Изабель закатила глаза.

— Ну-у. На тебе голубая кофточка и красно-зеленая юбка. Словно одежду тебе подбирал в темноте слепой тибетский монах.

Кэт взглянула на свою юбку. Она не заметила, что вытащила из сушилки. Она даже не помнила, могла ли она тогда открыть глаза. Раньше она никогда не напивалась в воскресенье. Даже в университете. Похоже, настало время во всем признаться Изабель.

— Джайлс не вернется до Рождества. Он звонил в пятницу. Мерзавец. Его повысили.

Кэт отпила большой глоток молока. Пить его было совсем легко — не то, что есть кукурузные хлопья сегодня утром.

Повисло молчание.

— О боже, прости, я не догадалась. — Изабель с раскаянием похлопала ее по руке. — Я бы не стала упоминать…

— Забудь об этом. Я почти забыла. Я даже не уверена, что сейчас трезва. Я на этих выходных пила столько разной дряни. Теперь я женщина-миксер для алкогольных коктейлей. Вчера мы с Дантом докончили бутылку «Бейлис», которую Мэнди оставила в буфете.

— О-о-о-о, «мы с Дантом», — протянула Изабель, поднимая брови. — Какая карусель!

— Простите? А ты на кого похожа? Сколько вы прожили с Уиллом? Пять лет? А теперь посмотри на себя. Пошли разговоры о новоявленной одинокой девушке.

Кэт сердито взглянула на Изабель и почувствовала, что край пересохшей линзы царапнул веко. Не лучше ли их снять? Она представила, как будет ходить по офису в своих очках, как у Ронни Баркера, и подумала, что скажет Меган. От этого настроение только ухудшилось. Кэт прикрыла глаза и поняла, что лучше, когда прикрываешь один глаз рукой.

Изабель не успела ответить. В дверях появился Ричард. На кофейной кружке в его руке была эмблема толкиенского общества. Он выглядел раздраженным и взвинченным. Увидев Изабель, он разволновался еще больше и взъерошил свою жидкую челку.

— Привет, — проворковала Изабель.

Кэт посмотрела на нее, не смея верить. Остановить Изабель было невозможно.

— Что это вы тут готовите? — с подозрением спросил Ричард, наливая в кружку воды из чайника. — Планируете выставить на аукцион новую книгу по сногсшибательной цене? Полагаю, твой маленький братик нацарапал трогательный романчик об отношениях мужчины и женщины? Или твоя кошка? А, Изабель?

— О-о-о, тоже нервничаешь? — проговорила Кэт, радуясь, что она не единственная отстает в гонках, устроенных Дженифер Спенсер. — Переживаешь из-за сенсации Меган?

— Не обращай внимания, Ричард. Я уверена, что у тебя есть и другие причины, — сказала Изабель, любуясь своими ногами в красных туфельках. — Ммм?

Она взглянула на него снизу вверх из-под длинных ресниц и перебросила косу на плечо.

Ричард быстро бросил в кружку чайный пакетик и вышел так поспешно, что зацепился джемпером за ручку двери.

Кэт повернулась к Изабель. Та делала себе эспрессо.

— Ты флиртуешь хуже всех в мире. И твой отдел контроля за качеством, похоже, в отпуске.

Изабель жеманно вертела ручку кофеварки.

— Ты когда-нибудь думала, что может случиться, если ты понравишься кому-нибудь вроде Ричарда?

— Ах, пей свой молочный коктейль и предоставь это мне, — отозвалась она. — Ты, старая алкоголичка.

— Изабель, он носит сандалии, — настаивала Кэт.

— Слушай, — терпеливо ответила Изабель. — Я проиграла гораздо больше гонок, чем ты. Думаешь, я не пробовала пить? Знаешь, это похоже на Северный полярный круг: можешь бегать по нему вечно, но в один прекрасный момент становится чертовски скучно, уверяю тебя. И кстати, в отличие от тебя, у меня нет помощничков мужского пола в деле открытия бутылок.

Кэт хотела возразить, но Изабель предостерегающе подняла руку.

— Я знаю, что делаю, понимаешь? — она передернула плечами. — Несколько месяцев легкого флирта, и я вспомню, как хорошо быть одной. Или жить с кем-то постоянно. Либо то, либо другое. Надеюсь.

— Прекрати, я сейчас заплачу.

Девушки стояли и смотрели друг на друга.

— Дурацкий кондиционер, — сказала Изабель и внезапно начала тереть глаза.


Восемь недель.

Один раз пересмотрела «Блэкэддер-2»[34].

Четыре раза — слегка напилась в Клеркенвелле с Кресс.

Один раз — сильно напилась у Кресс дома.

Пятнадцать раз напилась с Гарри и Дантом у телевизора.

Два раза напилась в одиночку в своей комнате (было очень скверно).

Прочитан и отвергнут тридцать один проект.

Два храбрых звонка Джайлсу.

Прошла всю игру «Разорительница могил-4» (играла нечестно).

Сто тридцать девять эспрессо.

Три комплекта линз (одни снимала в пьяном виде на кухне, так потом и не нашла).

Один визит к парикмахеру.

Двенадцать занятий по гидрошейпингу.

Сорок мороженых «Магнум» (двадцать одно миндальное, девять — с белым шоколадом, десять мятных).

