— Ну не мог я позвонить, не мог… Закрутился, не получилось, — однообразно оправдывался он. — Кстати, тебе привет от Калныня. Мы тут случайно встретились… Ну не злись, прошу тебя!

Она повесила трубку, но до Артура это дошло не сразу. Стоя в кабинке междугороднего автомата, он дул в трубку и кричал «алло». Хотел набрать номер еще раз, порылся по карманам в поисках монеты, но потом раздумал…


Светло-серая «Волга» уверенно лавировала в потоке машин, густо запрудивших узкие улочки старой Риги. Артур, сидевший сзади, отвернулся к окну и делал вид, что занят своими мыслями. Ему хотелось оттянуть неизбежный разговор. К тому же зрелище размеренной городской жизни успокаивало, убаюкивало.

За окном мелькали витрины, спешили люди. Осеняя город отеческой улыбкой, высился гигантский портрет человека с густыми кустистыми бровями и приветливо поднятой правой ладонью. Стенд с портретом, втиснутый на узкий газон, разделявший улицу, промелькнул перед глазами так же, как все остальное, привычное, а потому не задерживающее внимания.

— Артур, мы же с тобой, было время, в одном карбасе сети тянули, — с добродушной укоризной проговорил, полуобернувшись назад, Калнынь. — Может, расскажешь, чем ты так заинтриговал этих деятелей из прокуратуры?

— Делать им нечего, — хмуро буркнул Артур, — вот и маются дурью, — и снова отвернулся к окну.


Через открытый иллюминатор слышалось мерное пошлепывание волн о борт судна. В такт ударам плавно покачивалась каюта.

— Что будете пить — виски, ром, водку? — Бородатый капитан открыл дверцу небольшого бара-холодильника и ободряюще улыбнулся Артуру.

На угрюмой физиономии Марциса появились явные признаки оживления, но председатель взглядом предупредил — нельзя!

— Если можно, минеральную. У нас очень мало времени.

— Боитесь, что отравлю капиталистическим зельем? — добродушно съязвил бородач, наливая воду в тяжелый хрустальный стакан.

Артуру не понравилась его вполне невинная шутка.

— Нисколько, просто не люблю пьяных в море, — серьезно ответил он, — к тому же я в самом деле спешу.

— Понимаю, — кивнул капитан и снова улыбнулся. — Тогда поговорим о деле.

Он опустился в кресло и плеснул себе виски. Марцис отхлебнул чистой водички и обиженно отвернулся.

— Дело простое. Мы готовы при благоприятных обстоятельствах отдавать вам излишки улова в обмен на нужные нам товары.

— Что же, если это не оружие и не наркотики, думаю, мы столкуемся. Что именно вас интересует?

Артур ответил не сразу — не хотелось выглядеть нищими, жадно хватающими первый протянутый кусок. У бедности должна быть своя гордость.

— Нужны современные тралы, кое-какие запчасти для дизелей, снасти — это для начала.

— Допустим, — бородач поставил стакан и перестал улыбаться. — А на каких условиях будем вести обмен?

— Полагаю, — не очень уверенно начал Артур, — по средним ценам вашего рынка. Мы вам по этим ценам рыбу, вы нам — товары.

Бородач сделал большой глоток, взял из ящичка сигару, долго и старательно ее раскуривал — явно обдумывал предложение.

— А комиссионные — за услуги, за конспирацию? — наконец спросил он.

— Двадцать процентов, — не задумываясь, бухнул Артур.

Чуть не поперхнувшись дымом, швед сердито уставился на него.

— Я мог бы выколотить из вас все семьдесят! Во-первых, я тоже рискую, во-вторых, вы все равно выбрасываете рыбу за борт. Ну, да ладно, сойдемся на пятидесяти. И ни процентом меньше! Трал и кое-что из запчастей я отдам сейчас же как аванс.

— Что ж, будем считать — договорились, — Артур поднялся и вдруг полюбопытствовал: — Если не секрет, где вы научились говорить по-латышски?

В глазах капитана снова мелькнули смешливые искорки.

— Возможно, это вас разочарует, но не в разведшколе Пентагона. Мой отец латыш, во время войны попал в Швецию. Такая вот семейная история. Между прочим, мой сын говорит по-латышски лучше меня!


— Ну что, так и будешь молчать? — Калнынь теперь весь вывернулся на переднем сиденье и требовательно уставился на Артура.

— Извини, Андрис, устал, — Артур помотал голевой, — уж очень ночка веселая выдалась.

— Ладно, ты не темни, — пригрозил Калнынь. — Этот Лицис хороший фрукт, но и ты, брат, не подарок. Так что выкладывай все начистоту — видно, не в последний раз мне тебя выручать приходится.

— Ну, если начистоту, как старому другу, — Артур нагнулся вперед и доверительно сообщил: — Жрать я хочу, Андрис, как зверь в джунглях.

Как ни напускал на себя серьезность Калнынь, не смог удержаться от смеха и хлопнул себя по колену.

— Черт меня побери! Опять не тем бортом зашел. — Он тронул за плечо молоденького шофера. — Давай-ка, Юрис, в нашу столовую.


Изящная, как богемская статуэтка, официантка в накрахмаленном передничке переменила блюда за их столом и неодобрительно покосилась на Артура. В этой «столовой», на фоне толстых ковров, хрусталя, сверкающих белизной скатертей, невольно бросалась в глаза его небритая физиономия. И вообще он был измучен и нереспектабелен. Впрочем, Артура не заботили впечатления официантки и, не дожидаясь, когда девушка отойдет, покачиваясь на своих тонких каблучках, он с жадностью набросился на бифштекс.

