Зажмурившись, Катриона хотела отвернуться, но грубый голос мужа остановил ее.

— Смотри на меня. Только я имею право на это. И, если я захочу взять тебя, то сделаю это, даже в грязи. Только этого ты достойна.

Каждое свое слово он подтверждал резкими движениями. Невольно, Катриона ощутила, как что-то внутри нее откликнулось на прикосновение мужа. Наперекор своему собственному сознанию и желанию, она застонала, запрокидывая голову. Предательское наслаждение охватывало ее, несмотря на то, что сама она того не желала.

Зарычав, Габриэль почувствовал, какой отзывчивой стала предательница в его руках. Он хотел наказать Катриону, а вовсе не доставлять ей наслаждение. Но все обернулось против него. Он сам больше не мог контролировать себя. Даже пытаясь наказать жену, он все равно испытывал дикую, почти животную страсть. И, как он знал, все это несомненно доставляло удовольствие и Катрионе. Чертыхнувшись, Габриэль сжал губы, чувствуя, как еще сильнее начинает дрожать жена. Он и сам был на пределе. Как ни странно, но ни один из них не замечал теперь ни дождя, ни крома. Ничего не осталось кроме желания, которое все сильнее охватывало их тела.

Застонав, Катриона выгнулась в руках Габриэля. Она хотела бы прижать его к себе, но руки, все еще были скованными крепким захватом. Все, что она могла делать, это двигаться вместе с мужем, позволяя ему быть главным. Впрочем, именно так всегда и было.

Габриэль мотнул головой, смахивая капли с лица. Дрожь, первый предвестник экстаза, пронеслась по его телу, сосредотачиваясь где-то в самой глубине. Ему хотелось двигаться быстрее и быстрее, и женские стоны только подстегивали его. Быстрее и быстрее, он брал свою жену. Катриона вскрикнув, забилась в его руках. То, что началось как грубость, в руках мужа превратилось в дикое наслаждение. И Габриэль зарычав, последовал за женой.

Катриона, тяжело дыша лежала на земле, придавленная тяжелым телом мужа. Осознание всего, что только что произошло накатило на нее таким же холодным каскадом воды, каким все еще поливал дождь. Теперь, капли больно били по лицу Катриона, но даже это не могло заставить ее пошевелиться. Сейчас, она хотела только одного. Умереть от унижения. Собственное тело предало ее.

Всхлипнув, Катриона резко отвернулась в сторону, чтобы не смотреть на мужа. Почувствовав это движение, Габриэль резко приподнялась и тут выпустил руки Катрионы. Это оказалось достаточно, чтобы Катриона могла ускользнуть от него. Перекатившись, она попыталась подняться, но Габриэль уже пришел в себя настолько, чтобы помешать ей совершить задуманное. Вскочив на ноги, он резко дернул Катриону на ноги и потащил за собой.

Сейчас, Катриона и не думала сопротивляться. Слишком обессиленной она чувствовала себя. Молча, она вошла в дом, ведомая мужем. Капли дождя, а может это были слезы, катились по лицу. Но, Катриона этого не замечала.

— Где моя мать? — хрипло пробормотала она, уставившись в спину Габриэля. Она сама поразилась тому, каким незнакомым оказался собственный голос. Ей необходимо было задать этот вопрос, что бы хоть как-то удержать свое сознание на плаву. Но память вновь и вновь возвращала ее назад, на улицу.

Габриэль втолкнул ее в комнату, не обращая внимания на вопрос, который она задала. Бросив Катриону на кровать, он посмотрел на жену так свирепо, что она неосознанно отшатнулась к изголовью.

— Ты больше никуда не выйдешь из этого дома, — прорычал он. Оглядевшись, он взял чулки жены, которые лежали на туалетном столике. Когда он вновь вернулся к кровати, Катриона попыталась откатиться в сторону, но не успела. В одно мгновение, ее руки оказались связаны.

— Где моя мама? — вновь прошептала Катриона, заглядывая мужу в глаза, пытаясь найти в них хоть каплю сочувствия. Но все оказалось напрасно. Действуя чрезмерно спокойно, Габриэль привязал ее руки к высокому изголовью кровати.

Катриона пыталась дернуть руками, чтобы вырваться и когда ничего не вышло, в панике заметалась на кровати, чтобы хоть немного ослабить крепкий узел своих собственных чулок. Но, ничего не получалось. Всхлипнув, Катриона тяжело задышала.

— Скажи мне где она? — мучительно тихим голосом спросила Катриона, надеясь, что Габриэль сжалится над ней, и расскажет то, что скорее всего знает только он один. — Можешь делать со мной, все что хочешь, только скажи, где моя мама.

Габриэль рассмеялся. От этого дьявольского смеха, Катриона вздрогнула.

— Я и так имею права делать с тобой, все, что пожелаю, — Габриэль отошел от кровати, а потом обернувшись, продолжил, безразлично и до ужаса спокойно, — Я не знаю, где твоя мать. И знать не хочу. И ты этого никогда не узнаешь.

Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверь. Катриона вздрогнула, а потом закричала, громко, что было сил. Но, муж так и не вернулся. Она продолжала кричать, пока голос совсем не исчез. Обессиленно обмякнув на кровати, Катриона заплакала, не в силах поверить, в какой ужасной ситуации оказалась. У нее больше ничего не осталось. Даже матери.