А потом…

ГЛАВА 20

— Ради бога, возьми мою машину. — Гарри снял со связки ключи от своего «ровера» и пустил их по столу по направлению к Кэт. — Но, пожалуйста, поторопись.

Он раскрыл газету и снова погрузился в чтение. Кэт была сбита с толку.

— Твою машину? Твой «ровер»?

«Ровер» Гарри, любовно отполированный, старше, чем сама Кэт, с кожаными ковшеобразными сиденьями, темно-синий «ровер Пи-6»? Это все равно, что запрягать королеву-мать.

Гарри поднял глаза.

— Нет, возьми мою «ауди кватро». Конечно, я говорю о «ровере». Ты думаешь, у меня целый парк машин? А где масло?

Он принялся переворачивать разрозненные газетные листы, открытые письма и пакеты, но найти масленки не мог. Кухонный стол был покрыт газетами, полупустыми кружками, высохшими чайными пакетиками, огрызками тостов, пачками из-под молока и пакетами с хлопьями пяти разных видов. Все было присыпано тонким слоем крошек. Завтрак затянулся. Было почти обеденное время.

— Но я никогда не водила в Лондоне! Что, если я его разобью? — Кэт с трудом продернула волосы сквозь пальцы. Они были мокрыми после душа и завивались, словно крученая медная проволока. — Просто не верится что я не заметила в газетах объявления о забастовке рабочих метро! Вот бандиты! И часто здесь такое бывает? О, боже, я сильно опоздаю. Нужно еще столько всего сделать…

— Ах, вот оно. — Гарри осторожно отодрал кусочек дешевой мишуры, прилипший к маслу (украшая кухню, Кэт вынуждена была ограничиваться очень скромным бюджетом). — Поезжай прямо сейчас, и все будет хорошо. На дороге еще нет сильного движения. — Он поднял глаза от тоста, который намазывал маслом. — Посмотри, остался ли там еще кофе?

— Ты ходить разучился, или как?

— Идите к черту вы оба, что вы так шумите?

В кухню, протирая глаза, ввалился Дант. Кэт заметила, что под его халатом все еще была вчерашняя одежда. Он прошаркал к раковине и выключил радио. Оно играло очень громко, чтобы заглушить шум уличных работ. Дант поморщился, услышав звуки пневматического сверла, сменившие «Спайс Герлз», и включил радио снова.

— Кстати, вы разве не должны быть на работе? Сейчас же не выходные, насколько я знаю?

— Откуда тебе знать, — ответила Кэт. Ее речь прерывалась грохотом открываемых и закрываемых ящиков. — Ритм твоей жизни (бах) определяется только сменой оформления витрин в продуктовых магазинах (бах), а у работающих людей начались рождественские каникулы (бах). — Она перевернула оранжевую корзину для белья и принялась шарить в спортивных носках и трусах Гарри. — Еще кто-нибудь, кроме меня, кладет вещи на место? И пока мы все здесь, кто-нибудь может мне сказать, за что именно мы платим Терезе?

— Ты что-то потеряла? — спросил Дант. Он заглянул в посудомоечную машину в поисках тарелки, но там ничего не было. На машине стояла шестидневная гора немытой посуды. В отсутствие тарелок Дант насыпал хлопья в чистую кастрюльку и рассматривал парочку ложек — если не чистых, то хоть без приставших макарон. — Если это чувство юмора, то ты оставила его в такси три месяца назад, я видел.

— Хо, хо. — Кэт выпрямилась. Ее волосы начали подсыхать и ореолом завитков поднялись над головой. — Если ты забыл, напоминаю: через два часа в аэропорту Хитроу я встречаю Джайлса. А мои волосы в полном беспорядке, я не могу найти ожерелье, которое он мне подарил на прошлый день рождения, и, похоже, все метро не работает из-за идиотской забастовки на сорок восемь часов — специально к Рождеству.

— Как мы могли забыть про забастовку? Бери машину, — повторил Гарри. Он опустил газету и насыпал себе поверх хлопьев мюсли. — Страховка в порядке, на работе позаботились. Ты вряд ли не заметишь указателей к Хитроу. Но все равно поторопись.

— Этот Лондон хуже козлиного блеяния, — пробормотала Кэт.

Она скрутила волосы жгутом и закрепила на затылке заколкой. Потом взглянула на свое отражение в дверце духовки. От былого лоска не осталось и следа. Но придется обойтись этим. С помощью липкой упаковочной ленты, которую она выудила из-под шкафа, Кэт содрала с юбки шерсть Крыскиса. Все вещи в ее гардеробе давно были ею покрыты.

— Я хорошо выгляжу? — спросила она Гарри. — Я надевала эту юбку только один раз. В магазине она смотрелась гораздо лучше.

Кэт потянула подол вниз. Теперь он не доходил до колен всего на три дюйма. Но снова съехал наверх, когда она потянулась за ключами.

Гарри вежливо отложил газету.

— Кэт, ты выглядишь фантастически. Ты что-то сделала с волосами? — Он привстал. — Что-то… Что-то изменилось?

Кэт подняла глаза к потолку.

— На тебе нет очков?

— Гарри, я хожу в очках только по утрам, пока не надену линзы.

— Ай, ай, — произнес Дант, закрываясь от них газетным листом с разделом деловых новостей.

— Ты не найдешь в этой газете объявлений о временной работе, — ехидно заметила Кэт.