За это время подруги невесты успели шутками и прибаутками развеселить Магфират, она перестала сердиться и, когда вошла старуха, даже встала из почтения к ней.
— Ваалайку ассалом! — ответила старуха на приветствие девушек. — Садитесь, садитесь. Дай бог почаще вам так собираться! Ну, госпожа, что прикажете?
Суровость старухи смутила Магфират, она растерялась, не знала, что сказать.
— Да ничего, просто так, — промямлила она, — мы пошутили.
— Оставьте свои шутки для чимилека, госпожа невеста, сурово сказала старуха. — В самый разгар работы заставлять меня, девяностолетнюю старуху, лезть сюда на балахану, а мою единственную внучку, зеницу ока, обидеть, заставить плакать — нехорошо!
Все молчали, сидели присмирев. Магфират подняла I олову.
— Вот вы и поучите вашу единственную зеницу ока, как надо себя вести! — сказала она, глядя прямо в глаза старухе. — Научите ее, что хорошо, что плохо!
— А что она сделала дурного?
— Спросите у нее самой!
Фируза стояла, опустив глаза, руки-ноги ее, несмотря на жару, похолодели. Страх охватил ее, сердце трепетало, ей хотелось скорей вырваться отсюда, убежать от этих дерзких, ядовитых на язык девушек, смешаться с толпой, чтобы никто не видел ее.
— Да пустяки, ничего особенного, — вмешалась в разговор одна из девушек. — Мы попросили Фирузу показать нам свой талант, а она прочла стихи про двоеженца.
— Ну и что ж из этого?
— Кто-то подучил ее! — сказала Магфират. — Она не признается, но я отлично понимаю, что это козни одной из хозяек дома, куда я собираюсь войти.
— Не торопитесь, госпожа невеста, еще будет у вас время ревновать и ссориться! Моя девочка, слава богу, не служит вашим соперницам, чтобы передавать вам их слова.
Речь ли Дилором подействовала на Магфират, или гневный взгляд глубоко запавших глаз напугал ее, но она смолчала. Старуха продолжала:
— Я, больная, встала с постели и, тычась носом в землю, приковыляла на вашу свадьбу — послужить людям, и вот что мне, несчастной, досталось в награду! Идем, ягненочек, проживем и без свадебного плова!
Фируза и старуха встали, чтобы уйти, но девушки окружили их.
— Не сердитесь, бабушка, извините нас! — говорили они. — Это мы виноваты, это мы по глупости! Не уходите! Посидите с нами!
Мы с Фирузой помиримся.
Кто-то из девушек схватил дойру, другие закружились перед старухой и добились того, что она улыбнулась и покачала головой.
— Ну ладно уж, так и быть, не будем вам ножку подставлять на вашем празднике, госпожа невеста! Что ни говори, мы все-таки ваши слуги, выполним, что от нас требуется, и тогда уйдем…
В это время снизу послышались голоса, зовущие старуху. Сама хозяйка дома — мать Магфират, старая женщина, поднялась, тяжело дыша, наверх и, увидев тут Дилором, сказала:
— Что-то вы рано успокоились, тетушка! Там внизу без вас и собака хозяина не найдет. Девушки-то отсюда не сбегут!
— Это госпожа невеста меня сюда позвала, отвечала старуха. — А что там случилось?
— Идите, пора уже плов подавать.
— Аксакал с ума сошел! Сваты еще не пришли, кому же плов давать?
Фируза тоже вышла вслед за бабушкой. За спиной ее послышался смех Магфират:
— Если она нам не станет служить, где же она хлеб себе достанет, эта старая рабыня!
Фируза вздрогнула, вспыхнула и поглядела на бабушку — не попала ли в цель эта отравленная стрела? Но старуха шла спокойно, как будто ничего не слыхала. Уж лучше бы ей не быть такой спокойной, лучше бы излить свой гнев на Магфират и ее мать, лучше бы она накричала на них, разбранила их самыми сердитыми словами! Но она скрепя сердце промолчала и, только сойдя вниз, не смогла устоять на ногах, села на землю, холодный пот градом лил с ее лица. Служанки подбежали к ней, вместе с Фирузой подняли, отвели в комнату, положили у окна, сняли с нее платок. Дрожащими руками Фируза поила свою бабушку холодной водой и обмахивала ее веером.
Опытная старая служанка отогнала от окна зевак, с любопытством заглядывавших в комнату, сказала им, что просто Дилором-каниз стало дурно, это случается со старыми. Потом побежала в подвал, налила и чашку сахарной воды, подсыпала шафрану и принесла старухе. Запах шафрана и сладкая вода привели Дилором в чувство.
— Слава богу! — выговорила она с облегчением. — Сердце опять на место стало. Не бойся, ягненочек, бабка твоя жива.
Фируза вытерла слезы и поцеловала бабушку. В комнате уже никого не было, кроме детей, которых уложили спать. Все отправились встречать сватов. Музыканты громко заиграли, запели песню в честь сватов.
— Не бойся за меня, мне уже легче! — сказала старуха. — Иди посмотри, что там делается, полюбуйся, какое зрелище! Я немного отдохну и тоже выйду. Там сваты приехали.
— Никуда я без вас не пойду! — склонилась к старухе на грудь Фируза. — Не нужны мне их зрелища.
Темная ночь. В безоблачном небе сияют мириады звезд, словно на голову невесты-вселенной посыпали золотые и они, раскатившись во все стороны, ярко засверкали. В небе некому их собирать, эти золотые, а зато на земле, в ожидании их, на дворе Оллоёр-би столпилось много народу, особенно мальчишек, — встречать жениха. Весь двор освещен фонарями и факелами, мехманхана разукрашена для дорогих гостей, суфа тоже. На новеньких курпачах сидели старики с имамом ближней мечети и тихо беседовали. Перед ними дастархан, подносы со сластями, тарелки с жарким.
