— Конечно.
Они уселись на скамейке возле магазина.
— Расскажи мне о службе «скорой помощи».
— Немного истории… Началось все после Второй мировой войны. Несколько человек, служивших в армии военными медиками, вернулись домой, выкупили у военных остатки медицинского снаряжения и оборудования и принялись обслуживать город. Через какое-то время штат начал сертифицировать санитаров «скорой помощи». Появилась целая система последипломной подготовки. Санитары должны были следить за последними достижениями в области медицины и каждый год проходить переаттестацию. Здесь, в городе, у нас четырнадцать сертифицированных санитаров, все работают на общественных началах. Это бесплатная служба для жителей Вудфилда. Мы носим пейджеры и обслуживаем город круглосуточно. В идеале нам бы хотелось, чтобы на вызов выезжали три человека. Один за рулем, двое едут с пациентом. Но в основном мы ездим вдвоем, как вчера.
— Почему это бесплатная служба? — спросила Р. Дж. — Почему вы не взимаете плату со страховых компаний за то, что перевозите их клиентов в больницу?
Тоби удивленно уставилась на нее.
— Здесь, в холмах, у нас нет крупных работодателей. Большинство местных работают на себя и едва сводят концы с концами. Дровосеки, плотники, фермеры, разнорабочие. Большая часть населения не имеет медицинской страховки. У меня бы тоже ее не было, если бы муж не служил федеральным егерем. Я немного занимаюсь бухгалтерией и просто не могу себе позволить платить страховые взносы.
Р. Дж. кивнула и вздохнула:
— Полагаю, что касается медицины, здесь все так же, как и в городе.
— Многие надеются, что им удастся избежать болезней и травм. Им страшно, но выбора нет. — Тоби сообщила, что служба «скорой помощи» играет важную роль в жизни города. — Люди рады, что мы есть. Ближайший доктор на восточном направлении — в Гринфилде. На западе есть районный доктор по имени Ньюли. Он живет в тридцати пяти километрах отсюда, возле Далтона на девятом шоссе. — Тоби взглянула на нее и улыбнулась. — Почему бы вам не переехать к нам насовсем и не работать нашим доком?
Р. Дж. улыбнулась.
— Вряд ли, — ответила она.
Однако, вернувшись домой, достала карту района и изучила ее. Она насчитала одиннадцать маленьких городков и поселков, которые, по словам Тоби, не имели постоянного врачебного представительства.
В тот день она купила комнатный цветок — африканскую фиалку в пышном синем цвету — и привезла ее Фреде в больницу. Фреда все еще восстанавливалась после операции и много не разговаривала, но Хэнк был рад приезду Р. Дж.
— Я хотел тебя спросить… Что я тебе должен за вчерашний вечер?
Р. Дж. покачала головой.
— Я была у вас больше как соседка, чем как доктор, — сказала она. Фреда посмотрела на нее и улыбнулась.
Р. Дж. медленно поехала в Вудфилд, наслаждаясь видом ферм и поросших лесом холмов.
Когда солнце начало клониться к западу, у нее зазвонил телефон.
— Доктор Коул? Это Дэвид Маркус. Дочь говорит, что вы приезжали вчера. Извините, меня не было дома.
— Да, мистер Маркус. Я хотела поговорить с вами по поводу продажи моего дома и земли.
— Мы можем это обсудить. В какое время я могу к вам подъехать?
— Ну, дело в том, что… Я все еще хочу продать дом, но уже не так уверена в этом. Мне нужно подумать.
— Тогда не спешите. Обдумайте все.
У него был приятный, мягкий голос.
— Но я хочу поговорить с вами о другом деле.
— Понимаю, — ответил он, хотя на самом деле ничего не понял.
— Кстати, вы делаете отличный мед.
Она поняла, что он улыбнулся.
— Спасибо. Я передам пчелам. Они любят, когда их хвалят, и бесятся, если всю славу я забираю себе.
Утром в понедельник солнце скрылось за тучами, но у нее была ответственность, от которой нельзя уклониться. Она вернулась в лес, слегка оцарапав шею и ладони. Направилась вниз по течению реки, стараясь держаться поближе к берегам, в некоторых местах густо поросших шиповником, малиной и прочими кустарниками. Она прошла вдоль реки до конца владений, выбрав несколько неплохих мест. Наконец она остановилась на залитом солнцем и поросшем травой маленьком утесе, над которым нависла береза. Рядом шумел небольшой водопад. Сходив назад к домику, она принесла лопату и коробку с прахом Элизабет.
Вырыв глубокую яму между двумя толстыми корнями дерева, она высыпала туда прах. Это были всего лишь частицы костей. В горячем огне крематория плоть Беттс Салливан испарилась и улетучилась, подобно душе, покидающей бренные останки.
Засыпав прах землей, она аккуратно притоптала ее ногой. Потом, обеспокоившись, что какое-нибудь животное может разрыть могилку, отыскала круглый, отполированный речной водой камень. С трудом перетащив его к дереву, поставила на могилку. Теперь Беттс стала частью этой земли. Почему-то Р. Дж. казалось, что она тоже стала ее частью в некотором смысле.
