Наконец, последние тарелки убрали, и Кэролайн поблагодарила бога за то, что ужин и медленная чувственная пытка закончились. Теперь все поднимутся из-за стола, и она наконец избежит его порочных прикосновений. Кэролайн устала, нервы были натянуты, как тетива лука.

Хэмиш принес поднос с бокалами и графин с золотистым виски, поставил на буфет. Мойра задула половину свечей.

– Что это? – спросила Софи.

– Сюрприз, – улыбнулась Деворгилла. – Подождите и увидите.

Хэмиш и Ли открыли двери кухни и заняли места по обеим сторонам. Оба были одеты в пледы.

– Вам нравятся мужчины в шотландских костюмах? – спросил Уильям. – Никак не могу решить, нравится мне или нет. Это так отличается от английской одежды. Меня шотландские костюмы немного пугают. Живя на севере Англии, я вырос на жутких историях о восстании сорок пятого года. Моя няня говорила, что если я не засну, Красавчик Чарли придет за мной с холмов, перетащит через границу и съест. Очень долго я представлял шотландцев, как пожирателей детей, в юбках, прячущихся прямо за воротами Холлиуэлл-Холла.

Нога Алека негодующе застыла, наконец остановившись. Теперь он уберет ее, поскольку беседа принимает серьезный оборот, и Кэролайн будет свободна.

Но он и не думал убирать ногу. Вместо этого его пальцы согнулись и стали играть с ней. Кэролайн подавила всхлип.

И услышала низкий стон волынок, поднявшийся до душераздирающего звука, который наполнил комнату, когда волынщики вышли из кухни.

Меган, Лотти и Алана восторженно вскрикнули, когда появились волынщики и медленно пошли вдоль стола, играя веселую мелодию. Софи морщилась при каждой ноте.

Кэролайн резко выдохнула, не из-за великолепия древней музыки, наполнившей зал, но потому что пальцы Алека снова задвигались. Это невыносимо! Она сейчас умрет, не выдержав муки!

Она позволила глазам закрыться и тяжело дышала, не в силах ничего с собой поделать.

Пришлось стиснуть край стола. Жар лился от нежного, воспламененного бугорка. Но его пальцы не отступали, и она почувствовала, как жар поднимается по животу и грудям, пока она не осознала, что вот-вот вспыхнет пламенем.

За волынщиками шла Мойра, неся пудинг на огромном блюде, украшенном символами клана: очаг, сосна и вороника.

За ней шел Броуди с чашей лэрда в руках.

Нога Алека двигалась в одном ритме с музыкой, пульсировала, нажимала, играла, терла быстрее и быстрее – безумный рил…

Мойра коснулась пудинга зажженной свечой, и он загорелся. Все за столом вскрикнули, и громче всех Кэролайн. Алек стиснул ее руку под столом, когда ощущения унесли ее к звездам.

Она в ужасе посмотрела на него. К счастью, остальные смотрели на пудинг. Не на них.

У Алека хватило наглости улыбнуться – улыбкой, полной мужской гордости.

Кэролайн опустила вилку под скатерть и ткнула его. Улыбка Алека мигом померкла. Зато она заулыбалась во весь рот. На этот раз вой волынок скрыл его крик.

– Почему именно Броуди несет чашу? – спросил Ангус. – Это против традиций.

– Что?

Джорджиана наблюдала, как синий огонь лижет пудинг.

– Чашу должен был нести Джок, сенешаль Алека.

Ангус не сводил глаз с Броуди и поэтому увидел, как тот искоса бросил взгляд на Деворгиллу, улыбавшуюся, подобно ведьме. В ее улыбке не было ни гордости, ни радости. Только злоба, исходившая от нее, как вонь из могилы. Она кивнула, и Броуди шагнул вперед, поднося чашу Алеку. Ангус заглянул в чашу, когда она проплывала внизу, и почувствовал недоброе.

– Нет, – прошипел он. – Она не осмелится.

– Да в чем дело? – спросила Джорджиана. – Лучше взгляни на Кэролайн – она положительно светится.

– Любимая, она хочет его отравить.

Джорджиана свела брови:

– Зачем Кэролайн травить Броуди?

– Не Броуди. Алека.

Ангус в отчаянии смотрел на собравшихся. Глаза Меган засияли от гордости, когда Броуди прошел мимо нее. Софи смотрела на волынщиков так, словно желала им провалиться в ад. У Сомертона был скучающий вид. Этот глупец Алек смотрел только на Кэролайн. Как и молодой виконт, сидевший по другую сторону от нее.

– Алек! – крикнул Ангус. – Алек, не пей!

Он перегнулся через перила, слетел вниз, попытался остановить Броуди, толкнуть его, выбить из руки чашу. Но Броуди прошел сквозь него. Ангус безуспешно хватался за чашу.

Именно в этот момент Кэролайн повернулась, увидела Ангуса и приветливо улыбнулась. Должно быть, решила, что он часть этой дурацкой церемонии.

Ангус покачал головой. Теперь он был в полном отчаянии. Броуди подошел к Алеку, поклонился и протянул чашу с мерзкой улыбочкой на красном лице. Алек кивнул кузену и протянул руку, чтобы взять чашу. Кэролайн все еще смотрела на Ангуса, и тот ответил отчаянным взглядом.

– Сделай что-нибудь, девушка! – вскрикнул он. Увидел, как улыбка Кэролайн померкла, как сильно она побледнела. Она стала вставать, все еще не сводя глаз с Ангуса, нахмурившись. И уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала. Зато на глазах Ангуса она задела плечом чашу, которая вылетела из рук Броуди.

