Я больше не хочу с ним разговаривать и притворяюсь, что уснула.

– Ф-фу… – тихонько выдыхает он. – С тем же успехом можно просить рыбу не плавать.

Глава 10

Уже второй раз я просыпаюсь в объятиях Райдена.

Он еще спит, и я рада, что могу смотреть в его лицо столько, сколько хочу. Полные губы, прямой нос, слева – прикрытый волосами шрам. Должно быть, хороший был удар. «Может, это сделал его отец», – думаю я. Райден, похоже, никогда не испытывает желания говорить об отце. Может, причина в том, как отец с ним обращался, а может, в том, что Райден его убил. А может, и в том и в другом.

Райден ворочается во сне. Я быстро опускаю глаза, чтобы он не увидел, что я на него глазею. Меня охватывает внезапное желание сорвать повязки.

Райден хватает меня за руку чуть ниже раны на правом запястье.

– Еще рано. Не снимай повязку. Нужно, чтобы раны какое-то время были чистыми.

– Они жутко чешутся.

– Знаю, и будет еще хуже, но ты не должна их расчесывать.

– Как я понимаю, когда-то ты тоже был в наручниках?

– Как и каждый на этом корабле.

– Одновременно? – уточняю я.

Необычным тоном, с горечью и сожалением, он отвечает:

– Да.

– Что случилось?

Рука Райдена все еще лежит на моей руке. Он легонько поглаживает ее. Я не останавливаю его, потому что это немного уменьшает зуд.

– Вот что я тебе скажу, Алоса. Я могу предложить свою историю в обмен на твою.

– Что ты хочешь знать?

– Расскажи про свои шрамы.

– Это не одна история.

– Но я уверен, что ты можешь что-то о них рассказать.

– Думаю, да, но сначала ты.

Райден минуту раздумывает. Он подпирает голову свободной рукой, а другой продолжает водить по моей коже.

– Хорошо. Я тебе доверяю. Расскажу первым.

Он мне доверяет? И что же это должно означать? Что он дурень? Я не дала ему ни одного повода мне доверять. Сдается мне, он чувствует, что из-за вчерашних событий обязан рассказывать первым, вот что это такое.

Пираты бывают очень разных типов, но из всех, кого я встречала, Райден – первый пират, который жалеет, что он пират. Может, поэтому он мне так интересен. Он обращается со мной лучше, чем любой пират обращался бы с пленником. Я в этом уверена.

– Около года назад, – начинает Райден, – мой отец, лорд Джескор, еще был капитаном этого корабля. На «Ночном страннике» мы с Драксеном прожили почти всю жизнь. Уверен, ты меня понимаешь. Пиратским лордам нужны сыновья, чтобы передать наследство. Или, в твоем случае, дочери. Своеобразный случай. Ты должна когда-нибудь рассказать мне, как все это началось.

– Нет, не должна, – говорю я.

Он улыбается:

– Разумеется, не должна, но мне интересно знать.

– А что же твоя история?

– Хорошо. Многие из нас на корабле – сыновья пиратов из старой команды. Некоторые – воры и убийцы, которых мы встретили по пути. Когда корабль стал нашим, мы набрали команду.

– А как он стал вашим? Когда в дело вступило оружие?

Он кладет палец мне на губы:

– Шшш… Я подхожу к этой части. Ты иногда ужасно нетерпелива.

Я хмурюсь. Он убирает палец и продолжает:

– Мой отец стал слишком беспечным. Он и его люди больше времени проводили на суше, чем в море, занимаясь пиратством. Они только и делали, что пьянствовали, буянили и мародерствовали. Они напрочь забыли о нас, своих сыновьях и команде. И мы решили отобрать у них корабль.

Подняв бровь, я с сомнением посмотрела на него.

– Ты думаешь, я поверю, что твой отец, лорд пиратов, обленился, поэтому вы решили захватить корабль?

– Ты же знаешь, что это такое – вырасти у пиратов. Я видел твои шрамы. Наши просто не так заметны. Нас почти не кормили. Нам доставалась самая опасная работа во время грабежей и захвата добычи. Когда им было скучно – а это случалось довольно часто! – они избивали нас. Наконец нам это надоело. И мы попытались захватить корабль.

– И у вас не вышло.

– Да, у нас не вышло. Нас заковали в цепи, посадили в тюремный отсек, а потом решили в наказание за бунт убить по очереди, одного за другим.

– Очевидно, что им это не удалось.

Райден покачал головой.

– Нет, но они были близки к успеху. Отец хотел начать с меня. Я был для него… сплошным разочарованием. Я не стал таким, как ему хотелось. И был не очень-то на него похож. Говорил, ходил, пил не так, как он. Думаю, отец объяснял это тем, что у нас были разные матери, но, как бы то ни было, Драксен всегда был больше на него похож. А у тебя есть братья или сестры, Алоса?

– Уверена, на сегодняшний день их уже сотня. У моего отца был… бурный темперамент. Но признает он только меня. Если у него есть другие дети, я о них ничего не знаю.

– Понимаю. Меня растили вместе с Драксеном. Мы все делали вместе. Играли и дрались. Он, как старший брат, всегда меня защищал. Если отец орал и бил меня, Драксен заступался. В детстве он был больше меня, и он был моим защитником. Теперь мы выросли, и я в ответ забочусь о нем.

