— Нечаянная встреча? — Эдгар недоверчиво приглядывался к девушке, пытаясь понять, случайно ли она здесь оказалась.

— Ну почему же нечаянная, — серьезно возразила Марта, — я вас выследила, разумеется, по заданию ЦРУ.

Она снова послала ему свою особенную чарующую улыбку.

— Понимаете, на аэродроме к вам не подступиться. А я совмещаю шпионскую службу с работой в качестве корреспондента «Пари матч» и мечтаю взять у вас интервью.

Они неторопливо брели по нескончаемой анфиладе дворцовых залов. Эдгар по инерции продолжал любоваться картинами, а Марта незаметно, но внимательно разглядывала его.

— Как вам понравился Париж?

— Париж?.. Да я ведь толком его еще и не видел. Это уже интервью?

— Понимаю, — сообразила Марта, — все при мне. Диктофон вмонтирован в сережку.

Она повернулась к нему боком, в маленьком розовом ухе сверкнул бриллиантовый полумесяц.

— Интересно, зачем вы так старательно пытаетесь выставить меня дураком? — обидчиво нахмурился Эдгар.

— Дураком?.. Простите, — Марта слегка опешила от его прямоты. — Но ведь и в самом деле не слишком умно в каждом иностранце подозревать Джеймса Бонда.

Неожиданно из какой-то боковой двери, как чертик из шкатулки, выскочил Костя Завалишин.

— Где тебя носит? Черт побери, — коршуном налетел он на Эдгара, — наш «искусствовед» там уже икру мечет.

— Скажи ему, человек шедеврами любуется, разве непонятно?

Костя скосил глаза на Марту, вежливо пережидавшую в сторонке, и сквозь дипломатическую улыбку процедил:

— А не послал бы ты этот «шедевр» куда подальше?.. Очень уж ты, как я вижу, расхрабрился!

Когда Костя исчез, девушка осторожно спросила:

— Простите, но мне кажется, вам неудобно здесь беседовать. Может, нам просто побродить по городу? — и, заметив беспокойство, тенью набежавшее на лицо летчика, уточнила насмешливо, даже с легким вызовом: — Или вам и это запрещается?

— О да, строжайшая инструкция предписывает советским людям за рубежом ходить только строем, парами, взявшись за руки, как в детском саду… Надеюсь, хоть вы избавите своих читателей от подобной чепухи.

— И я надеюсь, — засмеялась Марта. — Все зависит от вас.

И тут в нескольких шагах от них возник серый призрак в стандартном костюме. Каким-то непостижимым образом одним глазом он уставился на картину, а другим совершенно явственно пялился на них. Это окончательно взбесило Эдгара.

— Идемте! — решительно сказал он Марте и даже галантно поддержал ее под локоток.

Серый «искусствовед» остолбенел от неожиданности. Шагнул было за ними, но Эдгар, пропустив Марту вперед, обернулся и негромко, зло процедил:

— Убирайся к черту, понял?


Лапин аккуратно повязал перед зеркалом галстук и собирался выйти из своего скромного гостиничного номера, когда зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Николай Сергеевич, — весело зарокотал в трубке сочный басок посла, — как самочувствие? Не хотите заглянуть ко мне поболтать, чайку попить?

— Благодарствую, Юрий Иванович, — с достоинством отозвался Лапин. — Возражений нет.

— Вот и чудненько. Можете орлов своих прихватить.

— Я их сегодня отпустил — гуляют по Парижу.

— Без вас? А не заблудятся?

— Так ведь они уже большие, — в тон послу отшутился Лапин.

— Ну-ну, вам виднее, — машина будет ждать вас внизу минут через десять.

Посол положил трубку, радушная улыбка тут же сползла с его лица, и оно приняло хмуро-озабоченное выражение.

— Марлен Викторович, — обернулся он к висевшему у него над душой уполномоченному по режиму, — я тут с ним сам потолкую. Ей-богу, так лучше будет.

— Все дипломатию разводите, Юрий Иванович, — криво усмехнулся тот. — Ну что ж… — и с обиженным видом направился к двери.

— Картинки-то свои оставьте, — напомнил посол.

Уполномоченный положил на стол объемистый пакет и вышел из кабинета.

С пакетом в руке посол пересек просторный холл с камином, открыл массивную дверь, из которой ему навстречу вышла элегантная дама в легком плаще.

— Машенька, а ты…

— Юра, там все приготовлено, — перебила она, — а я поехала. Адье!


Низкий круглый столик был заставлен аппетитнейшими закусками, в запотевших бокалах янтарно светилось пиво. Рядом с джинами и виски в ярких наклейках ностальгически поблескивала бутылка «Столичной» с серой высоткой на этикетке.

Напрочь забыв о роскошной снеди, Лапин с большим интересом рассматривал разложенные на столе глянцевые фотографии из оставленного особистом конверта. Его «орлы» были запечатлены на парижских улицах в самых неожиданным местах. В том числе перед «секс-витриной», изображавшей райский сад, в котором сногсшибательная Ева бесстыжими позами соблазняла пластикового змия.

Попыхивая трубкой, посол расхаживал по бледно-зеленому ковру и искоса поглядывал на гостя.

— М-да, — поморщился Николай Сергеевич на беспардонную деву и отложил фотографию. — А, в общем, что тут особенного?

