– Ты украла у меня одеяло, Алоса, – шепчет мне в самое ухо чей-то голос.

Этот голос мне знаком, но я все еще в полусне.

– Но это не страшно. Я не против делиться одеялом. Ты меня сегодня очень согрела.

– Ммм… – только и бормочу я в ответ.

– Это приятно, но надо вставать. У тебя сегодня есть дела.

– Помолчи.

Он тихо смеется. И рукой откидывает волосы с моего лица.

– Люблю эти волосы. Огненно-рыжие. Прямо как твоя душа.

Я наконец открываю глаза. Райден лежит рядом, подперев голову левой рукой. А правой продолжает играть моими волосами.

Я скатываюсь с кровати и больно ударяюсь об пол.

– Ох… – Через мгновение я вскакиваю. – Что ты делаешь?

– Ну, я спал в своей постели. А вот что делала ты, не знаю. Как же тебе удалось влезть сюда и не разбудить меня?

– Наверное, я лунатик.

– Не сомневаюсь.

Я протираю глаза и одергиваю одежду.

– Это ни к чему, – говорит он. – Уверен, никто не подумает ничего плохого, когда ты отсюда выйдешь.

– Действительно, – отвечаю я сквозь зубы. Но, когда оглядываю комнату, мое настроение улучшается. – Может, покажем им, что я тут натворила?

Райден, поморщившись, садится.

– Кстати, об этом. Я подумал, что мы зря расходуем твой потенциал, держа тебя целыми днями взаперти. У тебя слишком много энергии, которую ты тратишь на побеги и превращение моей комнаты в бедлам. Думаю, настало время направить твои способности в нужное русло.

– Что это значит?

– Увидишь. Я сейчас вернусь.

Перед тем как уйти, он натягивает сапоги и набрасывает рубашку. Через открытую дверь в комнату врывается поток холодного воздуха. И я окончательно просыпаюсь.

Я с удовольствием потягиваюсь, влезаю в сапоги и стараюсь особенно не расстраиваться из-за того, что карта до сих пор не нашлась. Нужно еще обыскать полуют и марс. Да и в трюме полно мест, где можно поискать. Не думаю, что Драксен будет прятать карту там, где на нее может наткнуться кто-то из команды, но, вспомнив потайную комнату за отодвигающимися панелями на корабле контрабандистов, я не могу не признать, что и в трюме может быть множество секретных местечек.

Через несколько секунд мои мысли прерывает Райден. Он вернулся не с пустыми руками. Я вижу пару наручников.

– Хочешь заковать меня в кандалы, что ли? – спрашиваю я. – За что?

– Многочисленные попытки бегства, телесные повреждения, нанесенные первому помощнику и нескольким членам команды, убийство пирата… И ради твоего унижения.

– Кстати, ты сам мне напомнил… Интересно, что скажет Драксен, узнав, что ты позволил мне убить члена его команды?

– Милая, ты и правда думаешь, что он поверит тебе скорее, чем мне?

– Это зависит от того, насколько Драксен уже считает тебя трусом.

У Райдена каменеет лицо.

– Ну все, хватит!

Он застегивает наручники. Я вижу, какое огромное удовольствие это ему доставляет.

Он прав: унижение будет ужасным. Мне не хочется выходить наружу и видеть команду.

Я разворачиваюсь к нему:

– Когда все это закончится, я возьму свою команду и найду вас. И не успокоюсь, пока все вы не будете мертвы.

– Мы все трясемся от страха.

– И правильно делаете. У меня на корабле – лучшие ищейки мира.

Я вспоминаю о Займе, и на сердце теплеет.

– И у всех огненно-рыжие волосы?

– Нет.

– Жаль. А теперь идем. Тебе нельзя опаздывать.

– Опаздывать куда?

Райден выводит меня наружу. Наула уже далеко позади, на горизонте видна лишь морская рябь. Я раздумываю, куда же мы держим путь.

На палубе людно. Матросы метут, моют и чистят палубу. Переносят грузы. Поднимают паруса. Драксен стоит на мостике у штурвала и следит за курсом. Он заложил руки за ремень, широко расставил ноги, на его лицо обычная ухмылка.

– А-а, принцесса! Ну, как вам наше гостеприимство?

Мне хочется плюнуть на палубу, но я этого не делаю. Это так некрасиво!

– Отлично, капитан. Но мне интересно, что будет после того, как оно закончится.

– Да, знаю, сегодня вы еще не раз будете грозить нам смертью. А теперь приступайте к своим обязанностям.

– Обязанностям? – переспрашиваю я, глядя то на него, то на Райдена.

– Вы будете помогать команде убирать палубу, – объясняет Райден.

– Ха! Думаю, нет.

– Вы доказали, что оставлять вас одну нельзя. По нескольким причинам. – У него на лице написано, что он вспомнил о своей разгромленной комнате. – А я не хочу, чтобы вы путались у меня под ногами. Вы будете приносить пользу.

– И как вы собираетесь меня заставить?

– Лайомен!

– Да, господин Райден, – отзывается кто-то.

– Принеси мне веревку и крюк.

– Да, сэр, – со смешком отвечает голос.

Я точно знаю, что все это означает, но подобная перспектива меня не пугает. Такие крюки вешаются на мачте во многих местах, и они удобно крепятся к цепочке, соединяющей наручники.

Спустя пару минут крюк уже свисает с мачты. Райден продевает его сквозь одно из средних звеньев моих наручников.