Обычно в такие моменты я отпускаю саркастическую реплику. История Райдена просто напрашивается на сарказм. Но, странное дело, сейчас я чувствую, что мне хочется промолчать. И слушать дальше.

– У нас с ним крепкая связь. Самая крепкая в моей жизни. И я никогда не сделаю ничего, что может ее разорвать, потому что вся моя жизнь построена вокруг нее. И я не знаю, что было бы со мной без нее. Ничего хорошего.

Я пытаюсь представить себе, каково это – иметь такую связь. Когда есть кто-то, кому можно доверять и кого можно называть другом детства. На моем корабле много хороших девушек, кому я могу доверять и называть своими друзьями. Но они появились недавно. В течение последних пяти лет. У меня нет ни одного человека, кого бы я держалась с самого детства.

Разумеется, если не считать отца.

– За это, как он считал, последнее разочарование в своей жизни отец меня чуть не убил. Но вмешался Драксен. Он освободился от стражников и пришел мне на помощь. В очередной раз. Это спасло мне жизнь. В самые важные моменты между мною и отцом Драксен выбирал меня. Я обязан ему жизнью и буду верен ему. Он – лучшее, что у меня есть, и я никогда не предам его и не сделаю ничего, что причинит ему вред. И вот Драксен поднял на отца меч и направил против него все искусство, каким владел. Но отец, в каком бы состоянии ни находился, всегда отлично владел мечом. Он разоружил Драксена и собирался его убить. Тогда я поднял меч, выпавший из рук Драксена, и убил им отца.

– И что было потом?

– Убийство отца произвело на нас с Драксеном странное впечатление. Мы почувствовали себя сильнее, свободнее. Мы прорвались к тюремному отсеку. Освободили всех, кто там был. И захватили корабль.

– Вот так просто?

– Ну, я не описываю тебе наши сражения во всех подробностях – уверен, эта картина тебе знакома.

Да. И звуки, и запахи, и привкус сражения – это я знаю хорошо.

– А теперь расскажи мне про свои шрамы.

Договор есть договор. И я рассказываю. Но я не хочу, чтобы он меня жалел, поэтому только сообщаю факты. Без эмоций. Без сожалений. Я рассказываю о бесконечных испытаниях. О суровых тренировках. О регулярных проверках, которые устраивал мне отец. Я не слишком вдаюсь в подробности. Просто даю понять, что это такое – жить с моим отцом, чтобы Райден не думал, будто я обманула его, когда предлагала обменяться историями.

В конце моего рассказа он спрашивает:

– Скажи, он так обучает всех своих людей?

– Ну, лично он обучал только меня, но… – Я умолкаю.

– Что?

– Зачем тебе знать о нашем обучении? Снова твои проклятые расследования?

Оттолкнув его, я вскакиваю с кровати.

– Я тебе не верю, Райден. Что, черт побери, происходит? Ты проявляешь доброту ко мне, а потом ожидаешь, что я откроюсь перед тобой, так?

Райден пожимает плечами:

– Ты и женщина, и дочь пиратского короля. Что-то мне подсказывает, что ты не сдашься и под пытками. Нам нужен был другой подход.

– Иди ты к черту. И ты, и твоя проклятая команда. Хоть что-то из всего этого правда?

Райден садится и серьезно смотрит на меня:

– Из чего «всего этого»?

– Из твоей истории. Всего этого. – Я указываю на комнату. – Вся эта нежная забота. Или это просто другой подход?

Он встает и кладет руки мне на плечи:

– Почти все это правда, Алоса, хотя и не должно быть правдой.

Я отталкиваю его и морщусь от боли в запястьях.

– И что это должно означать? Ты играешь роль. Запутавшийся первый помощник. Ты просто лжец.

– И ты тоже. Почему бы тебе не рассказать, что ты на самом деле делаешь на этом корабле?

– Я ничего не делаю! – кричу я. – Отпусти меня. Я хочу уйти прямо сейчас!

Сложно притворяться, когда я в такой ярости. Но это нужно сделать.

– Не могу. Если только ты не скажешь мне, где скрывается твой отец. Тогда мы отвезем тебя прямо к нему.

Я чувствую, как все мое тело напряглось. Если я не ударю, то взорвусь.

– А-а, – говорит Райден, – я уже знаю этот взгляд. Оставлю тебя ненадолго.

Я заношу ногу, и он выходит за миг до того, как она бьет по двери.

Я пытаюсь убедить себя, что это не имеет значения. Какое мне дело до того, что Райден старается собрать обо мне информацию? Я и так знала об этом. Просто я не ожидала, что он станет использовать для этого сентиментальные чувства.

Ничего не изменилось. Я продолжаю пытаться заполучить карту. И пока местонахождение моего отца в тайне, я могу продолжать поиски. Так какая разница, если Райден время от времени становится чуть умнее и хитрее? Меня это не трогает.

Я сижу на его кровати и жду, когда же день закончится, и тут дверь открывается.

Неужели нельзя, чтобы это был не Райден?

Он хватает меня за плечо:

– Капитан хочет тебя видеть.

Я пытаюсь ударить его в живот, но он к этому уже готов и ловит мой кулак на лету.