10

– Ну, я пошла? – Рут заглянула в приоткрытую дверь кухни.

Томас, улегшийся на лавку после тяжелого рабочего дня, резко сел.

– Куда?

Рут устроила Ванду поудобнее на своих руках.

– Как куда? К Иоганне конечно! – Она изо всех сил пыталась говорить спокойно.

– Ты разве забыла, что нам нужно идти к отцу? – удивился ее муж. – Он хочет обсудить какие-то дела.

– Нет, я не забыла, – отозвалась Рут. – Но Вильгельм и Себастьян так дымят своими трубками, что, боюсь, кашель Ванды только усилится. Я и без того не знаю, что делать. Такой кашель посреди лета – это же ненормально! Почему Вильгельм не мог поговорить с вами во время рабочего дня?

– Ты пойдешь со мной. – Томас произнес это так тихо, что в первое мгновение Рут не поняла, что он сказал.

Она в нерешительности замерла в дверном проеме.

– Я могу подойти позже, – предложила она. Ссориться ей не хотелось. – Я ненадолго, только занесу горшочек супа…

– Проклятье, ты что, плохо слышишь? – Томас в два прыжка очутился рядом с женой. Он резко и больно ударил Рут по затылку. Ванда негромко захныкала.

«Только не плачь, малышка!» – мысленно попросила ее Рут. Томас терпеть не мог, когда Ванда плакала.

– Мне не нравится, что ты постоянно бегаешь к сестрам. Ева же не отлучается в Штайнах, она знает, где ее место. Но тебе постоянно нужно напоминать о том, что ты теперь носишь фамилию Хаймер! – закричал он. – Интересно, что вы там втроем все время обсуждаете?

Лицо его находилось совсем рядом, с такого расстояния глаза его казались огромными, как у лягушки.

– Я задал тебе вопрос, баба! Что у вас там происходит? Что-то не так с этой зазнайкой Иоганной?

– Не знаю, о чем ты, – потупившись, ответила Рут. – Если бы ты разок зашел к ним со мной, то сам бы убедился, что все в порядке, – с нарочитой легкостью предложила она.

– Еще чего! – отозвался Томас. – Хватит уже таскать сестрам еду, и что ты там еще им таскаешь! Теперь ты будешь заниматься своей семьей. – Он схватил ее за руку и крепко сжал. Рут взвыла. – Ну, куда ты пойдешь сегодня вечером?

Боль пронзила ее локоть, поднимаясь все выше…

– К твоему отцу, – выдавила молодая женщина. Как же она ненавидела себя в этот момент!

Томас отпустил ее запястье.


Но стоило им оказаться у Хаймеров, как неприятности продолжились.

Не обращая внимания на Рут, Томас сел за стол вместе с остальными. Ева тут же поставила перед ним кружку пива, а Рут она лишь коротко кивнула.

– Давай-ка, помоги мне с ужином! Нужно еще подать хлеб, принести масло из подвала и вымыть оставшуюся с обеда посуду, – заявила она, отрезая себе кусок ветчины.

Вечер был теплым, но, несмотря на это, окно кухни было закрыто. Из раковины несло гнилью. С тех пор как в начале года умерла старая домработница Эдель, дом Хаймеров стал еще более грязным и запущенным.

Отлично! Мало того что она трудилась весь день в мастерской, а потом готовила ужин Томасу, нужно еще работать и здесь!

– А что мне делать с Вандой? Может быть, на пол положить? – желчно поинтересовалась Рут.

В этот момент на подоконник запрыгнул кот и разлегся там. Кивнув в его сторону, Рут громко заявила:

– В этом доме коту живется лучше, чем внучке! У этой твари хоть свое место есть!

Ева пожала плечами:

– Никто не запрещает тебе положить Ванду на чью-нибудь постель.

– Чтобы она упала оттуда, как в прошлый раз? – не унималась Рут. Она тогда едва успела поймать ребенка, и то лишь потому, что случайно обернулась, чтобы посмотреть, как там малышка. – Девочке нужна кроватка, где она будет в безопасности.

Рут прижала малышку к груди, словно пытаясь защитить. Ванда закашлялась. Ее маленькое тельце было горячим.

– Этот жуткий дым – последнее, что нужно Ванде, которая и так кашляет!

Внезапно все обернулись и посмотрели на Рут и ее дочь. Себастьян с наслаждением затянулся и выпустил дым, словно пытаясь сказать ей: «Хватит!»

– Детская кроватка, ха! Как будто этого тебе будет довольно! – фыркнула Ева. – Тебе и таким, как ты, нужен тончайший шелк. И гусиный пух. И, наверное, резная колыбелька в придачу! – Она посмотрела на собравшихся, ожидая одобрения.

Томас злобно взглянул на Рут:

– Неужели так необходимо высказывать свои пожелания прямо сейчас?

Ванда кашляла так сильно, что по ее щекам текли слезы. Рут беспомощно смотрела на малышку. Как помочь ребенку?

– Я из-за нее сам себя не слышу! – возмутился Себастьян. – Скажи ей, пусть замолчит.

– Если хотите знать мое мнение, то строгость еще никому не повредила. Известно же, что бывает, когда родители слишком уж балуют своих отпрысков… – Вильгельм Хаймер с огорчением покачал головой, словно не веря, что ему так не повезло и Рут стала его невесткой.

Рут посмотрела на Томаса, который открывал очередную бутылку пива. Он ведь не допустит, чтобы отец оскорблял ее?

