Какое-то время слышалось лишь шуршание бумаги.

– Это наверняка что-нибудь для ребенка, – сказала Рут, разворачивая упаковку.

Иоганна опустила свой сверток на колени.

– А даже если и так? – Она подумала о собственных подарках для Рут, среди которых были одни только вещи для младенца. – Разве ты не обрадуешься?

– Петер! – громко воскликнула Рут, даже не услышав вопроса Иоганны. – Я не могу это принять. Неужели ты вдруг разбогател?

Раскрыв рот от изумления, она высоко подняла шкатулку: на розовом шелке лежали щетка для волос, гребень и пилочка для ногтей. Иоганна с первого взгляда заметила, что все предметы имели изысканно украшенные серебряные рукоятки.

– Я всегда мечтала о чем-то подобном! Как ты узнал?

Петер лишь пожал плечами:

– Просто я знаю Штайнманнов. И я подумал, что сестры наверняка подарят тебе много вещей для младенца.

– Огромное тебе спасибо! – Рут вся сияла. – Вот Томас удивится! Бедняга, он так расстроился, ему ведь пришлось долго ломать голову над тем, что же мне купить!

– И что он тебе подарил? – поинтересовалась Иоганна. Она прекрасно помнила, что в прошлый раз Томас не проявил ни малейшей фантазии.

– Шерстяную накидку. Коричневого цвета! – Рут забавно поморщилась. – Вряд ли я выбрала бы для себя такой цвет, – вздохнула она.

– Петер! – послышался очередной возглас.

Больше ничего Мари сказать не сумела. Она зачарованно перелистывала толстую книгу в простом переплете, затем с неохотой закрыла ее и тоже подняла повыше, чтобы все увидели название: «Художественный эскиз: руководство».

– Да, с подарком для Мари ты угадал! Ничего лучше и придумать было нельзя, – поразилась Иоганна.

Подарки Петера были не просто дорогими, но еще и очень тщательно подобранными. Достать книгу для Мари наверняка было непросто, Иоганна не видела таких в книжной лавке Зоннеберга.

– Твоя очередь! – Петер осторожно толкнул ее локтем в бок.

У Иоганны дрожали пальцы, когда она возилась с узелком шнурка, которым был обмотан ее подарок. Девушка вдруг разволновалась. Подарки для Рут и Мари были очень личными. Она совершенно не могла представить, что мог выбрать для нее Петер. Форма свертка тоже ни о чем ей не говорила. От мысли о том, что в прямоугольной шкатулке может оказаться ручка или книга для деловых записей, девушке вдруг почему-то стало неловко. Наконец узелок развязался, и бумага упала ей на колени.

– Атлас мира? – удивилась она.

– Атлас? – переспросила Рут. – Это еще что такое?

Иоганна показала всем большую книгу.

– Здесь… изображен весь мир! Только посмотрите: есть карты каждого континента. И карты отдельных стран. Раскрашены вручную, судя по всему. Чудесная книга! – Она поспешно поблагодарила Петера.

– Я решил, что такой атлас может тебе понравиться. Если уж Лауша стала для тебя слишком мала…

Иоганна подняла брови. Неужели в его тоне прозвучала насмешка? Девушка пристально вгляделась в его лицо, но оно оставалось невозмутимым.

– А если Зоннеберг тоже станет для меня слишком мал, мне придется отправиться в большой мир? – усмехнулась она.

– Я не это имел в виду. Но путешественников нужно отпускать, тогда они возвращаются сами. – Он говорил уверенно, но не сумел скрыть своей грусти.

Иоганна улыбнулась в ответ:

– Ты даже не положил закладку там, где изображен наш Тюрингенский Лес![14]

Петер заставил девушку опустить книгу и заглянул ей в глаза.

– Я не хотел облегчать тебе задачу, – хрипло произнес он. – Ты сама должна найти свой дом!

Иоганна судорожно сглотнула. «Прошу, не говори сейчас об этом», – молил ее взгляд. Ей не хотелось испытывать муки совести, в очередной раз отказывая ему. Девушка ждала праздника. Мечтала о счастье, которое и положено испытывать в этот вечер.

Петер подчинился ее молчаливой просьбе. Он хлопнул в ладоши:

– Кажется, кто-то сулил мне сегодня крепкий пунш? Это были пустые обещания или они будут выполнены?

Иоганна вздохнула с облегчением и подкинула в огонь полено. Она поставила воду на плиту, добавила в нее немного рома, палочку корицы и целую чашку сахара.

Когда все снова уселись, девушка откашлялась. Она взяла за руки Мари и Петера, велела остальным сделать то же самое и не успокоилась, пока все не выполнили ее указание. Их удивленные лица смущали ее.

– Этот сочельник – особый день для каждого из нас, – запинаясь, начала она. Подняв голову, она увидела, что Рут ободряюще улыбается ей. – За минувшие двенадцать месяцев многое случилось. Исполнились желания, которые мы когда-то даже не осмеливались произнести вслух. Теперь у нас появились другие желания, но в первую очередь мне хочется сказать, что это был хороший год. – Она откашлялась. – Может быть, вы сочтете меня глупой… Но я желаю, чтобы мы запомнили этот миг и никогда его не забывали.

38

В первый рабочий день после Рождества Петер не отказал себе в удовольствии проводить Иоганну хотя бы до того места, где ее должен был подобрать угольщик. Запахнув куртку и поправив шарф, он поздоровался с ней у двери. Было еще темно, когда они двинулись в сторону Зоннеберга. Снег так промерз, что скрипел и трескался под каждым их шагом.

Иоганна плотнее закуталась в свой шарф.

