Виктория Холт - Дочь сатаны

Тамар видела, что Хьюмилити молится. Бартли это тоже заметил.

— Что вы там шепчете, любезный? — резко спросил он.

— Молитвы, — ответил Хьюмилити. Бартли рассвирепел.

— Я шокирую вас. В самом деле, мил человек, вы не выдержали бы на галере и дня, и молитвы ваши не помогли бы вам. Что в том худого? Мусульманину было легче устроить побег, чем христианину. Клянусь Богом, кабы я цеплялся за свою веру и молитвы, мы бы сейчас сидели, прикованные к галере. Гораздо лучше было стать на время мусульманином.

— Разумеется! — сказала Тамар, с насмешкой глядя на Хьюмилити.

Но когда Бартли засмеялся, она бросила на него надменный взгляд.

Казалось, в этот момент она перестала быть женщиной, которой перевалило за тридцать, матерью троих детей. Она стала снова юной девушкой, трепещущей оттого, что человек, бывший когда-то ее любовником, вернулся домой.

Ричард рассказал Бартли о предполагаемом отплытии в Новый Свет. Бартли выслушал его с большим интересом. Когда он смотрел на Тамар, его глаза начинали сверкать.

— Стало быть, вы покидаете эту страну, будете искать счастья в других краях? — Он поднял свой бокал и, глядя в лицо Тамар, добавил: — Желаю вам удачи. Надеюсь, вы найдете счастье, которого заслуживаете.

Тамар наклонила голову, она испугалась чувства, которое могло возникнуть в ее сердце. Сославшись на то, что ей нужно приглядеть за детьми, она хотела уйти, но Бартли захотел посмотреть на детей, и ей оставалось лишь привести их.

Дик, уже слышавший о чудесном побеге Бартли, стоял перед ним с раскрасневшимися от волнения щеками, его черные глаза сияли от восхищения. Роуан тут же забралась к Бартли на колени. Когда он попросил поцеловать его, она принялась без конца целовать его и дергать за бороду. Лишь маленькая Лорея, не похожая на брата и сестру, робко стояла в сторонке. Но когда он протянул к ней руку и привлек к себе, девочка тоже подпала под его обаяние. Бартли поглядел в глаза Тамар, словно желая сказать: «Они могли бы быть нашими. Пуританин не должен был стать их отцом».

Она поспешила уйти под благовидным предлогом. Она была готова плакать и смеяться. Тамар снова ожила… потому что Бартли вернулся.

Она боялась ездить на прогулку по вересковой пустоши, чтобы не встретить его. Слишком много воспоминаний роилось в ее памяти. Она осмеливалась говорить с ним лишь в присутствии других. Каждый раз, встречаясь с ним, она видела, как мало он изменился. Он, как и прежде, бросал на нее насмешливые взгляды. Тамар видела, как его глаза становились жгуче яркими, когда он смотрел на нее, и презрительную ненависть, обращенную к Хьюмилити. «Однажды, — думала она, — он придет ко мне с предложением: „Если вы не… то я…“ Да, он очень мало изменился.

Она старалась не думать ни о чем, кроме отъезда. Она сидела с Ричардом и Хьюмилити и составляла список необходимого провианта. Была весна, а они собирались уплыть до окончания лета.

Бартли очаровал Дика и Роуан, и даже Лорея полюбила сидеть у него верхом на плечах. Дети Аннис бегали за ним по пятам и просили его позволить им прокатиться на его лошади. Они все обожали его. Из окон Тамар часто видела, как он лежит на траве, а рядом с ним сидит юный Дик. По выражению его лица она понимала, что он слушает рассказы об удивительных морских приключениях. А Бартли, верно, думает: «Этот мальчик мог бы быть моим сыном».

Тамар радовалась тому, что скоро они уплывут из Англии, прочь от всего, что напоминает ей о Бартли.

Она солгала Хьюмилити, что снова забеременела, потому что не могла больше выносить его близость. Она знала, что если он снова опустится на колени возле ее постели и станет молиться, чтобы Бог сделал ее плодовитой, она крикнет ему что-нибудь, о чем после пожалеет. Она могла бы даже признаться ему в том, что он ей отвратителен, что она была близка с Бартли до замужества.

В тишине своей комнаты, закрыв окна на засов, она твердила себе: «Я ненавижу этого человека, я жила спокойно до того, как он вернулся. А теперь он снова мучает и смущает меня. Как хорошо, что скоро я уплыву и никогда более его не увижу. Он не дает мне покоя, кланяется вежливо, а после бросает на меня жадные взгляды. Все время придумывает, как бы смутить меня. Я чувствую это».

Было начало лета. Их корабль «Либерти»13 стоял в гавани.

Аннис укладывала в своем домике свои любимые, самые дорогие ее сердцу вещи, рассказывая детям о том, как они будут жить в прекрасной заморской стране. Туда собирались отправиться Свонны и еще сорок семейств. Миссис Элтон со слезами на глазах умоляла взять и ее. После истории с Джейн Свонн ее тоже заподозрили в колдовстве, мол, она знала, где находится девчонка, и не сказала. Что будет с ней, если ее оставят здесь? Ответ был ясен: дома у нее не будет, а бездомную женщину, которая будто бы якшается с нечистой силой, ничего хорошего не ждет.