Ева с грохотом водрузила на стол тарелку с ветчиной.

– Не сердись, Вильгельм! Разве можно что-то поделать со своим происхождением? – заискивающим тоном прощебетала она.

Остальные одобрительно загудели.

– Значит, дошло уже до того, что я должна стыдиться своего отца? – растерянно спросила Рут. – При чем тут баловство, когда я пытаюсь заботиться о больном ребенке? Но ведь вы предпочли бы, чтобы она вообще не появилась на свет. Она ведь всего лишь девочка! – Последние слова она буквально плюнула им в лицо.

Больше всего ей хотелось разреветься, но она не собиралась доставлять такое удовольствие Еве и всем остальным. Гордо подняв голову, она заявила:

– Сейчас я иду домой. У ребенка жар, ее нужно уложить в постель. А вы можете продолжать вести свои деловые беседы, – заявила она, многозначительно кивнув в сторону кружек с пивом.


Когда в тот вечер Томас вернулся домой, уже давно перевалило за полночь. По тому, как ее муж открыл дверь, Рут поняла, что он снова пьян. Томас громко выругался, наткнувшись на что-то в коридоре, и это только подтвердило ее опасения. В комнате было жарко и душно, но она натянула одеяло до подбородка, молясь, чтобы этот шум не разбудил ребенка.

Едва она положила Ванду в кроватку, как та уснула и перестала кашлять. Рут постоянно подходила к ней. Хотя лобик у Ванды был еще горячим, несмотря на холодный компресс, который сделала ей Рут, ее дыхание выровнялось. «Может быть, ей становится плохо в окружении Хаймеров? – невольно задумалась Рут. – Может быть, Ванда чувствует, что ей там не рады?»

Вспыхнул свет.

– Добрый вечер! – Томас встал в изножье кровати, и деревянные панели заскрипели, когда он тяжело навалился на них.

Идиот! Рут крепче зажмурила глаза. Почему бы ему просто не раздеться и не лечь рядом? Конечно, он пьян и будет храпеть, и она не сможет уснуть, но они хотя бы не поссорятся. Рут чувствовала, что Томас смотрит на нее и пытается понять, спит она или просто притворяется. Ее бросило в холодный пот.

На нетвердых ногах он побрел к стулу, где вечером всегда складывал одежду, и принялся раздеваться, негромко напевая себе под нос.

Рут перевела дух. Сегодня скандала, наверное, не будет. Но именно в этот момент Ванда снова закашлялась.

Рут затаила дыхание. «Перестань, пожалуйста, перестань!»

Томас резко обернулся, словно только и ждал, когда Ванда или Рут пошевелятся.

– Опять начинается! Неужели ты мало меня сегодня злила? – едва ворочая языком, рявкнул он.

Рут вскочила. Притворяться спящей больше не было смысла.

– Сейчас я ее успокою. Не переживай, она скоро замолчит, правда, Ванда?

Рут пыталась говорить уверенно, и от этого в ее голосе прорезались визгливые, чуть ли не панические нотки. Она возьмет малышку и пойдет с ней на кухню…

Томас преградил ей путь.

– Ты успокоишь? – Глаза его сердито сверкали. – Для этого ты слишком тупа. Даже этого не можешь. Но вот позорить меня перед отцом – это всегда пожалуйста! Дерзкие речи – это единственное, на что ты способна!

– Томас! – Она терпеть не могла разговаривать с мужем столь заискивающим тоном, но иногда таким образом получалось его утихомирить.

Опустив взгляд, Рут попыталась прошмыгнуть мимо Томаса, однако тот схватил ее за руку. Он резко отшвырнул ее назад, и в следующий миг женщина оказалась на полу.

– Рут Штайнманн на полу, – захихикал Томас. – Хотела обвести меня вокруг пальца. Думала, я дурачок. Как обычно. Угадай, что мне пришлось выслушать после того, как ты смылась, а? Мол, ты вертишь мной как хочешь! Но они ошибаются, все они ошибаются! – Он встал над ней, широко расставив ноги; бугорок на штанах выдавал его возбуждение.

На миг Рут испугалась. Он уже не раз овладевал ею в таком состоянии… Но, судя по всему, Томасу оказалось достаточно ее страха.

– Ну, что? Где она, твоя дерзость? Твое высокомерие?

Возможно, он удовольствовался бы ее унижением, если бы Ванда снова не зашлась в приступе кашля. Тут-то он и вспомнил, что кроме своенравной жены у него еще есть никчемная дочь.

– Яблочко от яблони, а? Намерена вертеть мной, как захочется, да, мелкая? – Он с угрожающим видом медленно приближался к детской кроватке.

Когда Рут поняла, что он собирается делать, ночь прорезал ее истошный вопль.

11

Мари частенько жалела, что не может жить в своих стеклянных шарах. Там, внутри, все наверняка намного проще! Никаких углов, на которые можно наткнуться. Нет ни начала, ни конца. Зато есть блеск всех цветов радуги, отражающийся от круглых стен. «Стеклянный рай», – все чаще думала она, разглядывая свои шары.

Никогда еще она не тосковала по нему с такой силой, как теперь, но причина была совсем иной, нежели обычно: ей хотелось попасть в стеклянный рай, поскольку жизнь ее стала невыносима. Кошмар, какой случается редко.

Отдушиной были лишь воскресные уроки у Петера, и сегодня она с нетерпением ждала, когда же пробьет восемь часов.