— На кухне тоже есть камин. Я даже не знал, где повесить чулок для Ноя.

— Чулки. Во множественном числе. И еще один для себя.

— Чтобы ты туда насыпала уголь? — Уголок его губ дернулся вверх.

— Я, по правде говоря, имела в виду щепу и золу.

— И это, по-твоему, справедливо? Разве я такой уж плохой? — Дрю подошел к камину и встал рядом с ней, облокотившись на доску я радуясь тому, как расширились ее глаза, пусть даже чуть-чуть. — Пока еще.

— Поспорим? — пробормотала она, отойдя в сторонку и засучив рукава.

Дрю задумался и задал себе вопрос, когда же она поймет, что разрушение ею моментов интимности не заставит его отступать. Это лишь усиливало напряженность — между ними и обостряло взаимное влечение до предела. И когда она отошла на достаточное расстояние и почувствовала себя уютно, он, убедившись, что она внимательно наблюдает за ним, стал закатывать рукава своего свитера, чтобы проверить сложившуюся у него в голове теорию относительно Тэйлор Марии. В точку. Она мигом поняла весь смысл столь демонстративного жеста.

— Что-то не так, Мышка?

— Да нет. Ничего, — мягко и поспешно проговорила она, чтобы скрыть осознанный ею факт, что Дрю Хэйвуд читает ее, точно открытую книгу.

«Великолепно! — подумала Тэйлор. — С каждым мигом задача все более и более усложняется». Он каким-то образом узнал, что если она закатывает рукава — значит, она сильно нервничает. И как только ему удастся поставить ее в очередной раз в неловкое положение, он сразу же об этом узнает, если она не сумеет мгновенно искоренить эту свою давнюю привычку. Что маловероятно. Тем более, если учесть, что Дрю наверняка потратит уйму времени на то, чтобы ставить ее как раз в те самые ситуации, когда закатывать рукава будет для нее обязательно.

— Кстати, насчет чулок, — поспешно проговорила она. — Причина по которой надо вешать два чулка, заключается в том, что не существует более удручающего зрелища, чем висящий у камина один-единственный чулок. Теперь насчет выбора камина. Вешать надо на том, который ближе к елке. Но если хочешь, можно украсить и камин на кухне. Только не будем вешать чулки там.

— А почему?

— Чтобы не сбивать с толку Санта Клауса и не заставлять его тратить больше угля, чем следует.

— Тэйлор, дорогая, да ты сама Эмили Пост в отношении рождественского этикета! Теперь тебе ясно, почему ты тут так необходима?

Она пропустила его мимо себя и позволила следовать на кухню без каких-либо замечаний или поправок с ее стороны. Истинный вопрос заключался не в том, нужна ли она им, а в том, нужны ли они ей. Ибо ответ представлял собою «НЕТ» заглавными буквами. Ей нужно заниматься собственной жизнью, а не чужой. Тэйлор Бишоп никому не была мамой. Хватит с нее.

Когда они добрались до кухни, Тэйлор застыла в дверях, как парализованная, мигом припомнив другого маленького мальчика, который точно так же тихонько рисовал на кухонном столе, пристроив колени на стуле с прямой спинкой, с предельно сосредоточенным выражением лица. Так рисовал, когда был маленьким, Майки, точно так же, как и Ной, оттопырив мягкое место в процессе труда над собственным творением. Видеть эту маленькую светлую головку и то, как он выпячивает вперед нижнюю губу, а потом втягивает ее назад в рот и закусывает передними зубами, было все равно, что вновь лицезреть кусочек детства Майки.

— Эй, парень! — тихонько позвал его Дрю. — Познакомься с хорошим человеком.

Но когда его сын повернулся к ним, то все сходство с Майки исчезло, и в груди у Тэйлор закололо. Он, вероятно, был самым красивым ребенком из ею виденных, но она поняла, отчего Дрю так обеспокоен. Мальчик вначале поглядел на папу, а уж потом на нее. Огромные серые глаза, которым следовало сверкать серебряными искрами от озорства и любопытства, смотрели настороженно и грустно. Ной аккуратно отложил карандаш в сторону и соскользнул со стула, держась одной рукой за стол. Точно ему требовался якорь.

Такой взрослый маленький мужчина, подумала Тэйлор, глядя на него. Такой осторожный и умеющий держать себя в руках. На нем был кремовый свитер без единого пятнышка и джинсы с боковыми вставками. Ей стало не по себе от того, как он стоял неестественно прямо и выглядел потерянным в этой взрослой одежде.

— Привет, Ной. Меня зовут Тэйлор.

— Привет. — Голос у него был совершенно недетский на какой-то миг Тэйлор показалось, что Ной не умеет смеяться. Как только они поглядели друг на друга, настала тишина. Даже Дрю явно стало не по себе. Наконец, глубоко вздохнув, очевидно, для того, чтобы собрать воедино всю свою отвагу, Ной прошептал: — Папа сказал, — что вы поможете нам организовать Рождество.

Невидимая рука с силой сдавила Тэйлор сердце, и она не знала, что сказать, но тут Ной сделал шаг вперед, скрестил пальцы и произнес:

— Если вы не возражаете, мне хотелось бы, чтобы у меня было Рождество, как у папы. С пряничными человечками.

