Лесия Корнуолл - Долг или страсть

– Вы можете выйти замуж, – медленно выговорил Алек.

Кэролайн, не отвечая, покачала головой.

– Послушайте, вы все еще можете выйти за Спида или Мандевилла. Им будет безразлично, что вы не девушка. И необязательно им знать.

Она изумленно уставилась на Алека и, к его удивлению, рассмеялась – невесело, горько…

– Я сказал что-то забавное? – раздраженно буркнул он.

– Вовсе нет, милорд, – саркастически ответила она. – Если встретите моего брата, можете сказать, что я увижусь с ним за ужином.

С этими словами Кэролайн проплыла к двери, открыла ее и вышла, оставив его одного. Алек прислушался к стуку шагов по крутым каменным ступенькам. Она почти бежала, словно стремясь поскорее отделаться от него.

Кэролайн принесла Лотти ее любимого мятного чая, поскольку Мойра сообщила, что девушка плохо себя чувствует после долгого путешествия.

Как и ожидалось, она нашла кузину в компании Софи, и, конечно, Лотти рассказывала последние сплетни из Лондона о друзьях, врагах и просто знакомых.

– Я пришла позаимствовать платье для сегодняшнего ужина, – пояснила Кэролайн, когда Лотти бросилась в объятия кузины.

– Разумеется, бедняжка моя! Матушка сказала, что ты ушла из дома без вещей. Я так волновалась!

– Так ты сбежала? А ведь все были уверены, что ты просто серьезно заболела и уехала в деревню, – удивилась Софи. – Я поверила каждому слову!

– Это мама придумала и всем рассказывала, по крайней мере, тем, кто интересовался, поскольку мы понятия не имели, что с ней сталось, – пояснила Лотти. – Я подозревала, что ее похитили пираты и продали в гарем паши! Навсегда зареклась носить кашемировые шали, ради Кэролайн, но тут папа получил письмо лорда Гленлорна.

– Письмо Гленлорна?! – ахнула Кэролайн. – Это Гленлорн написал Сомертону?

Ей вдруг стало жарко. Она думала, что это написала Софи. Как же отчаянно он хотел избавиться от нее!

Сердце у нее упало.

– Когда папа показал маме письмо Гленлорна, она кричала так громко, что соседи послали трех сильных лакеев проверить, не случилось ли чего. Кричала так долго, что лишилась чувств, и пришлось послать за доктором.

– Я не хотела вызвать такую суматоху, – пробормотала Кэролайн, хотя не удивилась тому, что в доме царил хаос из-за ее отъезда и новостей, что она в безопасности в Шотландии. – Я просто не хотела…

– О, я прекрасно понимаю!

– Понимаешь? – переспросила Кэролайн.

– Конечно! Какая ты милая, Кэролайн. Не хотела, чтобы твоя свадьба отвлекла внимание от моей! Но не стоило волноваться – я была бы рада двойной церемонии. Теперь я надеюсь, что мы обе сможем выйти замуж здесь, и Софи тоже! Будет тройная церемония. Уверена, папа не станет возражать. Им с мамой не терпится выдать тебя, наконец, замуж.

– О, Лотти, как великолепно! – проворковала Софи. – Нужно немедленно посовещаться и составить план! Ты и Уильям, Гленлорн и я, Кэролайн и…

– Не важно, кого ты выберешь! Можешь объявить об этом за ужином! Уверена, что папа на этом настоит! – перебила Лотти.

Неужели Сомертон по-прежнему верит, что она выберет жениха? Не понимает, почему она сбежала в ночь, а может, ему просто все равно? Он не может заставить ее выйти замуж, но, как опекун, превратит ее жизнь в ад, пока она не сделает, как велено.

– Но… – начала Кэролайн, однако Софи подошла к гардеробу и стала вытаскивать платья.

– Думаю, нам всем стоит сегодня одеться одинаково – возможно, в одном цвете. Или мы все можем надеть белое, но с разными поясами.

Кэролайн позволила им выбрать для нее платье – белое с красным поясом. В сущности, все равно, что она наденет. Получилось, что она сбежала из Лондона только для того, чтобы ее вынудили сделать тот же самый выбор здесь. И на этот раз бежать некуда. И это Алек выбрал ей судьбу.

В груди болело при мысли о том, что он предал ее.

Она позволила второй горничной Лотти помочь ей одеться, посмотрелась в зеркало. Она была бледна, как муслин платья.

Кэролайн глубоко вздохнула, когда горничная застегнула на ней ожерелье из аметистов и сапфиров: Софи настояла на том, чтобы она его надела. Фиалки росли в тени старой башни. Кэролайн решила, что ненавидит фиалки.

Лотти приколола на грудь сердце из рубинов, а Софи предпочла бриллиантовую диадему.

Отражение в зеркале говорило Кэролайн, что она та же самая женщина, которая сбежала из Лондона. И все же другая. Прежняя Кэролайн была леди, рожденной и воспитанной, чтобы выйти замуж за лорда, вынашивать наследников и вести хозяйство. Такова была высшая цель ее жизни. Но все изменилось. Ее глаза светились новым светом – решимостью, – Сомертон сказал бы «упрямством», Шарлотта утверждала бы «своеволием». Она выдавила улыбку, когда рядом возникло счастливое лицо Лотти.

Кэролайн не позволит Сомертону решать ее судьбу. Не позволит заставить себя принять решение, о котором будет сожалеть всю жизнь. Лучше бесплодные мечты о поцелуях и объятиях Алека, о его плоти в своем лоне.