С женской половины дома слышались песни, звуки дойры, говор и шум разносился по всему городу. Издалека слышен был барабанный бой — это приближалась процессия с женихом.
Беготня в доме невесты усилилась. Услышав приближение жениха, повара с аксакалом торопливо подбросили дров под котлы с пловом.
Хайдаркул с помощью повара принялся за дело: прежде всего надо было вымыть рис и засыпать его в котлы. Огромной» ложкой он доставал из большого котла с соленой водой полусваренный рис ич<клал на новенькие циновки, разложенные на пучках полыни. Пять циновок риса получилось. Водоносы принесли холодной воды и стали поливать рис, пока не смыли с него слизь, а потом уж повара засыпали его на мясо и морковь с кишмишем, кипевшие на медленном огне в большом котле.
Хайдаркул работал, а сам напряженно прислушивался к звукам карная. Процессия с женихом приближалась, и все сильнее билось сердце Хайдаркула. Он задумал отомстить Гани-джану именно во время свадьбы, в ту самую минуту, когда тот вступит в дом невесты. Нет, пусть ни минуты не насладится он перед смертью! Процессия приближается, и сердце готово разорваться от волнения. Он знает, что рука его не дрогнет, что нож его поразит злобное сердце бая, но почему же он дрожит сейчас? Схватят ли его тотчас после того, как он совершит свое дело, или все так растеряются, что он успеет скрыться? Ему самому все равно, но что будет с Дилором-каниз? И аксакал и суфи видели его у нее в доме. Значит, надо сделать так, чтобы не попасться. Но как?
Аксакал велел ему вынести к воротам вязанку хвороста и зажечь.
Он занялся этим и вдруг увидел Асо. Проходя в ичкари, юноша с улыбкой посмотрел на своего друга. «Чудесный парень этот Асо», — подумал Хай-даркул. Выхватив из очага пылающую головешку, он отнес ее к воротам, чтобы поджечь хворост. Ярко вспыхнули колючка и полынь, костер разгорелся жарким пламенем, и тут показалась процессия. С горящими факелами в руках, с барабаном и сурнаем впереди, множество людей с шумом, криками и плясками приближались к дому.
Держа за пазухой наготове нож, Хайдаркул стоял в воротах. Оллоёр-би, его сыновья и родственники, имам и старшины квартала, друзья и знакомые — все столпились у костра в ожидании приближавшегося жениха. В это самое мгновение к Хайдаркулу подбежал Асо и тронул его за плечо. Хайдаркул вздрогнул.
— Что случилось?
— Тетушка Дилором! — задыхаясь выговорил Асо. — Ей плохо, бросайте все, ее надо отнести домой. Фируза кричит, плачет, все собрались вокруг нее.
— Эх! — ударил себя по лбу Хайдаркул. — Что же мне делать? А нельзя подождать немного? Нет, не выйдет. Сейчас пойдем… А как же я? Жаль… Ты один не справишься, конечно… Ах, как нехорошо… Ладно, пойдем.
И он пошел за Асо.
А у ворот в это время остановилась процессия с женихом. Барабанщики с сурнайчи отошли в сторону и заиграли. Молодежь стала прыгать через костер. Двое безбородых красивых юношей с булыжниками в руках плясали вокруг огня. Это длилось минут десять, затем пригласили жениха. Друзья окружили его, обвели разок вокруг костра и повели в дом. За ними потянулись и все остальные.
Уже все разошлись, когда в воротах показался Хайдаркул с Дилором на руках, перед ним с фонарем в руках шел Асо, а рядом Фируза, закутанная в паранджу. Навстречу им попался Абдулла, главный слуга в доме Гапи-джана. Увидев Асо, он велел ему отдать фонарь Фирузе и вернуться в дом — дело есть. Асо просил отпустить его, чтобы помочь отнести Дилором, но Абдулэта не позволил. Ничего не случится со старухой, сказал он, завтра встанет здоровехонька, а сейчас некогда за ней ухаживать.
Асо отдал фонарь Фирузе. Старуха проговорила хрипло.
— Иди, сынок, ничего, придешь попозже…
Асо вернулся в дом. Хайдаркул со старухой и Фируза пошли дальше.
…И вот Дилором-каниз лежит на своей постели, бледная-бледная, глаза у нее полузакрыты, нижняя губа закушена, волосы растрепаны, руки бессильно свесились, пальцы сжаты в кулаки. У изголовья плачет Фируза, в ногах сидит Хайдаркул, низко опустив голову. Крошечная лампа, в комнате полутемно, тихо, только слышатся всхлипывания Фирузы.
Время почти не движется. Хайдаркул, охваченный отчаянием, тяжело дышит, ему кажется, что злой дух повесил ему на шею жернов его тяжестью. Три месяца он ждал этого дня, готовился отомстить своему врагу. Жил только для этого. Каждую ночь являлись ему жена и дочь в окровавленной одежде, протягивали к нему свои слабые руки, до рассвета призывали отомстить за них. На заре видение исчезало, и Хайдаркул клялся, что не умрет, пока не успокоит души дорогих ему покойниц, не исполнит их требования. Одного их палача он уже казнил. Лицом к лицу стал перед ним, назвал себя и убил. В ту ночь опять явились перед ним его любимые, радовались… но все же из глаз их струились слезы, — они требовали поразить главного их врага, который наслаждался жизнью, забыв о своем преступлении.
"Дочь огня" отзывы
Отзывы читателей о книге "Дочь огня". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Дочь огня" друзьям в соцсетях.