— Вот что, — задержал официантку Калнынь, — дай-ка нам бутылочку «минеральной» — поняла?

Андрис к своей тарелке не прикасался. Сейчас он был серьезным и мрачным, совсем не таким, как в машине.

— В голове не укладывается, — после долгого молчания, наконец, заговорил он. — Как тебя угораздило до такого додуматься? Может, они тебя подловили на чем? Запутали, а теперь шантажируют? Не мог же ты по доброй воле…

Андрис достал портсигар, торопливо закурил. Артур продолжал энергично жевать, не поднимая глаз от тарелки.

— Я-то? — переспросил он. — Я-то, может, и не додумался бы. Это все рыбачки мои, башковитый народ. Давно, оказывается, сообразили и выменивают у соседей рыбку ка всякое барахло — виски, сигареты… Все лучше, чем задарма протухнет.

Артур понимающе усмехнулся, заметив, какими дикими глазами смотрит на него Андрис, как вытянулась от удивления его широкая физиономия.

— Вот-вот. Я тоже таким тигром смотрел, когда узнал. Разгон устроил на десять баллов. А потом, знаешь, зло меня разобрало. Ну какого хрена гоним: сумасшедший план, душу вынимаем из людей, технику гробим. Потом ждем доброго дядю из «Запрыбы», бегаем за ним по морям-океанам. А дядя нос воротит! Всего забрать он все равно не может, вот и куражится. Что там у тебя — сельдь? Не надобно. Окунь? Тоже. А куда мне это добро девать? Для чего люди пахали и в шторм, и в зной?

Калнынь щурился то ли от дыма, то ли от ядовитых, недобрых мыслей.

— Ты в магазине когда последний раз был? А впрочем, — махнув рукой, Артур оглядел заповедную «столовую», кивнул на роскошный буфет, — тебе это без надобности. Но трески днем с огнем не сыщешь, а мы ее за борт, тоннами…

— Значит, все-таки сам, — с горечью констатировал Калнынь, словно и не слышал обличительного монолога Артура. — Сам пришел и продался со всеми потрохами. Нашел решение проблемы!

— Да, нашел! Артура вдруг понесло без тормозов. — Круминьшу очень хочется, чтобы я, как заводной болванчик жил — ать! два! под диктовку райкома! Думаешь, его заботит, где я запчасти и сети доставать буду? Ему или круглую цифирь на стол клади, или партбилет…

— Брось, Банга! Откуда в тебе такой кулацкий запал? Может, от Озолсов? Всю жизнь тебя к этой семейке тянуло! А Круминьш работник, конечно, молодой, но принципиальный коммунист. У тебя же вообще от любого начальства изжога. Он тебя носом ткнул, докопался до твоей партизанщины — вот ты и встал на дыбки!

— Партизанщины?! — Артур резко отодвинул тарелку. — А ты бы не поленился спуститься у себя в ЦК этажом ниже! Наверное, весь сельхозотдел завален моими докладными — да глухо! Кому охота возиться… Прямые хозяйственные связи с заграницей — ай-ай-ай, какой ужас!

— Слушай, ты вообще соображаешь, что несешь?

— Соображаю-соображаю, — вяло заверил Артур. — Что толку спорить, подождем сессии. Там я доложу обо всем. И о результатах тоже. Уверен, у нас много здравомыслящих людей. Они меня поддержат. Могу и на пленуме выступить. Пойми, нужно что-то делать, иначе крах! Бедой отольется нам эта гонка за планом.

Артур налил себе и Калныню. Выпил залпом, как бы подводя итог своей речи. Андрис пить не стал, сидел насупившись.

— Отличный эксперимент! — нескрываемая неприязнь промелькнула в тяжелом взгляде Калныня. — Колхоз превратил в личную вотчину — что хочу, то и ворочу. А теперь других решил надоумить с трибуны сессии. Выходит, тащи иностранному дяде все, чего ухватишь! Кому хлопок лишним покажется, кому золото. А кому, может, и еще что-нибудь позанятнее — чтобы дядя заплатил подороже. Смотри, Банга, с такими экспериментами недолго в КГБ на стажировку загреметь!

— Та-ак! Ну спасибо, что разъяснил! — Артур резко встал и плечом чуть не вышиб поднос с кофейником из рук их изящной официантки. Она едва успела отскочить в сторону, испуганно пискнув:

— Кофе, пожалуйста.

— Спасибо, дочка, кофе как-нибудь в другой раз, — он бросил на поднос потрепанный, по всему видать, последний четвертак.

— Слушай, а может, вы с Лицисом такое кино и придумали, чтобы меня душевно, по старой дружбе, под водочку расколоть? Тогда валяй, звони ему пускай подгоняет воронок!

Артур стоял, глубоко запустив руки в карманы, и в упор смотрел на побагровевшее от гнева и досады лицо Андриса. Калнынь сидел как на углях: респектабельные, но, к счастью, еще редкие в этот час сотрудники удивленно погладывали на них.

— Ну так как? — не унимался Артур. — Не желаешь проявить рвение? Ничего, у тебя еще будет случай…

Запыхавшийся бледный Калнынь догнал его на широкой застеленной мягким ковром лестнице.