Следующие несколько дней она собирала информацию, делала множество записей, выстраивала графики и оценивала показатели. Дэвид Маркус оказался крупным молчаливым мужчиной. Ему было около сорока лет. Суровые, немного грубые черты лица придавали ему сходство с Линкольном. И почему Авраама Линкольна считали невзрачным? У Маркуса было широкое лицо, крупный, немного крючковатый нос, шрам в левом уголке рта и мягкий взгляд добрых глаз. Одет был в слегка поношенный деловой костюм от «Ливайс» и куртку. Густые каштановые волосы с небольшой проседью были собраны в хвост.
Р. Дж. поехала в городскую управу и поговорила с одной из ее сотрудниц по имени Джанет Кантвелл. Это была крепкая стареющая женщина с усталыми глазами, одетая в еще более потертые, чем у Маркуса, джинсы и белую мужскую сорочку с закатанными до локтей рукавами. Р. Дж. прошла Мейн-стрит из конца в конец, разглядывая дома и людей, которые встречались ей по пути. Потом она поехала в медицинский центр в Гринфилде и пообщалась с директором. В кафетерии перекинулась словечком с врачами, пока те обедали.
Уложив вещи в сумку, она села в машину и поехала в Бостон. Чем дальше она отъезжала от Вудфилда, тем сильнее утверждалась в мысли, что ей необходимо будет туда вернуться. Раньше, когда ей говорили, что кто-то внезапно услышал голос призвания, ей казалось, что это всего лишь романтичная метафора. Но теперь она поняла, что порыв может иметь такую силу, которой просто невозможно противостоять.
Даже лучше — то, что теперь занимало все ее мысли, имело прекрасный практический смысл для ее будущего.
У нее оставалось несколько дней отпуска. Она использовала их, чтобы составить список дел и разработать план.
Наконец она позвонила отцу и попросила его пообедать с ней.
12
Столкновение с законом
Р. Дж. конфликтовала с отцом, сколько себя помнила. Когда она стала взрослой, случилось что-то неожиданное и приятное, некое потепление в отношениях. У него возникла иная гордость ею, произошла определенная переоценка. Она поняла, что даже в те годы, когда она его терпеть не могла, он упорно поддерживал ее, несмотря ни на что.
Доктор Роберт Джеймсон Коул был профессором иммунологии в Бостонском медицинском университете. Пост, который он занимал, возник благодаря его далеким предкам. Р. Дж никогда не видела, чтобы он смущался, когда этот факт упоминали в его присутствии. Все это произошло очень давно. Профессор Коул был таким блестящим профессионалом в своей области, что никто не мог усомниться в том, что он получил эту должность исключительно благодаря собственным заслугам. Это был напористый человек с сильной волей.
Р. Дж. вспомнила, как однажды мать рассказывала своей подруге, что впервые их ребенок бросил вызов профессору Коулу, родившись девочкой. Отец ожидал мальчика. На протяжении столетий первенцев в семье Коулов называли Роберт, а их второе имя всегда начиналось на «Дж». Профессор подошел к этому вопросу со всей серьезностью и придумал сыну имя — Роберт Дженнер Коул. Второе имя было дано в честь Эдварда Дженнера, изобретателя вакцинации. Когда оказалось, что родилась девочка и что его жена Бернадетт Валери Коул больше не сможет иметь детей, доктор Коул настоял на том, чтобы девочку назвали Роберта Дженнер Коул, а в повседневной жизни звали Роб Джей. Это была еще одна семейная традиция Коулов. Если ребенка звали Роб Джей, это означало, что родился еще один Коул, которому суждено стать врачом.
Бернадетт Коул согласилась на все, кроме второго имени. У ее дочери не будет мужского имени! Она вспомнила о своих французских корнях, и девочку окрестили Робертой Жанной д’Арк Коул. В конце концов попытка доктора Коула называть дочку Роб Джей тоже провалилась. Для матери, а потом и для всех остальных она стала Р. Дж., хотя отец упрямо продолжал называть ее Роб Джей.
Р. Дж. выросла в квартире со всеми удобствами на третьем этаже перестроенного кирпичного дома на Бикон-стрит с палисадником, засаженным огромными кустами магнолии. Доктору Коулу нравился этот дом, потому что он находился неподалеку от особняка, где когда-то обитал доктор Оливер Уэнделл Холмс. Его жене дом нравился небольшой рентой, которую легко было платить с преподавательского жалования. Но, когда она умерла от пневмонии, через три дня после одиннадцатилетия Р. Дж., квартира стала казаться слишком большой.
Р. Дж. сменила несколько общеобразовательных школ, однако, когда матери не стало, отец решил, что ей требуется больше контроля и организованности, чем он может дать. Потому он отдал ее в дневную школу в Кембридже, куда она ездила на автобусе. С семи лет она занималась фортепиано, но в двенадцать лет начала брать уроки классической гитары. Спустя несколько лет она уже бродила по Гарвард-сквер, играя и распевая песни вместе с другими уличными музыкантами. Она играла очень хорошо. У нее был не безупречный, но хорошо поставленный голос. Когда Р. Дж. исполнилось пятнадцать, она соврала насчет своего возраста и устроилась поющей официанткой в том клубе, где начинала карьеру Джоан Баэс[4], тоже дочь университетского профессора. Той осенью Р. Дж. лишилась девственности на чердаке лодочного сарая, принадлежавшего Массачусетскому технологическому институту. Партнер был неумелым, а секс — болезненным. Этот опыт заставил ее охладеть к нему, но не навсегда. И не надолго.
"Доктор Коул" отзывы
Отзывы читателей о книге "Доктор Коул". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Доктор Коул" друзьям в соцсетях.