– Знаешь, что мне сказал недавно один из клиентов Штробеля? «Мне кажется, что у вас в Тюрингии есть только два времени года: зима и суровая зима». Ха! Этот человек попал в яблочко, хоть и приезжает за покупками всего раз в два месяца! – Когда она говорила, изо рта у нее вырывались белые облачка пара.

Вскоре Иоганна остановилась и оглянулась на деревню. Даже в такую рань пламя газовых горелок в окнах домов словно согревало морозную ночь. Крохотные трепещущие огоньки были ярче всякого факела или лампы, полные силы и напряжения. Они напоминали ей светлячков.

– Интересно, есть ли в мире другая деревня, которая живет одним лишь стеклодувным ремеслом? – Глаза ее засверкали.

– Не знаю точно, но, наверное, в этом смысле Лауша уникальна.

– Этот вид каждый раз завораживает меня, – призналась девушка. – Как подумаю, что у каждого огонька собирается вся семья! И все вместе работают над заказом – это ведь чудесная мысль, правда?

Сердце Петера невольно забилось быстрее. Ему показалось или в ее голосе действительно прозвучали тоскливые нотки? Может быть, ей хочется повернуться и пойти обратно, но она просто слишком горда, чтобы признаться в этом? И Петер решил рискнуть.

– Ты уверена, что хочешь работать на Штробеля и в новом году?

Он даже не увидел, а почувствовал ее недоуменный взгляд.

– Конечно! Кто же еще, кроме меня, сможет заменить его во время отлучек? Что за вопрос?

Теперь остановился Петер.

– Не притворяйся, что он совсем неуместен. Проклятье, мне до сих пор не по себе при мысли о том, что ты работаешь с этим… странным человеком! По его подарку ведь ясно, что он ненормальный, согласна? – Мысль об этом приводила его в ярость.

Ни о чем не подозревая, Иоганна распаковала подарок Штробеля при всех, Мари и Рут с любопытством заглядывали ей через плечо. Каково же было ее потрясение, когда она увидела эти ужасные иллюстрации! Омерзительная книга Штробеля в мгновение ока разрушила радостное настроение, и остаток вечера они провели, старательно делая вид, что ничего не случилось. Иоганна взяла Петера за рукав и потащила дальше.

– Не возмущайся ты так. Я сама знаю, что он странный. Я могу объяснить его поступок лишь тем, что он даже не посмотрел на книгу, прежде чем ее подарить. Может быть, ему самому ее подарили и он просто передал ее мне? Он же часто отдает мне образцы, с которыми не знает, что делать.

Однако объяснения Иоганны показались Петеру не слишком убедительными.

– Образец! – фыркнул он. – В книжке речь идет только об извращениях! Подобная вещь просто так в руки не попадет!

Иоганна вздохнула и, словно пытаясь убежать от него, зашагала быстрее.

Молодой человек стал догонять ее.

– Иоганна, переходи ко мне! Мои стеклянные зверушки приносят хороший доход, и я уже не такой бедняк, как прежде. Я без труда смог бы содержать тебя и твою семью. И сестры твои наверняка обрадовались бы, если бы ты снова вернулась в Лаушу…

Девушка обернулась так резко, что он едва не сбил ее с ног.

– Значит, я должна вдруг взять и бросить свою работу просто потому, что Штробель сделал мне странный – да, действительно странный – подарок на Рождество?

– Нет, не так, и ты прекрасно это знаешь! – возразил Петер. – Я давно хочу, чтобы ты пришла ко мне.

– И ты считаешь, что любые средства хороши, лишь бы вернуть меня в Лаушу? – отозвалась Иоганна. – Знаешь, в чем твоя беда? Ты не хочешь даже выглянуть за пределы Лауши! А если бы мог, то увидел бы, что дружить можно даже в том случае, когда постоянно наступаешь другу на ноги.

Не позволив ему оправдаться, она заторопилась прочь.


Рассерженная, Иоганна села на козлы рядом с угольщиком. Она молча отдала ему деньги за проезд, и кляча тронулась с места. Как Петер смеет постоянно опекать ее? Ведет себя так, словно они женаты!

Однако в холодном воздухе ярость ее улетучилась так же быстро, как и возникла. Просто он переживает за нее. И с этим ничего не поделаешь, правда же? Что ж, опасения его совершенно беспочвенны, она прекрасно знает, как вести себя со Штробелем. Иоганна понимала, что скупщик дал ей эту книгу намеренно. Еще бы, стоит только вспомнить его слова накануне Рождества! Может быть, это такая шутка? Если да, то он кое в чем просчитался. Она не станет заговаривать с ним об этой книге! Открыть для нее мир, ха!

И она тут же забыла о Петере и о том, что стало причиной их ссоры, поскольку было кое-что еще, что потребовало полной концентрации внимания: она осторожно придвинула поближе сумку, в которой рядом с еще одним бесформенным предметом, плотно укутанным в платки, лежали шесть елочных шаров, изготовленных Мари. Она собиралась показать их Штробелю по возвращении. Иоганна была уверена в том, что такие шары понравились бы клиенту из Америки, мистеру Вулворту. И, возможно, не только ему. Может быть, другие клиенты тоже проявят интерес. Поэтому она, не спросив у Мари разрешения, упаковала в сумку шесть самых красивых шаров и теперь размышляла о том, как их лучше всего преподнести. Сказать, что их сделал стеклодув, пожелавший остаться неизвестным? Это звучало неправдоподобно даже для нее. Мистеру Вулворту наверняка будет безразлично, кто автор изделия, мужчина или женщина, – какое дело американцу до традиций Лауши?