Но у Берты не было и любви. Любви, которая заставила бы ее забыть или забыться. Которая поменяла бы ее взгляды. И чем старше становилась Берта, тем чаще и чаще она задавала себе вопрос: «А способна ли я любить?! Ведь любовь требует такого терпения, выносливости и таланта».

Берта пожалела тот самый старый, высокий дом. Почему? Она не могла ответить на этот вопрос. Она купила лишь первую линию старых дач: жителей она расселила, предоставив им благоустроенные с отделкой персональные квартиры в новых домах.

Самым непростым делом, как оказалось, было договориться о кленовом парке. Парк входил в так называемый «зеленый пояс» города, а потому трогать его никто не хотел. Как ни обивала знакомые и незнакомые чиновничьи пороги Берта, а за три с лишним недели толку добиться не удалось.

– Как вы себе это представляете – взять и продать вам парк? Да сейчас такое начнется! – доверительно шепнул ей один суетливый тип из районной префектуры.

– И ничего сделать нельзя? – Берта намекающе улыбнулась.

– Я подумаю, может, что-нибудь и найду… Выход какой-нибудь, – жадина-чиновник покачал головой.

Выход нашли, но он оказался настолько затратным, что даже сердце Берты екнуло:

– Что? Нельзя как-нибудь иначе… У меня еще строительство на носу…

– Нельзя, – развел руками чиновник.

Деревья в парке объявили зараженными какой-то гусеницей, провели пару формальных выездных консультаций-совещаний и… вырубили. Освободившуюся площадку продали Берте по высокой цене и с «обременением». Ей надлежало взять на себя затраты по обустройству другого парка в этом же районе.

Аукцион по продаже участков под жилищное строительство переносили несколько раз. Берта, заславшая своих людей для сбора информации, нервничала. Михайличенков, тот самый, который с идеей этого строительства когда-то к ней пришел, тоже подал заявку на участие. Берта еще разузнала, что он нашел достойного компаньона и, объединив усилия, они во что бы то ни стало решили купить эту землю. Еще Берте стало известно, что, кроме них, заявки на участие подали несколько крупных фирм. Она, прищурившись, посмотрела список, оперативно составленный ее сотрудниками, и пришла к выводу, что опасаться надо только Михайличенкова. За неделю до аукциона Берта собрала на совещание «трех толстяков» – так за глаза называли финансового директора, коммерческого директора и начальника юридического департамента.

– Так, повестка дня короткая. Аукцион, о котором мы все так сейчас беспокоимся, на носу. Надо быть во всеоружии. Допустить, чтобы земля досталась не нам, нельзя. Тогда, собственно, и не стоило затевать все остальное. А потому прошу подготовиться. Надо аккумулировать деньги на счетах, подготовить все бумаги, проверить законность всех последних сделок. Мы должны быть чисты и надежны.

Берта проговорила в общей сложности минут двадцать, потом выслушала по очереди каждого из трех толстяков и наконец всех отпустила.

– Если мы такими темпами будем тратить деньги, какими мы их тратили последние четыре месяца, расплачиваться на аукционе будет нечем, – прошептал финансовый директор коммерческому директору, выходя из кабинета.

Тот кивнул – в компании давно ходили досужие перешептывания об удивительной щедрости их владелицы.

– Шлея под мантию попала. А мы что можем сделать? – добавил начальник юридического департамента. – Мы и задаток уже внесли. Хотя можно было подождать, время еще есть, не надо было «откупоривать» заначки.

«Три толстяка» вошли в лифт.

Ничего так не хотела Берта, как купить этот сравнительно небольшой и запущенный клочок земли. Ни одна мечта не доставляла ей такого удовольствия, и ни одно дело не выматывало ее больше, чем это еще не начатое строительство. Почти каждое утро, отдав необходимые распоряжения помощникам, она запиралась в своем кабинете с архитектором. Берта сама выбрала молодого, совсем недавно закончившего институт Марата Колобова. Этот парень ей нравился своей неуживчивостью – он никогда ни с чем не соглашался, обязательно находил в позиции противной стороны недостатки.

– Это просто недомыслие, считать, что фронтон надо отделать таким образом, – горячился он, а Берта наслаждалась, ибо это непочтение и критический подход были залогом успеха. Ей нужен был не просто дом, ей нужен был дом, который потом назовут ее именем.

– Я хотела бы так… – Берта склонялась над чертежами. Архитектор фыркал, но не мог не оценить подготовку, смекалку и вкус начальницы. Прописывая каждую деталь в будущем доме, Берта прежде всего опиралась на то, что видела, на собственные ощущения, которые испытала в первые дни своего пребывания в Бате. Ее дом-полумесяц должен был состоять из домов, построенных стена к стене. Как и в Бате. Правда, коттеджи Королевского полумесяца имели только одинаковый фасад, в то время как тыльная сторона украшалась владельцами на свой лад и вкус.

– Нет, это и в Англии странновато выглядит, а у нас и вовсе такого допускать нельзя. Они же застеклят окна какими-нибудь троллейбусными окнами. Мы сделаем все в одном стиле. И еще вопрос. Строить будем дорого, из хорошего кирпича. Как вы думаете, может, в этом случае фасад не надо штукатурить и красить? Но так страшно, что эта махина будет выглядеть обшарпанной…

– А вы не бойтесь, просто надо закупить отделочные материалы специальные, с учетом температурных скачков. Надо полюбопытствовать в Норвегии, допустим.

Берта ухватилась за эту мысль и снарядила целую экспедицию в Осло.

Весь процесс подготовки к строительству, выбор проекта, обсуждение деталей – все это ей так нравилось, что она уже было подумывала открыть свое архитектурное бюро и потом по своим проектам строить дома. Еще подробнее они обсуждали то, каким должен быть ландшафт вокруг дома.

– На уровне властей будем решать. Для этого надо еще раз проехать посмотреть округу. Какой смысл строить такую красоту, а из окна лицезреть помойку.

Молодой архитектор с уважением посмотрел на Берту. Он, пожалуй, впервые встречал заказчика, который вдруг подумал не только о собственной выгоде, но и об окружающей среде. Берта составила список растений, которыми бы хотела засадить внутренний двор и палисадники у входа в каждый дом.

– Вы с ума сошли. Зачем вам это? Они, владельцы, потом все поменяют, сделают по-своему. Я это знаю, проходил.

– Ничего, а мы попробуем.

Вечерами Берта просматривала документы, эскизы, проверяла сметы, ведь проект должен был стать ее самым главным делом.

Однажды она поделилась своими планами с отцом. Поделилась подробно, разложив фотографии, наброски, чертежи и эскизы. Она долго показывала английские дома, рассказывала о том впечатлении, которое на нее произвел Королевский полумесяц. Отец слушал ее внимательно, не перебивал и не отвлекался, по обыкновению, на посторонние предметы.

– Знаешь, я уже очень много денег потратила, а потрачу еще больше. Хочется верить, что и заработаю неплохо. Но, поверь, пап, в данном случае для меня это не главное. Поначалу – да, казалось, что этот проект золотой и только поэтому надо за него хвататься. Но сейчас мне так нравится, что я делаю, и я так хочу сделать что-то существенное. Мне уже все равно, во сколько этот проект мне станет. С голоду мы с тобой не помрем.

Отец подождал, пока она закончит, а потом молча встал, оделся и повел ее на улицу. Они шли по бульварам, и отец ее все расспрашивал и расспрашивал. Берта, удивленная таким его поведением, сначала насторожилась, а потом оттаяла и уже говорила весело, совсем как раньше, когда они могли болтать о чем угодно часами. Берта даже не заметила, что отец шел быстрым шагом, не шаркая ногами, что он как-то молодцевато держал ее под руку, гордо посматривая на прохожих.

Так эта ее идея вернула им доверительные отношения. Гордость за дочь совершила обновление в душе отца, и у него появился интерес к жизни.

А тем временем шла подготовка к аукциону. Опубликовано официальное сообщение в печати, собраны и отосланы все необходимые документы, переведен аукционный задаток. Осталось только дождаться того самого дня, когда решится судьба всех семи участников, подавших заявки. Берта понемногу интриговала, разъезжая с визитами по разным инстанциям, собирала информацию, но в глубине души она была спокойна. Она уже сделала все, что только можно было сделать в этой ситуации. Во-первых, она стала обладательницей земли, на которой находилась старая больница. Договор аренды был подписан на пятьдесят лет с правом дальнейшей пролонгации. Прочитав этот пункт, Берта улыбнулась. Она-то отлично знала, что в бизнесе позволительно загадывать максимум на пять лет вперед. Саму больницу еще не снесли, но в новом здании, возведенном ближе к проезду Соломенной Сторожки, уже велись отделочные работы. Что касается дач старых большевиков, то Берта купила практически все дома и земли на первой линии, не тронув только тот самый дом, в котором у нее случилось внезапное свидание. Этот дом стоял немного в стороне и уже не мог помешать ей. Кленовый парк она умудрилась тоже купить. Правда, эта история оказалась весьма дорогостоящей: местные власти заставили ее не только разбить на пустыре новый сквер, но и построить три детские площадки, небольшое здание для спортивной школы и отремонтировать дорогу к детской поликлинике. Эскалация требований продолжалась, если бы она не пожаловалась Волкову. Тот покачал головой, но вмешался, и ее оставили в покое. Теперь Берта мысленно потирала руки – ей осталось только выиграть аукцион, и огромная площадка под строительство у нее в руках.

В день аукциона она поехала навестить отца. Она решила, что самое лучшее, что можно сделать сейчас, так это побыть с близким человеком. Тем более в последнее время их отношения очень поменялись. Берта корила себя за то, что не растормошила отца раньше День прошел спокойно – они пообедали, прошлись по набережной, зашли в старый «Букинист» – Берта теперь прислушивалась к отцу и покупала старые книги по его совету. Вернувшись домой и усевшись пить чай, они почти не говорили об аукционе. Но Берта видела, что отец переживает не меньше ее.