Согласно ей, приятель, звали его Еврипид, предал Фрола. Получив от врагов Фрола приличную горсть серебра, пообещал им принести голову кентавра-разбойника. Зазвал на охоту, а на пути вырыл яму-ловушку, в полной уверенности, что увлеченный погоней за зверем, азартный кентавр не заметит опасности. Расправиться потом с ним не составит труда. Вероятно, так оно бы и оказалось. Да только Еврипида постигла неудача. Кто же мог предполагать, что лев, на которого была объявлена охота, первым попадет в яму? Сидящие в засаде воины, не разобравшись, кинулись на врага. Когда поняли в чем дело, было уже поздно.

Еврипид потом, правда, пытался доказать — ловушка приготовлена на зверя. Фрол сделал вид, что поверил. Но при этом устроил другу слежку, во время которой его взяли с поличным. Еврипид встретился с заказчиками и клялся, что не виновен в том, что затея провалилась и обещал пленить Фрола.

Кентавр устроил публичное судилище, и предатель был вынужден во всем покаяться. Как ни странно, но Фрол сохранил ему жизнь. Еврипида отпустили. По дороге домой он попал под камнепад и погиб. Имел или нет к этому отношение кентавр, сказать было сложно, а вот его прежние покровители могли…

— Чем вызван интерес твоего командира ко мне??как можно спокойнее спросил Аби.

— Это у тебя к нему интерес, — загадочно произнес незваный гость и презрительно сплюнул зеленую жвачку под ноги царю. Деянира брезгливо отодвинулась в сторону. Более всего на свете ей сейчас хотелось ударить хлыстом кентавра по крупу, да так, чтобы незваный гость взвыл от боли. Только как это сделать? Во-первых, чудище может ответить тем же; а, во-вторых, в процесс обязательно вмешается Аби. А он, как известно, при всех своих отрицательных чертах характера высоко чтит законы гостеприимства.

Вот и сейчас, прекрасно зная ее отношение к кентаврам, пригласил их пройти во дворец и отведать то, что имелось в доме. К счастью, они, сославшись на отсутствие времени, попросили как можно скорее собираться в дорогу. А чтобы он понимал, что промедление смерти подобно, подали ему шарф Лидии. Увидев предмет одежды дочери, царь, не раздумывая принял приглашение и приказал немедленно седлать коней. Происходящее вызвало у Деянира недоумение. Она никак не могла понять, что общего может быть у кентавров и ее дочери, нежной, как цветок тюльпана в горах. Пока женщина тупо соображал, чтобы это значило, отряд всадников стремительно скрылся за поворотом…

Аби понимал, сейчас он, в окружении кентавров, несется навстречу своей судьбе. В том, что этот визит в корне изменит его жизнь, ничуть не сомневалась.

Краем глаза успел заметить, как от быстрой езды зеленая повязка, поддерживающая густые седые волосы гонца, сползла со лба, и человек ясно рассмотрел там довольно странную татуировку. Подобной обычно отмечали высший командный состав в войске кентавров. Что говорило только об одном — за ним послали непростого кентавра. Скорее всего, прибывший в его дворец полу человек-полулошадь принадлежит роду воинов, которые некогда осмелились выступить в борьбу с самим Зевсом. Само по себе это было довольно странным.

Кентавры подобного ранга довольно редко опускались до уровня простых смертных, пусть даже это будет правитель страны. У них были другие цели и задачи. Но еще более удивляло то, что он, скажем мягко, находился на «посылках» у разбойника Фрола. Это сильно настораживало. В какую же историю попала его девочка, что кентавры решились прийти в царский дворец!.. Аби внутренне сжался, стало безумно страшно. «Только бы она была жива, только была бы жива», — как заклинание повторял Аби. Неизвестность пугала.

Глава 40

Внезапно гость прервал игру в молчанку:

— Не скрою, меня никто не уполномочивал объяснять истинную причину столь внезапного появления. Моя задача заключается лишь в одном — привести тебя к Фролу. Считай, что я возвращаю тебе долг, который должен был отдать Эоле.

Аби удивленно вскинул брови. Это имя ему ничего не говорило.

— И не делай вид, что ты ничего не помнишь! — раздраженно крикнул кентавр, — ни за что не поверю!

— Но я и, правда, ничего не помню, — немного растерянно промолвил Аби, — кто эта женщина и какое она имеет ко мне отношение!

— Ты еще глупей, чем кажешься, — захохотал посланец. — Я не предполагал, что среди твоего племени есть такие идиоты!

— Чем хаять меня, — вконец обиделся Аби, — ты бы лучше рассказал, как тебе помогла Эола, которую ты называешь почему-то моей женой! В Писидии младенец знает — супругу мою величают Деянирой!

— Какой же ты все-таки недоумок! — громко заржал старый вояка, — глаза бы мои тебя не видели! Слушай внимательно и не перебивай! Много лет назад ты привез из Солнечной долины невероятно красивую женщину, обладавшую всеми добродетелями. Ее невзлюбила твоя матушка, но зато обожал весь народ. Молодая царица никогда не оставалась в стороне от бед, всегда спешила на помощь обиженным. А однажды от верной гибели спасла мою жену, мою дорогую Ефросинию!