— Взгляните! — мундштуком трубки посол ткнул в «пежо», который присутствовал на нескольких снимках. На отдельном фото был зафиксирован и взят в рамочку номер автомобиля. — Этот «пежо», как выяснилось, принадлежит одной небольшой частной радиокомпании. Марлен Викторович только что принес мне фотографии. На вас он до сих пор немножко в обиде… За ту историю с куполом.

— В обиде? — язвительно переспросил Лапин. — Может, он хотел, чтобы мы его уронили?

— За вашими ребятами установлено наблюдение, — без улыбки резюмировал посол. — И вам это нелишне знать.

Лапин нахмурился, еще раз перебрал снимки и пожал плечами.

— Мои ребята за все время ни разу не нарушили инструкций. Не знаю, чем они могли привлечь внимание. Подумаешь, на похабщину с улицы поглазели.

— Конкуренция, дорогой вы мой, штука серьезная, — посол наконец сел, потрогал красивые бутылки, но налил-таки по стопке водки. — Ваш вертолет тут многим спутал карты, и теперь они ищут зацепку… Какую? Те, кому платят за это, профессионалы. Поэтому вы не расслабляйтесь. И знаете, Николай Сергеевич, не нужно вам сориться с Марленом Викторовичем. Хотя он, конечно, немного того… — Юрий Иванович пошевелил пальцами, помогая себе подобрать определение помягче…

— Зануда, — подсказал Лапин.

— Остры вы на язычок! — засмеялся посол и поднял рюмку. — Давайте-ка… За нерушимость рядов.

Посол не успел выпить — раздался звонок телефона.

— Прошу прощения, если отвлек, — с мрачноватой вежливостью проговорила трубка голосом особиста. — Вашему гостю, вероятно, будет полезно знать, что его подопечный, пилот Банга, открыто разгуливает по Парижу с корреспонденткой буржуазной газеты, весьма пикантной особой…


Они неторопливо шли по узкой средневековой улочке, гулко повторявшей их шаги. В прохладном полумраке светлой была только извилистая, как сама улочка, узкая полоса над головой.

— Теперь уж нас точно выгонят обоих с работы, — беспечно рассмеялась Марта. — Может, утопимся в Сене? Вместе?

— Готовьте некролог. Хотя минутку — вас-то за что?

— За бездарность. Увести вас — увела, а разговорить так и не сумела.

Марта не смотрела на Эдгара, но он уже знал, что в глазах ее резвятся бесенята озорства и лукавства. Таинственно посверкивали бриллиантовые полумесяцы в ее маленьких ушах.

— Для вашего спасения мы сейчас организуем какую-нибудь сенсацию, — с абсолютной серьезностью заверил Эдгар. — Вас ведь интересуют скрываемые за семью замками «жареные» факты. Догадываюсь ли я, сколько центнеров черной икры съедают в месяц члены Политбюро? Верю ли, что в следующей пятилетке настанет коммунизм? Не завидую ли заработкам своих американских коллег? Сколько брюк могу купить на свою зарплату?

— Чтобы состряпать такую дребедень, вовсе не требуется интервью, — пожала плечами Марта. Я беру копию вашей секретной инструкции для выезжающих за границу, раздел «Возможные вопросы и рекомендуемые ответы», и переписываю эти ответы наоборот — и получается весьма достоверная картина жизни вашей страны.

— Тогда не знаю, чем вам помочь, — вздохнул он. — Секретных чертежей новой ракеты при мне нет, забыл в отеле. Задавайте вопросы.

Эдгар любовался причудливыми стенами и башенками, но взгляд его постоянно перебегал на бриллиантовый полумесяц, словно глазам интереснее было поймать ту нечаянную улыбку, которая время от времени трогала губы девушки.

— Скажите, ваша жена и мама, — вдруг застенчиво спросила Марта, — они очень боится, когда вы в полете? Они молятся, чтобы в небе с вами ничего не случилось?

— А это-то вам зачем? — нахмурился он.

— Чтобы поверить в вашу реальность.

— То есть?

— Убедиться, что вы живой человек, а не летающий манекен. Что вас не сделали на том же конвейере, с которого сошли эти дяди в серых костюмах.

Эдгар невольно оглянулся — в улочке не было ни души. А когда обернулся к Марте — то не обнаружил ее. Как слепой, он нырнул в какой-то темный проем, куда, как ему показалось, она могла свернуть, и, сделав несколько шагов, очутился у входа в крохотный уютный скверик, где вяло журчал фонтанчик.

Марта наклонила голову набок, и прозрачная струйка потекла по ее розовым губам. Золотистая прядь, упавшая на щеку, засверкала от водяной пыли. Эдгар с трудом оторвал взгляд от чарующего видения и продолжил прерванный разговор:

— Начнем с того, что жены у меня пока нет. А мама, — он улыбнулся, — она знать ничего не знала, пока не получила благодарность от командования. На этом я и засыпался.

— Это как же? — удивилась она.

— Очень просто. — Они сели на скамейку напротив фонтанчика. — В маминых мечтах я должен был стать ученым в солидном спокойном институте. Поначалу я и дремал в таком среди пробирок. А по вечерам бегал в аэроклуб, хотя авиацией увлекся еще в школе. Потом ускользнул из-под маминого крыла в летное училище.