***

Гроза продолжала свирепствовать. Габриэль уже давно сидел в комнате, пытаясь не прислушиваться к противным и до боли обжигающим каплям, которые били в окно. Проклятье, почему в его доме не было комнат без окон? Тогда бы он смог избежать этих проклятых воспоминаний.

Нахмурившись, он перевел взгляд на бокал в своих руках, а потом, зарычав, размахнулся и бросил его в огонь. Проклятая шлюха!

Подскочив на ноги, Габриэль подошел к окну, невидящим взглядом всматриваясь в стену дождя. Он оставил ее там, в одиночестве. На ее же счастье. Он с трудом совладав с диким желанием расправиться с Катрионой, более жестоко, чем сделал на самом деле.

Проклятье, он всю жизнь бежал от продажных женщин и теперь, одна из этих гадюк поселилась в его собственном доме. И, он даже в какой-то момент позабыл о том, для чего именно он привел ее сюда. Ее прекрасное тело затмило его рассудок. Наверное, именно так действовали такие женщины, пытаясь найти себе теплое место для жизни.

Его собственная мать была такой же.

Молния сверкнула на улице, а затем раздался очередной раскат грома. Габриэль невольно зажмурился. Не от страха, нет. Подняв руку, Габриэль потер пальцами шрам на щеке. Подобная ночь уже была в его жизни. Грязь, боль и веревки, которые больно впивались в его собственные руки. Все это он помнил как сейчас. Все, что тогда произошло, до сих пор преследовало его во снах.

Дикое отвращение наполнило его сознание. Отвращение к матери, которая вместе с любовником бросил умирать своего ребенка. Одного и смертельно раненного. Такой женщине, какой оказалась его мать, не нужен был ребенок. Он сам не нужен был ей. Не нужен никому. Не окажись Александр поблизости, с такими же беспризорными детьми, как и он сам, Габриэль умер бы там же, где мать его оставила. Свою мать он больше никогда не видел, но был уверен в том, что она прекрасно устроила свою жизнь. Так же, как и его жена.

Неосознанно, Габриэль сжал кулаки, испытывая дикую ярость, которая требовала выхода. Не думая, он направился к выходу. К той, которая так сильно тянула его к себе. Его жена, получит именно то, что должна. Она не заслуживает его жалости.

***

Катриона не знала сколько прошло времени, прежде чем в доме снова раздались тяжелые шаги мужа. Правда, она не слышала, как открылась входная дверь. Да и особо не желала. Все потеряло свой смысл. Даже жизнь. Больше всего, ей хотелось спать. Но сон бежал от нее, упорно не принимая в свои объятья.

Катриона скорее почувствовала, чем увидела, как Габриэль вошел в комнату. Невольно, она насторожилась, а потом отмахнулась от этого ненужного чувства. Закрыв глаза, она отвернулась, чтобы не смотреть на мужа. Хотя и понимала, что Габриэль все равно сделает, так, как пожелает. Пусть делает. Ей все равно. Сегодня ей пришлось испытать столько боли и унижения, что она уже невольно смирилась со своей судьбой.

Габриэль застыл на пороге комнаты, со странным чувством разглядывая Катриону. Он понимал, что она не спит. Ее напряжение витало в комнате, смешиваясь с его собственной злостью. Встряхнув головой, чтобы немного развеять алкогольный дурман, Габриэль сделал еще один шаг к кровати. Для нее же лучше, что не спит. В любом случае, он бы все равно ее разбудил. Габриэль усмехнулся.

— Уходите, — едва слышно прошептала Катриона, сжимаясь под пристальным взглядом мужа. Если бы у нее была возможность, она бы укрылась одеялом, как можно дальше от Габриэля. Но, и этого она была лишена. Руки настолько сильно затекли, что Катриона искренне сомневалась в том, что когда-нибудь сможет их вновь почувствовать.

Взбешенный услышанным, Габриэль вплотную подошел к кровати, чтобы как следует встряхнуть женщину, которая поспела говорить ему поперек. Но, резко остановился, с ужасом глядя на все еще связанные руки Катрионы. Встряхнув головой, он хотел сделать шаг назад, но не смог. Ноги будто приросли к полу. В горле пересохло, и впервые в жизни, он не знал что сказать. Катриона же воспринимала все по-своему. Извернувшись, она неосторожно задела запястья, и не сдержавшись от стона боли. Этот едва слышный звук, вывел Габриэля из ступора.

— Нет! — хрипло закричала Катриона, почувствовав прикосновение Габриэля. Она ничего не понимала и не соображала. Ей казалось, что муж на этот раз точно закончит то, что начала и поэтому, когда ее руки оказались на свободе, торопливо скатилась с кровати. Ноги ее не держали и ей пришлось ухватиться за кровать, чтобы не упасть. Волосы, растрепанные от недавнего нападения упали ей на лицо, мешая смотреть на мужа. Но, сейчас Катриону это совершенно не устраивало. Она должна была следить за каждым его шагом, чтобы точно знать, когда он пожелает напасть на нее.

Но, Габриэль не смотрел на ее лицо. Его взгляд был прикован к красным отметинам на ее запястьях, которые уже совсем скоро обещали стать багровыми. Память услужливо подкинула ему картины прошлого. Его собственные руки с куда более ужасными следами. Он отшатнулся в сторону и схватился за голову.