Она увидела, как лицо расцвело румянцем, ставшим еще ярче, когда Софи выглянула из-за ее другого плеча. Олицетворение счастливой невесты.

Кэролайн была одинока в этом мире, но добралась до Гленлорна, нашла хорошее место. Она сможет сделать то же еще раз.

Теперь у нее есть новая цель!

Она гордо вскинула подбородок:

– Пожалуйста, извините меня, я должна посмотреть, как там девочки, прежде чем мы спустимся вниз, – сказала она.

– Позволь посмотреть, – попросила Кэролайн. Алана покружилась, показывая розовое с белым, отделанное кружевом по рукавам и подолу муслиновое платье.

Меган все еще прихорашивалась перед зеркалом, возясь с волосами.

– Вы такие хорошенькие! – прочирикала Сорча, наблюдая за сестрами, всем своим видом выказывая безразличие к тому, что слишком юный возраст не позволяет ей обедать в таком блестящем обществе.

– Софи говорит, что вы дочь графа, так же, как и мы, мисс Форестер. Нам нужно приседать при встрече с вами?

– Мама сказала, что нам следует обращаться к вам не «мисс Форестер», а «леди Кэролайн», – вставила Алана.

– Я все та же, – заметила Кэролайн и, взяв у Меган гребень, выпустила пару буколек из прически.

– Мама пригласила Броуди к ужину, – сообщила Меган. – Думаю, она наконец увидела, как я вы… – Она осеклась и покраснела: – Жаль, что у меня нет по-настоящему модного платья, как у Софи и леди Лотти.

Кэролайн расстегнула ожерелье, одолженное у Софи, и надела на шею Меган.

– Вот. Оно очень идет к твоим глазам.

Сорча наклонилась и стала изучать сверкающие камни:

– Думаю, очень несправедливо, что мне не позволено спуститься к ужину. Ведь я все время ужинаю с семьей!

– Мама говорит, что сегодня мы должны строго соблюдать правила английского этикета, – напомнила Алана. – А по этим правилам ты все еще считаешься ребенком. Дети должны ужинать в детской.

Сорча высунула язык.

– Я все равно приду туда. Стану подсматривать с галереи над залом.

– А я скажу Мойре, чтобы она нашла тебя и отослала в постель, – парировала Алана, подбоченившись.

– Мойра, скорее всего, будет рядом с ней, тоже подсматривать и ворчать на проклятых сассенахов, – отмахнулась Меган и, прижав пальцы к губам, с извиняющимся видом посмотрела на Кэролайн: – О! Простите, мисс… леди… э…

– Пора идти вниз, иначе мы опоздаем, – чопорно вставила Кэролайн и повела подопечных к двери. Глубоко вздохнув, она пожалела, что не может остаться с Сорчей. Ладошка Аланы скользнула в руку Кэролайн, и та обрадовалась столь малому утешению, хотя Алана, по-видимому, считала, что это Кэролайн ее утешает. Она смело шла навстречу гневу своего единокровного брата и презрительным колкостям Шарлотты.

При виде входивших дам джентльмены поднялись.

– Вот и вы, леди Кэролайн! Мы как раз говорили о необходимости начать поиски, поскольку дождь наконец прекратился. Но, должно быть, вы это знаете, поскольку успели обсохнуть, – воскликнул виконт Спид.

– Как вы хорошо выглядите, Каро, – заметил Уильям, сжимая ее пальцы и целуя в щеку. Он был почти незнаком ей, хотя они выросли вместе и когда-то были друзьями. Кэролайн мечтала стать его женой, хотя теперь не могла представить ничего подобного. Впрочем, она вообще не могла представить, что выходит замуж за кого-то.

Избегая смотреть на Алека, она послала Уильяму сияющую улыбку.

Брат явно ожидал, что она подойдет к нему. Лицо его побагровело, кулаки сжались. Она присела, чувствуя, как в нее впивается его жгучий взгляд.

– Ну-ну, вот и ты. И действительно прекрасно выглядишь. – сказал он таким тоном, словно его раздражал сам факт ее хорошего здоровья. – Нам многое нужно обсудить, и даже если это нелепое маленькое приключение испортило твою репутацию, у меня есть другие планы на твое будущее. Мы поговорим сразу после ужина, – приказал он. Кэролайн ощутила прилив негодования. Он действительно ожидает, что все будет, как раньше, словно ничего не случилось?

Она резко вскинула голову.

– Боюсь, после ужина мне придется укладывать леди Сорчу. Возможно, завтра, после одиннадцати, когда закончатся уроки у девочек.

Лицо Сомертона стало фиолетовым от ярости. Он поднял руку, и на секунду Кэролайн показалось, что он ее ударит. Она чувствовала взгляды Лотти и Алека, но не сводила глаз с брата. Он опустил руку.

– Какая наглость… – начала Шарлотта, но Лотти положила ладонь на руку матери.

– Возможно, нам стоит занять места за столом, – вмешалась она. – Наверное, все дело в горном воздухе, но я очень проголодалась.

– Лотти! – Шарлотта повернулась всей своей объемистой фигурой, пытаясь сорвать зло на дочери. – Леди никогда не признается в том, что голодна!

– До чего же смешно: я видел ее милость за чаем, так она поглощала пирожные одно за другим, – сказал Ангус Джорджиане. Они стояли на галерее прямо за спиной юной Сорчи, которая прижималась лицом к балясинам перил. – Я знал воинов, которые могли съесть столько же, сколько она. Но они не были такими жирными.