Ричард и Тамар презирали ее, они знали, что она жестока и к тому же доносчица. И все же она стала пуританкой и имела право отправиться с ними. И миссис Элтон тоже собиралась в путь.

Однажды Ричард и Хьюмилити позвали Тамар, чтобы потолковать о важном деле.

Ричард был сильно взволнован.

— Мы чуть было не попали в беду, — сказал он. — Этот человек, Флейм, имеющий наилучшие рекомендации, не кто иной, как пират. А его люди — банда негодяев. Без сомнения, они собираются увезти нас в открытое море, убить большинство из нас, забрать наше имущество, а после отправиться грабить другие корабли. Мы счастливо избежали беды.

— Слава тебе, Господи! — воскликнула Хьюмилити.

— Стало быть, нам снова придется отложить отплытие? — спросила Тамар. — Нам придется искать нового капитана и новую команду. А кому тогда можно доверять? Капитан Флейм казался таким славным человеком.

— Откладывать отплытие ни к чему, — ответил Ричард. — Я полагаю, мы нашли капитана и команду, кому мы можем доверять.

Тамар взглянула на него с надеждой.

— Бартли, — продолжал Ричард, — обещал привести корабль в Новый Свет.

Итак, «Либерти» готовился к отплытию под командованием Бартли. Во время прилива корабль плясал на волнах.

Все утро на корабль грузили провиант: рубленую баранину, тушенную в масле и уложенную в глиняные горшки, жареную говядину в уксусе, копченые свиные окорока, овсяную муку крупного помола и прекрасную пшеничную муку, вино и эль, масло, имбирь, сахар, корицу, чернослив, сыры и лимонный сок против цинги.

Капитан, штурман и вся команда уже были на борту, врач со своими лекарствами, бондарь и плотник со своими инструментами. Боцман проверял тали и паруса, а его помощник поднимал якоря, бондарь и плотник о чем-то толковали.

Тамар стояла на палубе с Ричардом и детьми. Хьюмилити вел за собой вереницу пуритан, распевающих псалмы. Они только что кончили молиться о благополучном путешествии.

Глядя на берег, на страну, где она жила, Тамар ощущала сильное волнение. И все же она не жалела о том, что покидает ее… теперь.

Дети прыгали от радости, даже Лорея не могла стоять спокойно. Дик громким голосом объяснил Роуан все, что знал о корабле, указывая пальцами на паруса и оснастку. Его приятель, боцман, показывал ему иглы и бечевки, которыми чинят паруса.

— Если поднимется сильный шторм, он может порвать паруса. Тогда нас посадят в лодки. Мы можем утонуть.

— А я не утону, — заявила Роуан, — я сяду в лодку капитана.

— И я тоже! — крикнула Лорея. — Я тоже поплыву в лодке капитана. И ты, мама, тоже! Ведь правда?

Тамар не ответила, она смотрела на берег.

— Вряд ли мы пересечем океан и нас не застигнет шторм, — с важным видом заявил Дик.

А девочки завизжали от восторга. Бартли был занят беседой со своим помощником.

— Он объясняет ему, как ставить паруса! — крикнул всезнающий Дик. — Говорит ему, в какой порт мы прибудем!

— Я вижу, ты много знаешь о кораблях, мой мальчик, — заметил Ричард.

— О да! Сэр Бартли много мне рассказывал. Когда я вырасту, то стану плавать с сэром Бартли.

Тамар улыбнулась.

— Милый Ричард, — сказала она, — как я рада видеть вас веселым и беззаботным, как дети. Для вас было большой жертвой продать большую часть своих угодий и покинуть родную страну.

Ричард пожал плечами, но она знала, что он надеется вернуться домой. Он не продал свой дом, а передал его дальнему родственнику, кузену, на время до его возвращения. Если он не вернется, дом достанется кузену. Но Ричард был уверен, что вернется.

Вот дети заплясали вокруг Бартли.

Тамар видела, как его рука легла на плечо Дика. Дик засыпал его вопросами.

Ричард уловил ее взгляд.

— Ты все еще ненавидишь его? — спросил он. Она не ответила.

— Мы должны помнить, что теперь Бартли наш капитан, — сказал Ричард, — мы должны беспрекословно повиноваться ему.

— Его приказы касаются команды, а не пассажиров.

Они помолчали. Начался прилив.

До них доносились хриплые голоса перекликающихся матросов и юнг. Вот матросы запели, стали крутить ворот, поднимая якоря, брасопить реи, ставить паруса. «Либерти» отошел от Саунда.

Они были уже два дня в пути, когда подул свежий ветер. Многих пассажиров укачало, и они лежали в каютах, им было до того худо, что хотелось вернуться назад.

Тамар поднялась из душной каюты на верхнюю палубу подышать свежим воздухом.

Дети остались внизу с Аннис. Тамар надеялась, что они уже спят. Даже Дик устал за эти два бурных дня.

К ней вышел Бартли, он остановился у фальшборта очень близко от нее.

— Я всегда хотел отправиться путешествовать с тобой, — сказал он, — но не рассчитывал брать с собой твоего мужа.

Она не ответила, но отодвинулась от него. Он взял ее под руку и придвинул к себе.

— Сильный ветер, — сказал он, — высокая качка. Как тебе это нравится, Тамар?

— Еще рано говорить об этом, — ответила она.

— В самом деле рано! — Он приблизил губы к ее уху. — Куда мы отправляемся с тобой, ты и я?