Пару мгновений он колеблется, словно ожидая, что я сдамся, соглашусь работать и он сможет убрать этот крюк.

Но я молчу. Я даже не смотрю на него, словно мне не о чем беспокоиться.

– Поднимайте ее, – наконец говорит Райден, и в его голосе слышится нетерпение. Все его сомнения улетучились.

Я не понимаю, что и для кого он изображает: сомнение для меня или нетерпение для Драксена? Может быть, и то и другое. А может, ни то ни другое. По нему ничего не скажешь. Мне кажется, он мечется туда-сюда, словно не может разобраться, чего же сам хочет. Он старается как-то доказать брату, что он крутой? Но зачем ему это нужно? Особенно если брат любит его без всяких условий, как Райден недавно заявил.

Возможно, правду он не скажет даже самому себе.

Я хватаюсь за цепь чуть выше манжет на запястьях. Если повиснуть на запястьях, металл врежется в кожу и будет больно. Очень больно. Лучше повиснуть на сжатых кулаках.

Райден смотрит не мигая. Драксен с интересом наблюдает за спектаклем. Пираты жаждут зрелища. Хотят развлечься? Пожалуйста!

Вместо того чтобы дать Лайомену меня поднять, я рывком натягиваю веревку, так что чуть ли не отрываю ноги от земли.

То ли от неожиданности, то ли не справившись с веревкой, Лайомен срывается с грот-мачты. Несколько пиратов отбегают, и он с криком падает прямо на доски.

Слышен стон. Наверное, он сломал обе руки. А может, и ногу. Трудно сказать через секунду после такого стремительного падения.

Некоторые пираты смеются. Другие – наверное, друзья Лайомена – сгрудились вокруг него.

Его стоны быстро сменяются проклятиями в мой адрес.

Я не виню парня. На его месте я бы тоже сыпала ругательствами.

Драксен спускается с мостика, пристально смотрит на меня, а потом окликает еще троих:

– Забирайтесь на мачту. Я хочу, чтобы она висела над палубой. Живо!

Они взбираются наверх, торопясь выполнить приказ. Я со скукой смотрю на них.

Все трое уже наверху. Они действуют очень осторожно, обмотав мои запястья веревкой несколько раз, прежде чем потянуть вверх. Я не утруждаю себя тем, чтобы дергать их, как Лайомена. Это требует слишком много сценического искусства с моей стороны.

Не то чтобы я была против сценического искусства. Просто мне пришло в голову кое-что получше.

Когда я поднимаюсь на пять футов, они останавливаются. Я повисаю, ухватившись за звенья цепи, а они закрепляют веревку. Какой спектакль для пиратов! Они меня похитили. Я для них – приз, захватывающее зрелище, они рады на меня поглазеть.

Но я еще и сильнее, чем они привыкли видеть.

Драксен подходит достаточно близко, чтобы было хорошо видно мое лицо.

– Вчера ты убила одного из моих лучших людей, и следовало бы отдать тебя Ульгину. Но нельзя допустить, чтобы дочь короля пиратов изуродовали до неузнаваемости, раз уж мы собираемся обменять тебя на выкуп. А вот это как раз то, что надо.

Я не обращаю на него внимания, сосредоточившись на трех пиратах, которые спускаются с мачты. Я жду, пока они смешаются с остальными, чтобы быть уверенной, что они не загонят меня ударами наверх.

Мне незачем волноваться. Все слишком шокированы, чтобы что-то предпринять, когда я начинаю лезть наверх.

– Ох, не может быть! – восклицает один из пиратов.

Я не утруждаю себя тем, чтобы посмотреть, кто это. Я сосредоточена на движениях своих рук. Одна рука выше другой – расслабиться, подтянуться. Другая рука – расслабиться, подтянуться.

Длина цепочки не позволяет мне захватывать больше веревки, но и этого достаточно. Я могу лезть и так.

И я лезу – до самого верха. Я перебрасываю ногу через круглую деревянную балку под парусом и, расставив ноги, сажусь. Я даже не запыхалась. Если бы еще придумать какой-нибудь блестящий план, как избавиться от цепи. Но здесь, наверху, нет ничего такого, что могло бы мне помочь.

– Спустите ее вниз! – приказывает Драксен, весь красный – мне отсюда плохо видно, но приятно представить себе, как он пыхтит от злости.

На мачту взбирается все больше и больше пиратов. Но я не собираюсь позволить кому-то из них прикоснуться ко мне. Поэтому начинаю спускаться.

На середине веревки я останавливаюсь. Пираты наверху колеблются – никому не хочется лезть вниз, ко мне.

Райден подходит к Драксену и успокоительным жестом кладет руку ему на плечо.

– Алоса! – кричит он. – Слезай вниз, или я прикажу перерезать веревку.

Я со вздохом поднимаю глаза к небу. Райден, Райден… В самом деле, как печально, что им приходится прилагать столько усилий, чтобы заставить меня вести себя прилично.

Однако я исполняю его просьбу. Переломы и синяки мне не нужны.

Просто мне совершенно не хочется убирать палубу.

Добравшись до конца веревки, я жду. У меня в запасе остался только этот трюк. В такие минуты я очень благодарна отцу за то, что он устраивал мне эти чертовы испытания на прочность. Они сделали меня сильной. Они помогли мне узнать, сколько я могу вынести.