Алексей Веселов - Дочь моего мужа: нужна ли дедушке внучка?

— Да, могло быть и так. Но ты здесь.

— Мила намного младше меня, а уже гораздо больше понимает в таких делах… Почему тетя Лена сказала, что я еду к моему отцу?

— Она думала, что наш Матвей твой отец. Твоего отца тоже звали Матвей Ковалев. Это и есть совпадение.

Надя зарылась с головой в подушки.

— Почему же ты меня тогда просто не отослала обратно, если это всего лишь совпадение? — глухо спросила она.

— Потому что мы тебя полюбили, и здесь уж ничего не поделаешь.

Они помолчали.

— А мой отец не хотел меня! — крикнула Надя.

— Он умер. Он любил бы тебя так же, как мы. Он обязательно любил бы тебя.

— А дедушка?

— Дедушка не хотел тебя огорчать. И уехал.

Жанна поднялась:

— На сегодня хватит. Для всякого дня довольно своей заботы. А сегодняшний день уже кончился. Видишь, темно? Даже луны не видно — устала и спит. Ну, спокойной ночи?

— Иди, Жанна. Тебя Матвей ждет. Ты ему тоже нужна. Я все понимаю. Иди.

Несколько часов провел Михаил Васильевич, разбирая бумаги. Особенно горько было, когда он прочел письмо Ани. То самое, с пометкой «Адресат выбыл». Ведь именно в этом письме она сообщала Матвею, что беременна.

Как так могло получиться? Он не мог припомнить, чтобы на имя сына после его смерти приходили письма. Но кто-то же вернул письмо почтальону. Жена? Неужто она знала или догадывалась? И не хотела знать…

Было еще письмо, которое Аня написала своей сестре Лене:

«Я не могу, как ты предлагаешь, обратиться к родителям Матвея. Не хочу, чтобы меня не заподозрили в шантаже. Что касается Нади, то ведь я кое-что ей оставлю. Да, это немного. Но есть ты. Я верю, после моей смерти ты о ней позаботишься».

Михаил Васильевич расстроился, как ребенок. Он уже много лет мог бы жить с Надей. Если бы знал о ее существовании.

Еще он думал о том, что немудрено, что встретил такой отпор, когда вдруг захотел стать любящим дедушкой. И, наконец, он понял, что только от него зависит, сможет ли полюбить его внучка.

Погода испортилась, и на смену солнечным дням пришли дождливые. Дети в свободное время все больше сидели по домам. Надя и Мила не виделись.

В семье Ковалевых-Липских избегали говорить о Михаиле Васильевиче. А Надя… она совсем освоилась. Днем готовилась к школе, читала, гуляла с Георгием Владимировичем. Помогала Жанне и Вере Сергеевне. Вечером поджидала с работы Матвея.

Вера Сергеевна и Георгий Владимирович подумывали о возвращении домой. Решили ехать в понедельник, чтобы нанести обещанный визит профессору Тимьянову.

В воскресенье у Тимьяновых было людно и весело. Мужчины затеяли спор о китах — почему эти гиганты запросто могут нырять на такую глубину, где человека просто расплющит в лепешку. Вера Сергеевна выкладывала мозаику с детьми — Надей, Артемом и двойняшками Ирой и Катей, Жанна разговаривала с Дашей, хозяйкой дома.

Дарья Тимьянова, кругленькая милая хохотушка, была такой теплой, уютной, домашней… Глядя на нее, никто бы не догадался, что ей пришлось перетерпеть, когда она вышла замуж за своего профессора.

Мало кто уже помнил, что Андрей Тимьянов был жестким безрадостным человеком, когда поселился в Кудрино после первого неудачного брака. Его бывшая жена, нервная, экстравагантная особа, считала, что в жизни надо испробовать все. Брак и рождение ребенка были для нее очередным экспериментом. Потому неудивительно, что однажды, вскоре после рождения Артема, Андрей Тимьянов не нашел дома свою жену. Долгие поиски ничего не дали. Лишь два года спустя он обнаружил Нину Петровскую — жена оставила девичью фамилию — в наркодиспансере под Одессой на принудлечении. Один бог знал, каким ветром занесло ее туда. Андрей съездил в Одессу. Нину он не узнал: вместо молодой обаятельной женщины перед ним сидела истощенная старуха с серым лицом. Вернуться домой жена наотрез отказалась, заявив, что все-все было ошибкой и она не желает видеть ни его, ни Артема. Тогда Андрей приехал еще раз, теперь уже с сыном. Нина к ним не вышла. А потом, после выписки из диспансера, снова исчезла, оставив необходимые для развода бумаги.

О том, что Артем был сыном от первого брака, не говорили. Никому не хотелось вспоминать об этом. Даша относилась к пасынку с нежностью, и он отвечал ей тем же. И очень любил сестер, что родились через год после свадьбы Даши с его отцом.

— Вы действительно решили оставить Надю у себя? — спросила Дарья.

Ничего не поделаешь: поселение ученых-физиков расположилось вплотную к Родникам, и в образовавшейся агломерации новости передавались из уст в уста, как энергия в микромире. И, как было принято в Родниках от века, с гиперзвуковой скоростью.

— Да, конечно, — ответила Жанна, как о чем-то само собой разумеющемся.