Кентавр внимательно посмотрел в глаза своему спутнику и вздрогнул, по всей видимости, увидев то, что совершенно не ожидал. На его лице явственно читался ужас. По всей видимости, желая отвлечься, кентавр начал свой рассказ:

— Итак, в тот день, когда происходили события, царица Эола отправилась за покупками на базар. Она всегда эта делала сама, желая уберечь тебя от яда. К тому же, подобным образом проверяла цены на базаре и честность торговцев.

На этом месте собеседник вдруг замолчал и надолго погрузился в себя.

Аби несколько раз нетерпеливо кашлянул, желая прервать затянувшуюся паузу.

— Так о чем это я? — вздрогнул от неожиданного звука рассказчик, — ах, о своей женушке. В тот злополучный день она также отправилась на рынок. Обычно это делал я, кобылка моя ожидала ребеночка. Надо же было такой беде случиться — подвернул в горах ногу и совсем не мог стать на копыто. Словом, остался дома, а любимая моя в город пошла. По всей видимости, торговцы в тот день белены объелись и дурманом закусили. Кому из них в голову первым пришло, назвать мою Ефросиньюшку воровкой, я так и не узнал. Да и скажи, пожалуйста, зачем кентавру сандалии?

И хотя ситуация не располагала к смеху, Аби все же не сумел удержаться от улыбки, представив себе лошадь в обувке. На его счастье, собеседник не обратил на это никакого внимания и продолжил:

— Ничего не подозревающая Ефросиния подошла к прилавку и стала прицениваться к капусте, как на нее набросились со всех сторон и давай бить цепями да забрасывать камнями. Не будь она тяжела, затоптала бы обидчиков, а тут очень за плод волновалась. Люди загнали ее до полусмерти, набросили повод и потащили в центр площади, где хотели забить кнутами.

Измученная Ефросиния на подламывающихся ногах с трудом брела, подгоняемая ударами кнута. Неизвестно, чем дело бы закончилось, кабы бы не Эола. Молодая женщина, воспользовавшись своим правом госпожи, вступилась за несчастную. Не побоялась разъяренной толпы, встала на защиту и увела во дворец. Растревоженный базар долго не мог успокоиться: как такое может быть, царица воровку спрятала! Особенно отчаянные грозились дворец подпалить.

Только Эола никого не слушала. Собственноручно омыла раны, пошептала что-то, отчего Ефросинье стало гораздо легче, успокоила и уложила отдыхать в удобном стойле. Толпа меж тем не отходила от дворца и требовала немедленно выдать кентаврису. Немного погодя, царица вышла и спросила у наиболее активного горлана: кто видел, как она украла сандалии? Тот смешался, и показал на стоявшего рядом с ним купца. Тот в свою очередь указал на другого. В результате выяснилось, никто и ничего не видел. В том числе и торговец, у кого эти самые сандалии исчезли. Народ был явно растерян.

Царица вынесла решение отрезать язык у купца за несправедливый наговор, а всем, кто избивал бедную жену дать столько ударов палкой, сколько перед этим получила Ефросиния. Приговор был жесток, но справедлив. Палачи тут же привели его в исполнение и никакие уговоры и слезы не заставили сжалиться госпожу. Кровь титанов взыграла в ее жилах и она хотела только одного — чтобы каждый обидчик испытал то, что испытала беременная кентаврисса.

Царица не оставляла Ефросинию своим вниманием до самых родов. Очень боялась, что нанесенные побои не дадут родить здорового ребенка. А когда пришло время, сама роды принимала. И радовалась, какой красавчик родился!

— Вам, если помнишь, боги не дали потомства, — произнес задумчиво Грей, — кстати, не знаешь почему?

Аби несколько растерялся от заданного вопроса. Во-первых, он забыл о том, что имел когда-то жену, которая находилась в родстве с небожителями, а, во-вторых, у него есть дочь и этим все сказано. Он только было открыл рот высказать все это, как вдруг кентавр без всякого перехода заявил довольно резко:

— Слушай сюда, старый болван! Твоя девка у нас! В принципе, царь ожидал услышать нечто подобное, однако до последнего надеялся, что ничего с ней не произошло. Просто загулялась в лесу с подругами, в худшем случае похитил какой-нибудь разгулявшийся бог. Но это не страшно, поиграет и отпустит.

В глубине души царь понимал — рано или поздно нечто подобное обязательно произойдет. На тропу войны он встал в год своей женитьбе с Деянирой. С тех пор его имя внушает ужас жителям других государств. Воины не имеют жалости и уничтожают все на своем пути. Понимая, что подобное не может долго продолжаться, каждый день Аби ожидал нападения на Писидию… Получается не оттуда ждал беды.

Но причем здесь кентавры? Аби стал анализировать все, что ему известно о Фроле, к которому сейчас едет. Этого кентавра он прекрасно знал. Будучи еще совсем юным жеребенком, Фрол, вместе со своими сородичами, обитал во дворце и пользовался у покойной Феодоры большим расположением. Аби, как и все, не слишком уважал странное племя за чрезмерную наглость. Но молодого стригунка полюбил и с удовольствием проводил с ним время. Юный кентавр обладал философским складом ума, был очень образован и обожал вести различные умные беседы.