– Итак, – произнесла она и увидела счастливые лица домашних. Они так предвкушали подарки, что даже не произнесли обычное: «Зачем ты так потратилась!» Из сумки были извлечены вельветовые брюки и пиджак с замшевыми декоративными заплатами (как у Саймона Планта). Берта сама себе пообещала, что отцу купит точно такой же. И она купила. Только не в дорогом магазине, а на распродаже в магазине попроще. Затем последовали футболки, рубашки и жилетки для одного и второго деда.

– Вот это прямо на этот сезон, к зиме привезу вещи теплые, хотя, сами понимаете, средняя зимняя температура в Лондоне плюс пять градусов.

Для бабушек она приготовила платья и платки. Домашние принялись мерить вещи, обсуждать друг друга и пытаться присвоить себе чужой подарок:

– Это не твой цвет! – качала головой бабушка, глядя на другую, завязывающую на шею косынку.

День закончился шумно и весело.

Понятно, что денег на ремонт у Берты не было. Она невероятным усилием скопила на дорогу туда и обратно, на подарки и расходы во время этого ее отпуска. Но ремонт был обещан, а потому следовало очень быстро найти выход из положения. Взвесив все риски, она позвонила Сане-бандиту.

– Давно приехала? – голос Сани был, на всякий случай, подозрительно-суровый.

– Вчера, поздно вечером. Пока отдохнула, выспалась. Вот сегодня тебя сразу набрала.

– А-а-а. Увидимся? – голос подобрел.

– Конечно, я поэтому и звоню.

– Тогда будь готова, я минут через десять буду.

– Жду.

Берта положила трубку и задумалась. Вариантов у нее было немного, и самый простой – обратиться за деньгами к Сане.

Она была уверена, что тот не откажет, а взамен ничего не потребует. Конечно, немного неудобно, но что делать. Саня же сам говорил, что на него всегда можно положиться.

За то время, пока отсутствовала Берта, в жизни Сани произошло два события. Первое – большая часть его ближайших друзей прошли по одному громкому уголовному делу и теперь сидели за решеткой. Саня избежал подобной участи благодаря собственной осторожности – все-таки он боялся лезть в самое пекло разборок и разбоя – и благодаря вмешательству отца, большого человека в администрации области. Поначалу отец помогать не хотел – они с Саниной матерью были давно в разводе, и он считал, что все это результат попустительства и снисходительности со стороны экс-супруги. Но Санина мать нажала, поплакала, постыдила, попугала, и Саня был спасен. Он сам, будучи не замешанным в особо опасных делах, с облегчением вздохнул и, когда все закончилось, набравшись смелости, упросил отца помочь открыть бизнес. Тот, в свою очередь, обнаружив, что сын не только рисковый, но и неглупый парень, хорошо обучаемый и смекалистый, поговорил кое с кем, и вскоре Саня зарегистрировал собственное предприятие. Отец первое время пытался вмешиваться и давать разного плана советы, но вскоре понял, что сын, судя по всему, свое откуролесил.

Саня был дисциплинированным, осторожным и вполне самостоятельным предпринимателем. Дела у него шли хорошо – во-первых, сказывался административный ресурс, а во-вторых, Саня стал получать удовольствие от работы. Он сменил черную униформу «братков» на серый дорогой костюм, хорошие рубашки и галстуки. На ночь он читал Дейла Карнеги, стараясь поутру применить его советы. С клиентами общался сам, невзирая на размер выставленного счета. Он подумывал о получении второго высшего образования (первое было куплено), о курсах менеджмента и уже три месяца занимался на курсах английского языка. Нет, Саня, конечно, не потерял связи с прошлым, помогал деньгами и оказывал разного рода услуги бывшим соратникам, но внешне уже ничем на них не походил. Его превращение было стремительным и, судя по всему, необратимым. «Вот как быстро учит страх тюрьмы! – говорила мать отцу и добавляла фразу, которую услышала от одной из подруг: «Бог дает человеку не то, что он хочет, а то, что ему надо. Поэтому не торопись спрашивать его «За что?!», а подумай: «Для чего?!» Отец морщился от пафоса, но соглашался и потихоньку начинал гордиться сыном. Вскоре о Сане в городе заговорили с уважением и без страха.

Обо всех этих изменениях Берта не знала. а потому ожидала увидеть все ту же стриженую голову, черную кожанку и нагловатый взгляд.

Утром, когда Саня позвонил и сказал, что выезжает к ней, она, понизив голос, сказала:

– Ты к нам не поднимайся. Мои так вчера разволновались, что сегодня с утра пьют валидол. Не надо их беспокоить. Я увижу тебя в окно и спущусь.

Когда она увидела его, то изумилась переменам в его облике. Берта все же намеренно вышла только через двадцать минут.

– Извини, ругалась по телефону со строителями. Старики решили тут без меня ремонт сделать, так их уже второй раз обманывают – то плитка с трещинами, то обои разного оттенка. Я уж сама решила разобраться… Но понимаю, что деньги им не отдадут, так хотя бы довезли нормальные материалы, – Берта зашмыгала носом.

Они с Саней ехали по улицам города. Центр городка изменился – улицы стали аккуратнее, фасады домов чище, появились новые вывески, автобусные остановки, яркая реклама. Все было бы нормально, но жители явно контрастировали с этим обновленным пейзажем. Люди выглядели неважно – старики были одеты бедно, по улицам слонялось много подростков, и, несмотря на рабочий день, тротуары были заполнены людьми явно работоспособного возраста.

– Сегодня выходной, что ли?! – не удержалась Берта.

– Нет, день рабочий, но верфь и часть порта закрыты. Людей уволили, – Саня уверенно вел дорогой автомобиль и присматривался к Берте, – без работы многие сейчас сидят. Я у себя несколько вакансий открыл, так ты не представляешь, что творится, даже деньги предлагают, ну не прямо, так, в конверте, а две первые зарплаты готовы отдать.

– Это же надо, а почему порт-то закрыли?

– Разворовали, если по-простому. Так что у тебя там с ремонтом?

– Ай, – Берта сделала вид, что уже забыла про свои проблемы, – ты лучше скажи, чем занимаешься?

– Бизнесом, – туманно и многозначительно произнес Саня.

– Понятно, все тем же… – Берта вздохнула.

– Нет, совсем не тем. У меня свое производство. Отец, конечно, помог.

Берта отметила, что «отец» Саня произнес с оттенком гордости.

– Да? Ты – молодец, – Берта хотела расспросить подробнее, но решила, что еще не время. Она вообще не любила задавать вопросы, понимая, что ответы могут не дать точной информации. Берта предпочитала наблюдать…

Саня же еще несколько раз задал вопрос про ремонт, но, уяснив, что Берта обсуждать это не желает, тему оставил. «Ладно, она всегда была гордячкой!» – подумал про себя он и задал вопрос, который давно уже мучил его:

– Ты там в своей Англии замуж еще не собираешься?

– Саня, ты как себе это представляешь?! У меня там сплошная учеба, уроки, зачеты и экзамены. У меня времени на сон иногда не хватает!

Саня, хоть и хотел бы услышать что-то вроде: «Что ты, я думаю только о тебе!», все равно вздохнул с облегчением. Он уже успел заметить, что Берта изменилась – в ней появилась «цепкость» – внимательный взгляд, настойчивое женское кокетство и грация, присущая молодым женщинам, уже знающим себе цену. Еще он заметил, что она как-то быстро перевела разговор на другую тему. «Что ж, сам виноват! Еще тогда было ясно, что за «пацана» замуж не пойдет. Ну, ладно, будем завоевывать!» Саня уже парковал машину рядом со своим новым офисом.

– Не возражаешь, зайдем на минуту. Кое-что уточнить надо. А потом поедем погулять и пообедать.

Берта не возражала. Она вдруг поняла, что мудрец, написавший, что легко спрятать ненависть, трудно скрыть любовь, но всего труднее скрыть равнодушие, был прав. Саня, при всех изменениях, которые с ним произошли, не вызывал у нее ничего, кроме спокойного удивления. И это удивление было доброжелательно-нейтральным.

Офис Сани, его оформление, количество сотрудников и то, как Саня с ними разговаривает, – все это Берту удивило. Перед ней был деловой человек, строящий свой бизнес не «по понятиям», а по разуму. И судя по всему, подчиненные это ценили.

В свое время Саня стал бандитом от скуки и по недомыслию. В нем не было жестокости, не было тупой вероломной агрессии и не было жадности. Он даже романтики особой не видел в том образе мыслей и действий, которые были приняты в его кругу. Сане была интересна «финансовая интрига» как таковая. В глазах соратников он выглядел чуть ли не трусом – в потасовках не участвовал, «банда на банду» не ходил и оружия при себе не носил. Попытки обратить его в «веру» успеха не принесли.

– Пацаны, на ваучерах и пирамидах люди больше зарабатывают, чем при помощи восьмого калибра. А потом, сравнительно безопасно…

И действительно, пока самая бойкая верхушка залечивала раны в Карловых Варах и Баден-Бадене, Саня финансово интриговал. Эти интриги были весьма эффектны и эффективны – братва оценила и оставила Саню в покое. Больше никто не предлагал ему поучаствовать в разборках. Саня наслаждался – сложные схемы займов, выпуск «ценных» бумаг, которые почти ничего не стоили, мнимое акционирование предприятий и прочие «чудеса». Мук совести Саня не испытывал, ведь он никого не убивал. Постепенно его положение – немного в стороне от разбойного мейнстрима – упрочилось.

В уголовном деле на их группировку ничего не говорилось о его совещательно-консультативных функциях и особенно подчеркивалось его неучастие в разбоях. Этот факт и помощь отца спасли его.

Личная жизнь Сани вмещалась в короткий и почти безрадостный отрезок между домом любовницы Валентины и сауной, где ребята развлекались и совещались по выходным. В сауну приезжали веселые дорогие девочки, недорогими друзья Сани торговали сами. В душе же он был верен своей детской любви по имени Берта. Впрочем, это была даже не любовь, а мечта – мечта о собственном доме, жене – красивой умнице, обязательно с сильным характером – на униженных и потерявших себя женщин он нагляделся вдоволь. В перспективе виделись и дети, но пока Саня четко представлял себе только жену.