— Для ребенка это настоящее счастье! Но как вы решились? Даже не знаю, как бы я поступила на вашем месте.

— И ты не смогла бы иначе, сказал, повернувшись к жене, Андрей Тимьянов. Оказывается, профессор прислушивался к разговору, который женщины вели вполголоса.

— Не уверена, — засомневалась Даша и сказала, обращаясь к Жанне: — Извините, если вам неприятен наш разговор.

— Нет, все в порядке. Конечно, это решение пришло не сразу. Сначала мне было очень не по себе. И это еще мягко сказано. Но Надя такая… трогательная. В общем, сейчас я уверена: иначе и быть не могло. Мне кажется, Надю невозможно не полюбить. Знаете, и мои родители хотят забрать ее к себе.

— Наша мать так просто пилит меня — уговори да уговори Жанну, — теперь уже Георгий Владимирович вступил в разговор женщин, — а я что? Я сам хочу. Да Жанну нашу уговорить — что осла переупрямить. Плетью обуха не перешибешь.

Однако Вера Сергеевна так не думала. Убедившись, что дочь непреклонна, она пыталась влиять на Надю.

— Скоро поедем в Москву, — говорила она девочке. — Мы живем возле самого цирка, на проспекте Вернадского. Любишь цирк? Тебе у нас понравится. Бывшая комната Жанны такая красивая. Тебе бы там было хорошо.

— Жанна обещала, что мы как-нибудь вместе съездим к вам в гости, — дипломатично ответила Надя. Она уже знала, что Жанна не хочет ее отпускать.

— Мы живем совсем одни, — с грустью посетовала Вера Сергеевна.

— Жанна тоже целый день одна. Я должна ей помогать. Ведь как ей сейчас трудно! И будет с каждым днем все трудней — потому что растет маленький.

— Может, ты переедешь к нам, когда он родится?

— Не знаю. Может быть.

Думала ли Надя, что с появлением ребенка она, возможно, лишится внимания? На ее лице Вера Сергеевна не разглядела ответа.

В понедельник родители уехали. Проводив их, Жанна стояла на пороге дома, обнимая Надю.

— Ну вот, — вздохнула она, — мы снова одни. Как и раньше. А сколько было всего!

— Для вашего сына твои папа и мама будут дедушкой и бабушкой, — вдруг сказала Надя. — Но не для меня. Они еще такие молодые.

Жанна не знала, что Надя думала о Михаиле Васильевиче, который как раз был достаточно стар, чтобы стать ее дедушкой.

На следующий день Надя встретилась на улице с Милой.

— Дядя Гоша и тетя Вера уехали.

— Тебе грустно?

— Им грустнее. Наверное. Надо мне было поехать с ними.

— А мне вот не хотелось бы никуда отсюда уезжать. Нигде не найдешь такой красоты, как у нас.

— Зачем тебе уезжать? Ты не знаешь, сколько лет дедушке?

Мила не ожидала такого вопроса.

— Моему или твоему? — переспросила она.

— Моему! Он, наверное, намного старше дяди Георгия.

— Не знаю я, сколько ему лет, но он хороший, — сказала Мила. — Слушай, подожди минутку, я возьму Шелби, и мы погуляем.

Мила схитрила. На самом деле ей хотелось спросить у мамы, сколько лет дедушке.

— Я думаю, около семидесяти. А зачем тебе? — крикнула Ольга вслед убегающей дочери, но та уже шла в сторону леса вместе с Жанной и Шелби.

Сначала Мила рассказала Наде, что сегодня пришло письмо из Чернигова от ее двоюродного брата.

— Зимой мы к ним поедем, это уже решено!

— А надолго? — спросила Алина.

— Папа сказал, что до конца каникул. И может, еще на чуть-чуть. Чтобы сильно не пропускать школу. Там не только мои брат живет, но еще тетя, дядя, а главное — папин папа, мой дедушка. Ему скоро будет семьдесят пять. А твоему около семидесяти.

Наконец-то ей удалось это сказать.

Надя продолжала думать: «Вот как бывает. Мила младше ее, а ее дедушка старше моего. Мой дольше проживет. Правда, у нее есть брат и сестра. Ну, зато у меня… будет сводный». Она бросила в озеро ветку, но Шелби и не думала ее доставать.

— Уже холодно, она не любит плавать в ледяной воде, — объяснила Мила. — Знаешь, а я буду писать разные истории в книжках.

— Какие истории?

— Которые случались со мной. Я уже все продумала.

— В школе придется писать сочинения, — сказала Надя.

— Знаю. У Кирилла хорошо получается. Правда, у него бывают плохие оценки. А ты когда в школу пойдешь, Надя?

— На следующей неделе. Жанна уже отнесла документы. И сейчас она много занимается со мной, чтобы я правильно писала.

Мила удивилась:

— Как это — «правильно»? Если ты умеешь правильно говорить, зачем еще учиться правильно писать?

— Говорить легче. А при письме нужно знать правила. В некоторых словах, например, слышится «а», а пишется «о», и тот, кто забывает правила, получает плохие отметки.

— Тогда я еще не умею писать, только имена и буквы. Но зато и читаю, и говорю как по писаному, так мама сказала.

Но мысли Нади витали далеко.