Все в комнате молча наблюдали, как сосуд летит по воздуху, как разлетаются брызги рубинового вина, как свет отражается в серебряной отделке.

Чаша упала на пол, зазвенев на камнях. Звон поднялся до самых потолочных балок, словно колокол, предупреждавший о предательстве и убийстве.

Деворгилла вскочила так порывисто, что ее стул упал и с грохотом приземлился в кроваво-красной луже. Она с тупым удивлением уставилась на ручеек, текущий к ней: очевидно, зло стремилось к своему источнику. Деворгилла едва успела поднять юбки.

Ангус взглянул на Кэролайн, которая не сводила с него полных изумления глаз. Словно она увидела призрака…

Он улыбнулся. Что еще он мог сделать? Теперь она знала, кто он.

Ангус улыбнулся ей, коснулся рукой берета и ушел в тень.


Мойра поспешила вытереть пролитое вино. Белая тряпка скоро покраснела, и тут в нос женщине ударил слабый знакомый запах. Она нахмурилась, окунула в лужу палец и лизнула. И в ужасе воззрилась на Деворгиллу, сидевшую неподвижно, с окаменевшим лицом. Деворгилла поймала ее взгляд и так злобно усмехнулась, что Мойра сделала знак, отгоняющий зло.

Глава 36

Сомертон отбросил салфетку и поднялся.

– Если вечерние празднества закончены, мне нужно тихое место, где я смог бы поговорить с Кэролайн с глазу на глаз.

Алек увидел, что она напряглась, но кивнула.

– Конечно, – ответил он. – Мой кабинет в вашем распоряжении.

Он все еще не совсем понял, что именно случилось. Броуди бросился на кухню, а Мойра и Деворгилла смотрели друг на друга так злобно, словно кошки, готовые подраться. Зеленовато-коричневые глаза Кэролайн были круглы, как блюдца. Она не сводила глаз с темного угла зала. Возможно, он зашел слишком далеко, когда ублажал ее за ужином в то время, как напротив сидел ее брат.

Алек снова глянул на Уильяма Мирза, который взирал на Кэролайн так, словно сам получил наслаждение. Интересно, насколько хорошо она знала его. Возможно, несколько украденных поцелуев или даже глубокая дружба. Испытывал ли Уильям к ней то же самое, что и Алек? Вряд ли.

Он смотрел вслед удалявшимся Сомертону и Кэролайн, пожирал взглядом ее покачивавшиеся бедра, отмечал идеальную осанку. Минуту назад он дразнил ее, но сам сгорал от желания, такого, от которого сводило внутренности. Он совершил еще одну серьезную ошибку. Как теперь удержаться от того, чтобы ночью не взбежать по лестнице в башню?

Ему нужна холодная ванна или долгое купание в ледяных водах озера.

Когда компания разошлась, он поднялся наверх, переоделся в удобный плед и выскользнул в темную ночь. Воздух после дождя был сладким и прохладным. Пахло сосной и вереском.

Алек услышал рыдания сестры прежде, чем увидел, как она согнулась на каменной скамье у стены, подняв колени и обхватив их руками. Меган походила на призрак с разбитым сердцем.

Алек сел рядом и прижал ее голову к своему плечу, дожидаясь, пока всхлипы сменятся икотой.

– Что случилось? – спросил он.

– Я думала, Броуди меня любит.

– Возможно, так и есть, – заметил Алек.

– Почему же он весь вечер не сводил глаз с Софи? Почему не смотрел на меня? С той минуты, как она приехала, он и двух слов мне не сказал.

Как ее не понять? Стоило Мирзу поглядеть на Кэролайн – Алек сходил с ума от ревности. Но если бы Броуди схватил Софи в объятия, уложил на стол и овладел во время ужина, Алек бы не почувствовал ничего, кроме легкого изумления по поводу того, что парень все делает не вовремя. Не то чтобы он позволил случиться такому неприличию после того, как они поженятся, но чувства сестры отражали его собственные по отношению к Кэролайн.

– Броуди очень молод. Как и ты, девочка. Он никогда не уезжал дальше Гленлорна. А Бен-Харди всего в десяти милях отсюда и далеко не так величествен, как Гленлорн. Видела ожерелье, которое было сегодня на Софи? Возможно, Броуди смотрел на него. Каждый бы залюбовался.

– На мне тоже были драгоценности, – шмыгнула носом Меган, показав красивый цветок на шее. Фиолетовые и синие камни сверкали в свете свечей, струившемся из окон.

– Где ты это взяла? – спросил Алек.

– Леди Кэролайн одолжила. Думаю, это принадлежит леди Лотти. Леди Кэролайн собиралась надеть его сегодня, но, увидев, что я хочу выглядеть особенно красивой для Броуди, отдала мне. Разве она не добра, Алек? Она чудесный человек. Я слышала, как графиня Шарлотта говорила, что собирается держать ее под замком до конца жизни или выдать замуж за бродячего жестянщика.

Алек неловко заерзал, услышав это. Сестра положила руку на его рукав:

– Ты не должен позволять им сделать это! Люди должны слушаться тебя, потому что ты лэрд, верно? Она может остаться здесь. Жить с нами.

Алек прикрыл глаза.

– Лорд Сомертон – ее брат и опекун. Он хочет ей только добра, – пояснил он, но сам услышал, как неуверенно звучит собственный голос. И снова сердце сжалось от угрызений совести. Он не должен был писать Сомертону.