– Ты правда ничего не помнишь? – соблазнительно шепчу я ему в ухо.

Мои руки лежат на его плечах. Я опускаю одну ладонь ему на грудь. Он твердый, как камень, но кожа у него гладкая и теплая. Поглаживая ее, я опускаю руку до талии и незаметным движением роняю ключ в карман его бриджей.

Это то же самое, что и воровство, только наоборот.

Райден вздыхает и кладет руки мне на бедра.

– Может быть, ты мне напомнишь?

Мои ладони скользят вниз по его рукам, и наши пальцы сплетаются.

– Было кое-что такое.

– Ммм…

– И вот такое.

Я нежно прижимаюсь губами к его губам. Он так же нежно возвращает мне поцелуй.

– А что было потом? – шепчет он, когда я отрываюсь от его рта и провожу губами по его уху.

– Потом… – Я на миг замираю и еще плотнее прижимаюсь к нему. – Ты обещал помочь мне сбежать с корабля.

Он берет меня за плечи и отклоняет, словно собираясь уложить на кровать. Затем отпускает, и с мягким «пум» я падаю на простыни.

– Думаю, это бы я запомнил, – говорит он, забрасывая мои ноги на кровать.

– Не волнуйся, – успокаиваю я, – думаю, скоро ты все вспомнишь.

– А пока меня ждет Драксен.

Он подходит к гардеробу и, недовольно ворча, принимается рыться в куче сваленных на полу вещей.

Найдя то, что искал – пару бриджей, – он начинает стягивать свои, наблюдая мою реакцию.

– Прекрати, – говорю я, отвернувшись.

Он тихо смеется.

Надо было сидеть спокойно и не отворачиваться. Если бы я просто пожала плечами, словно меня это нисколько не волнует, Райден бы так не веселился. Он переодевался бы в любом другом месте, я в этом уверена. Но это началось так внезапно, что я не была готова к своей реакции. А теперь уже ничего не поделаешь.

– Ты все время сидишь в этой комнате, – говорит он, – так где же я, по-твоему, могу переодеться в чистую одежду?

– Иди натягивать штаны в каюту Драксена! – выпаливаю я.

– Что в этом веселого?

Я сердито хмыкаю, ожидая, пока он закончит одеваться. Слышно, как шуршит одежда, звенит пряжка ремня, топают по полу щегольские новые сапоги, а я жду, когда все это стихнет.

Я так внимательно прислушиваюсь, что даже не замечаю, как стук сапог приближается, пока не чувствую его руку внизу спины.

Он склоняется к моему уху:

– Уже можно смотреть, Алоса.

Легко проведя губами по моему виску, он уходит.

И только после его ухода, расслабленно обмякнув на кровати, я осознаю, насколько все это время была напряжена.

Боюсь, что следующие несколько дней мне будет скучно до одури, но, к своему удивлению, я вовсе не скучаю. Райден часто заходит проверить, как я. Мы разговариваем, пока он не пытается незаметно начать допрос. Ему много чего хочется разузнать: например, план укрытия моего отца, как часто туда заходят суда с грузами, сколько людей охраняют его логово и тому подобное. Но все это так и остается для него тайной. Я скорее умру, чем выдам эту информацию. Хотя, пожалуй, нет, скорее умрут они – не позволю же я им убить себя за здорово живешь.

Я замечаю, что Райден держит меня на расстоянии. Но он все-таки не может помешать мне как бы в шутку забрасывать приманки во время разговора. Забавно наблюдать, как он пытается сопротивляться, ищет равновесие в своем отношении ко мне. Играть с Райденом определенно интереснее, чем прочесывать корабль. До сих пор не найдя карты, я с каждой ночью чувствую себя все тревожнее. Я часто проверяю курс, чтобы определить, сколько еще времени осталось до момента, когда я должна преподнести карту отцу. Мы проходим пик Лайкона и начинаем двигаться на северо-восток.

Осталось уже немного.

Я просыпаюсь рано, хотя вчера поздно уснула. От внутренней тревоги я не могу спокойно спать, поэтому, глядя в потолок, обдумываю и передумываю все снова и снова. Я вспоминаю каждый проверенный уголок, стараясь понять, что я могла просмотреть. Две недели, отпущенные мне, почти прошли. В любой момент на горизонте может показаться назначенное место встречи.

– Ты рано проснулась, – говорит лежащий рядом Райден.

– Не могу уснуть, – отвечаю я.

– Тебя что-то тревожит?

– Вообще-то мне не дает спать твой храп.

Он улыбается:

– Я не храплю.

– Мои уши были бы счастливы, если бы это было правдой.

Повернувшись на спину, он смотрит в потолок вместе со мной.

– Скажи, что тебя тревожит.

– Кроме того факта, что пираты держат меня в плену?

– Да, – просто говорит он. – Кроме этого.

Ну не могу же я просто сказать ему, что либо Драксен, либо их отец спрятал карту так, что я не могу ее найти. И я спрашиваю:

– Что самое безрассудное ты сделал в жизни, чтобы произвести впечатление на отца?

Райден молчит.

– Тебе больно говорить о нем? – спрашиваю я.

Он качает головой:

– Нет, не в этом дело. Я стараюсь не думать о нем, потому что я его… так ненавидел.

– Понимаю.

Я жду, ответит ли он на мой вопрос.

Райден вздыхает:

– Трудно сказать. Я совершил много безрассудных поступков.