И в эту секунду Тэйлор перестала тешить себя тем, что она напишет несколько рецептов и исчезнет еще до заката. Как такое могло прийти ей в голову? Рождество для Ноя было важнее изобретенных ею правил, по которым она собиралась строить свою жизнь. Она просто должна вычислить, как устроить Ною праздник, и не обращать внимания на гормоны. Если она отнесется к делу аккуратно, то сумеет уложиться в неделю, но не поступится оставшейся жизнью. Не стоит.

Глубоко вздохнув точно так же, как это только что сделал мальчик, Тэйлор вздернула брови, глядя на посерьезневшего ребенка, и улыбнулась.

— Зови меня Доктор Праздник, потому что я пришла сюда, чтобы убедиться в том, что у тебя будет точно такое же Рождество, какое было у папы, вместе с пряничными человечками.

У Ноя широко раскрылись глаза, но он не улыбнулся, не вскрикнул от радости и не пустился в пляс от радости. Он даже не расправил пальцы.

— А мы можем прямо сейчас отправиться за елкой?

— Почему бы и нет! — Дрю расслабился и взъерошил волосы сына. Ной все время задирал голову, чтобы смотреть отцу в лицо.

— Почему бы тебе не подняться наверх и не умыться, прежде, чем мы все поедем? — сказал Дрю.

— Да, сэр! — Ной прошел между ними, тщательно стараясь не задеть ее, но все же глянул по пути на нее снизу вверх, показав ей лицо, преисполненное тревоги.

Тэйлор подмигнула ему и приняла внезапное решение.

— Не беспокойся, Ной. Я никуда не денусь, когда ты вернешься. И мы поедем покупать самую большую елку из всех, какие только есть в продаже. Такую большую, что звездочка наверху упрется в потолок.

Выражение надежды и радости на лице сына чуть было не прикончило Дрю. Его сердце разрывалось всякий раз, когда он становился свидетелем того, что Анна сделала с Ноем: превратила его в осторожного маленького мужчину, не доверяющего людям. Наблюдая за сыном и Тэйлор, Дрю задумался, каким бы был Ной, если бы его матерью была женщина, хотя бы наполовину напоминающая Тэйлор теплом души.

Улыбка молнией промелькнула по лицу Ноя, а затем пропала, когда он нахмурился.

— Мы можем достать еще таких ягодных веточек?

— Ягодных веточек? — переспросил Дрю.

— Емелю. — Ной указал вверх, на дверь.

Взрослые тоже поглядели вверх. На косяке над дверью, свисая самую малость, была приколота тоненькая веточка омелы, перевязанная крошечной красной ленточкой с кожаными зелеными листочками и восковыми белыми ягодами.

Грустно-рассудительно, как может говорить только разочарованный пятилетний мальчик, Ной объяснил им:

— Не очень-то это похоже на Емелю, но я все равно, папа, сказал Рокси «спасибо». — Он понизил голос до шепота, точно щадя чувства Рокси: — Но я думаю, что нам надо что-то получше.

— Это омела, — пояснила Тэйлор, упорно борясь с желанием расплыться в улыбке и опасаясь взглянуть на Дрю, чтобы не расхохотаться. — А не Емеля. Мы можем, конечно, принести целую охапку веток, но ты уверен, что тебе надо еще? Потому, что если девочка поймает тебя под ветками омелы, ты обязан будешь ее поцеловать!

Смеясь при виде ужаса на лице Ноя, Дрю подтвердил самые худшие его опасения:

— Точно, парнишка! Такова традиция.

Когда Ной непонимающе поглядел на них. Тэйлор пояснила:

— Традиция — это такое правило, которому следуют сотни лет.

Дрю подошел поближе к сыну и всерьез предупредил:

— Тебя поймают под омелой — и ты пропал. Придется выдержать поцелуй, как настоящему мужчине.

— Так это, действительно, настоящее правило? — На лице Ноя опять появился неописуемый ужас. — Значит, ты должен позволить Тэйлор поцеловать себя?

— Поцеловать меня? — Дрю поднял голову и увидел, что стоит прямо под омелой. Это, конечно, было случайным совпадением, но он вознамерился воспользоваться ситуацией в максимальной степени. Дрю сделал вид, что отрешенно вздыхает.

— Похоже, парень, дело обстоит именно так. Традицию нельзя нарушать. Мне придется позволить ей поцеловать меня.

— Не могу смотреть на это. — Ной закрыл лицо руками, аккуратно разведя пальцы, чтобы все увидеть, если захочется.

Потрясенная Тэйлор разинула рот. Поцеловать Дрю? Более всего ей бы хотелось стереть самодовольную ухмылку с его лица. Шли секунды, а он смотрел на нее сверху вниз, вынуждая к поцелую. Ной храбро глядел между пальцами, желая увидеть, как традиция воплотится в деле. Тэйлор не только должна была действовать на публике, но и позаботиться о том, чтобы поцелуй выглядел естественно и не нес в себе заряд электричества, витавшего в воздухе. Надо покончить с этим, и все, говорила она себе, не двигаясь с места.

Наконец, разгоревшийся в ней огонь подхлестнул ее. С молниеносной скоростью она подскочила к Дрю, приподнялась на цыпочках и клюнула его в щечку.

— Порядок! Готово!

Когда все кончилось, маленький Ной вздохнул с облегчением точно так же, как и она, и оба расслабились одновременно. Отходя в сторону, мальчик пробормотал: