– И все из-за нее! Это она виновата во всех бедах! Если бы она не перевернула ванночку…

– Сейчас же замолчи! Если я правильно помню, ты тоже поучаствовала в случившемся! – желчным тоном возразила сестре Иоганна. – Так возмущаться из-за каких-то поддразниваний! Обычно ты не столь чувствительна! И вечные тайны с этими письмами! Почему нам нельзя их прочесть, если Стивен – как ты утверждаешь – просто справляется о том, как продвигается работа над заказом? Судя по твоему поведению, можно подумать, что между вами что-то происходит.

Эта мысль приходила Иоганне в голову не впервые, но раньше она держала ее при себе, не считая нужным говорить об этом. Однако, заметив, как упрямо отводит глаза Рут, она поняла, что была права.

– О нет! – застонала Иоганна. – Ты влюбилась в этого американца. Рут, прошу тебя, скажи, что это неправда!

Теперь она жалела, что затеяла этот разговор. Зачем нужны лишние осложнения?

– Я не знаю, влюблена ли я в Стивена. – Рут вдруг смущенно подняла глаза и посмотрела на сестру. – Иногда мне кажется, что да, – произнесла она вдруг так естественно, словно они говорили об этом каждый день. – А потом я снова думаю, что этого вообще не может быть! Я ведь видела его всего один раз.

На миг к Иоганне вернулась надежда. Любовь с первого взгляда – такое бывает только в сказках! Это всякий ребенок знает!

– Когда я была влюблена в Томаса, мне постоянно казалось, что в животе у меня трепещут бабочки. Достаточно ему было посмотреть на меня, как меня начинало бросать то в жар, то в холод. Ха! Как вспомню, что бывали времена, когда мне не терпелось, чтобы он поцеловал меня! Как же быстро все изменилось… – Рут с горечью рассмеялась. – Со Стивеном все иначе. – Голос ее зазвучал мягче. – Я чувствую связь с ним, хотя он ко мне даже не прикасался. Он так вежлив, так предупредителен! Например, он попросил официанта открыть окно пошире еще до того, как я сказала, что в столовой слишком душно. А потом заказал мне кофе после ужина. Он ведь даже не знал, что я обожаю кофе! – Глаза у Рут блестели. – А его письма! Он так красочно все описывает, что мне кажется, будто я знаю его целую вечность. Остается лишь надеяться, что я со своими каракулями не выгляжу полной дурой. Ты ведь знаешь – ни писать, ни читать я никогда особенно не любила.

С каждой фразой сестры сердце Иоганны уходило все глубже в пятки. Рут не повезло, и дела обстояли гораздо хуже, чем она сама могла предположить. Иоганне казалось, что она должна что-то сказать, дабы исправить ситуацию, но в голову ничего не приходило. «Он ко мне даже не прикасался…» – хорошо, что дело не зашло слишком далеко!

Рут вдруг потянулась через стол и схватила Иоганну за руку.

– Я так рада, что наконец-то могу поговорить об этом! Наверное, мне стоило решиться на это давным-давно. – Она пожала плечами. – Просто все это слишком личное. – И снова на ее лице появилась блаженная улыбка. – Может быть, Стивен не хочет, чтобы я о нем рассказывала. Доверие за доверие, понимаешь?

Иоганна молча кивнула, и Рут этого было достаточно.

– Он сам великолепно умеет слушать! Я никогда не думала, что с мужчиной можно так запросто общаться. Он даже немного напоминает Петера, просто не такой… заурядный. Он… – Рут умолкла. – Ах, я не знаю, как это объяснить. В общем, никогда прежде и ни с кем я не чувствовала себя в такой безопасности. – Она вздохнула. – С Томасом я иногда не знала, искренние ли его комплименты, потому что в итоге все сводилось к одному. А вот Стивену я верю, каждому его слову. Хотя… – Рут смущенно рассмеялась, и щеки ее порозовели. – Я уже постепенно начинаю задаваться вопросом, что нашел во мне столь образованный коммерсант, повидавший мир.

Дальше Иоганна слушать не стала.

– Ты и твои мечтания! – резко перебила она сестру. – Совсем недавно ты точно так же говорила о Томасе! И посмотри, что из этого вышло! Подумай хоть немного! Ты замужем, у тебя есть ребенок. Ты живешь здесь, в Тюрингенском Лесу, а этот Майлз – в Нью-Йорке. Между вами пропасть! Даже если бы он испытывал что-то по отношению к тебе, что из этого выйдет?

Желание Иоганны схватить Рут за плечи и хорошенько встряхнуть становилось все сильнее.

– Да не знаю я! – в отчаянии воскликнула Рут. – И думать об этом не хочу! Я только знаю, что не могу дождаться встречи с ним, когда он приедет в Зоннеберг забирать наш товар. Поэтому с нашим заказом все должно быть в порядке! Мысль о том, что мы его не выполним, для меня невыносима.

– Что ж, в таком случае у нас есть хоть что-то общее, – сухо отозвалась Иоганна.

Рут задумчиво скользнула взглядом по полутемной комнате.

– Если Стивен не приедет в Зоннеберг, я отправлюсь к нему в Гамбург!

– Ты и Гамбург – не смеши меня! Ты ведь в Зоннеберг ездить боишься, – усмехнулась Иоганна.

– Это подло с твоей стороны! И Мари не позволяет мне быть счастливой!

На миг Иоганне показалось, что Рут снова вот-вот расплачется, но та лишь головой покачала.

– Наверное, вы не можете говорить иначе, потому что не знаете настоящей любви. – Она закрыла глаза. – Настоящая любовь намного сильнее нас, людей. Она лишает нас страха перед завтрашним днем.

Что за романтические бредни! Похоже, Рут начиталась модных журналов. Иоганне совсем не хотелось продолжать разговор. Она рывком отодвинула стул и встала. Была уже глубокая ночь.

На кухне царил холод, весь дом до сих пор вонял соляным раствором. Завтра ей придется пойти к Петеру и сказать, что без его помощи им с заказом не справиться. Возможно, ей еще придется уговаривать художницу, чтобы она взялась за работу! Нет, последнее, в чем нуждалась сейчас Иоганна, – это томные взгляды Рут и ее безумные речи о любви!

Несмотря на смертельную усталость, девушка понимала, что долго не сможет уснуть. Только не после таких новостей.

23

Ровно в восемь часов утра 30 сентября два тяжеловоза, фыркая и тряся гривами, остановились перед домом Штайнманнов. Эти лошади и повозка, которую они тащили, принадлежали крестьянину из соседней деревни, который подрабатывал перевозкой грузов для стеклодувов Лауши. Он с сомнением огляделся, затем откинул заднюю стенку повозки. Ему еще не приходилось доставлять грузы отсюда. Возница даже засомневался, тот ли дом он выбрал, но вскоре вопрос решился сам собой: на улицу вышли три сестры, и каждая несла целую охапку коробок. Петер и Магнус не преминули принять участие в погрузке, поэтому крестьянину оставалось лишь стоять рядом и курить трубку.

Сестры все несли и несли коробки с шарами. В конце концов их гора оказалась почти на два метра выше деревянного борта. Молодые женщины, широко раскрыв глаза, наблюдали, как крестьянин и Магнус перехватывают груз веревками. Наконец все было надежно закреплено.

– Готово! – Иоганна шумно выдохнула. – Теперь мы сможем свободно передвигаться по дому, не опасаясь разбить что-нибудь на каждом шагу.

– Она выглядит как самая обыкновенная повозка со стеклянными изделиями, верно? – Почему-то Мари до сих пор не верилось, что все эти коробки помещались в их доме.

– Точно! Посмотрев на нее, не скажешь, что внутри столько всего блестящего, – согласилась Иоганна.

Рут, глядевшая в пыльное окно, обернулась.

– Радуйся! Никому не обязательно знать, что мы везем. А то на меня, чего доброго, нападет кто-нибудь, – проворчала она, а затем снова вгляделась в свое мутное отражение.

Вздыхая с недовольным видом, она то поправляла локон, то убирала прядь волос за ухо, то проводила по бровям пальцем, смоченным слюной.

Иоганна и Мари многозначительно переглядывались. С самого утра Рут провела у зеркала больше времени, чем где бы то ни было. Даже Ванде не досталось привычного внимания. Малышка лежала в своей коляске и хныкала.

– Следи за бумагами, – в который раз за сегодняшний день попросила Рут Иоганна. – В списках точно указано, сколько изделий каждого вида елочных украшений мы поставляем. Без этой информации в Гамбурге им не дадут экспортных бумаг. Как-то у Штробеля…

– Иоганна, я все прекрасно поняла! Ты лучше за Вандой приглядывай. – Глаза у Рут сверкали, словно отполированный грифель. – Не переживай, я знаю, что нужно делать.

Иоганна фыркнула.

– А вот я в этом не так уверена, – отозвалась она и чуть тише добавила: – Смотри мне, не наделай глупостей, когда будешь со Стивеном…

– Иоганна, прошу тебя, не начинай сначала! – проворчала Рут, резко повернулась и послала дочери, мрачно взиравшей на эту суматоху, последний воздушный поцелуй. – До вечера, малышка Ванда! Если будешь вести себя хорошо, мама привезет тебе подарок!

Она уже собралась усесться на козлах, но вдруг передумала и встала.

– Ну, что опять такое? Вот же бабы! – проворчал крестьянин, которого после возвращения из Зоннеберга дома ждала уйма работы.

Рут обняла Мари.

– Видишь, мы все же успели. Мы, три сестры Штайнманн, никому не позволим сломить себя, правда?

Мари тоже обняла ее.

– Удачи в Зоннеберге!

Скрипя колесами, повозка тронулась с места. Ванда заплакала, Иоганна принялась качать коляску, не отводя взгляда от повозки. К ней подошел Петер, и девушка не стала возражать, когда он положил руку ей на плечо.

Мари стояла чуть в стороне. Ну вот и все. Тысячи посеребренных еловых шишек и разрисованных шаров с зеркальной поверхностью отправились в путь в Америку. Все то, что составляло смысл ее существования в течение последних месяцев, навеки исчезло из ее жизни. Больше всего на свете ей хотелось отправиться в Зоннеберг вместе с ними! Однако, когда она заговорила об этом, Иоганна хоть и согласилась, но предложила взять с собой и Петера. Вот только Рут и слушать ничего не желала, она настаивала на том, что должна ехать в Зоннеберг без сопровождения. Из-за этого они чуть было не поссорились снова, но потом Иоганна отвела Мари в сторонку и в двух словах описала причину поведения Рут.

– Бог с ней, позволь ей еще раз встретиться с этим Стивеном, быть может, после этого она поймет, что гоняется за пустыми мечтами. А мы проведем отличный выходной с Петером, – добавила сестра.