– Расскажи об одном из них.

– Хорошо, – задумчиво говорит он. – Однажды, далеко в открытом море, мы разграбили и сожгли корабль. Мой отец, пытаясь втащить по трапу сундук с драгоценностями, уронил его в море. Я нырнул за ним.

– Думаю, нам надо определиться с понятием «безрассудный».

– В воде были акуры, которые приканчивали тех, кто спасся после нашего нападения на корабль.

Я поворачиваю к нему голову:

– Тогда это было безрассудно.

Ядовитые угри акуры опаснее акул. Они быстрее и более чувствительны к человеческой крови. В некоторых случаях они даже крупнее и зубастее. Бóльшую часть времени они проводят на дне, но, почувствовав волнение у поверхности воды, отправляются на разведку.

– Тебе удалось достать сундук? – спрашиваю я.

– Нет. За мной погналась акура. Драксен это заметил и бросил мне веревку. Он выдернул меня из воды как раз вовремя.

– Что сделал твой отец?

– Он пытался снова столкнуть меня за борт за сундуком, но Драксену удалось его отговорить.

– Сдается мне, если бы ты его не убил, кто-то другой все равно бы это сделал. Судя по рассказам, он был скотиной.

– Так и было. – Райден поворачивает голову ко мне. – Думаю, этот вопрос был не случаен. Ты делаешь что-то безрассудное, чтобы произвести впечатление на отца?

– Я обычно делаю что-то безрассудное для собственного удовольствия.

– В это мне нетрудно поверить.

– Как думаешь, ты хорошо знал своего отца?

Он пожимает плечами:

– Довольно хорошо. А что?

Мне надо быть осторожной. Я должна сделать вид, что это просто беззаботный разговор по душам. Он должен думать, что это касается только меня.

– Отец доверяет мне больше, чем кому-то еще, но все же я не могу отделаться от ощущения, что у него есть от меня секреты.

– У каждого есть свои секреты. Мы были бы чересчур открытыми и незащищенными, если бы не умели ничего держать при себе.

– А как насчет…

Нет. Я не могу спрашивать Райдена о его личных секретах. Нельзя терять нить разговора.

– Но это другое. Ты чувствовал, когда отец что-то скрывал от тебя? Что-то важное?

– Обычно да.

– У моего отца на корабле был тайник под передвижной доской пола в его каюте. Он хранил там все самое важное. Когда я чувствовала, что он чего-то недоговаривает, я обычно находила там все его планы и секреты.

Быстро я сочиняю. Надеюсь, Райден не догадывается.

В логове отца и правда есть комната, куда может входить только он один. Его личное убежище. Много раз меня так и подмывало туда проникнуть. Однажды я даже попыталась. Отец, когда увидел, как я ковыряюсь в замке, сказал, что если меня так интересуют запертые двери, то он посадит меня за одну из них.

И он так и сделал. Посадил меня в клетку глубоко в трюме. На месяц.

– Но однажды, – продолжаю я, – место под доской оказалось пустым. И с тех пор там больше ничего не было.

– Он тебя застукал.

– Или заподозрил, что я в курсе, и не захотел доводить дело до этого.

Хотя Райден выглядит естественным и расслабленным, я уверена, он ловит каждое мое слово. Не может быть, чтобы он не надеялся, что я выдам ему какие-нибудь секреты своего отца. Но не в этом цель разговора. Это я пытаюсь разузнать секреты лорда Джескора.

– А как насчет твоего отца? – спрашиваю я. – Было у него место, где он хранил свои тайны? Тебе когда-нибудь удавалось разузнать то, что от тебя скрывали? Ты знаешь, где он спрятал свою часть карты?

– Честно говоря, меня это никогда особенно не интересовало. Когда мы были младше, Драксен однажды подговорил меня помочь ему поискать скрытые панели под палубой. Но из этого ничего не вышло.

Это правда. Я уже обыскала все панели.

Не могу не признаться, что мне нравится разговаривать с Райденом, но я действительно надеялась узнать из этого разговора что-нибудь полезное. Что-то, что натолкнет меня на мысль, где же находится карта.

Не надо было обольщаться.

– Кроме того, если бы у отца было что-то важное, он не выпускал бы этого из виду. Скорее всего, он все время носил бы это при себе. А мы с Драксеном не были такими дураками, чтобы пытаться его обокрасть.

Ох…

Глава 13

Райден пошел поискать мне что-нибудь на завтрак. А я пока раздумываю о собственной глупости.

Ну разумеется, надежнее всего хранить нечто ценное при себе.

Когда Джескор умер, сыновья должны были обыскать его тело. И найти карту. Драксен – один из самых алчных людей, которых я когда-либо видела. Если он действительно знал, что представляет из себя эта карта, то сделал бы все, чтобы ее найти. А как только нашел бы…

Драксен – отвратительный, грубый манипулятор. Он – последний человек на этом корабле, которого я хотела бы касаться руками.

Скорее всего, именно поэтому мне никогда не приходила в голову мысль проверить, не на нем ли карта. Конечно, он прятал бы ее на себе. Где же еще хранить то, что хочешь от всех спрятать? Бьюсь об заклад, это и есть истинная причина того, что Райден и Драксен взбунтовались против отца, попытались захватить корабль и все закончилось тем, что они перебили старую команду. Разве такое могло случиться из-за чего-то менее важного, чем карта, которая ведет к сокровищам тысячелетий?