— Несколько раз я следил за графом и буду благодарен, если ты просто поверишь мне на слово.

— Ты ужасно скучный, Адам!

— Вероятно, но больше ты ничего от меня не услышишь, сестричка.

Он снова отыскал глазами Рейну, занятую беседой с графом. Арабелла заметила, как лицо брата исказила гримаса.

— Что же касается Рейны, думаю, мне придется поговорить с ней откровенно. Надеюсь, ты предупредила ее быть поосторожнее с графом?

— Рейне он совершенно безразличен, Адам, — спокойно пожала плечами девушка. — Просто ей трудно от него отделаться.

— Тем не менее, — свирепо прорычал Адам.

— Не забудьте, маркиз, — строго напомнила Арабе», хотя ее темные глаза лукаво сверкнули, — именно против вас возражает отец Рейны, особенно когда она заявила, что считает вас образчиком красоты и добродетели.

Легкая усмешка тронула губы Адама.

— Да, знаю, она мне сказала.

— Неужели? Значит, Рейна не столь застенчива, как мне казалось. Я, конечно, попробовала убедить ее, что в тебе нет ничего особенного, но она, тем не менее упорствовала в своих заблуждениях.

— С такой сестрой я… Неожиданно он осекся.

— Иисусе! Эта дурочка с ним танцует!

— Рейна должна быть учтивой, Адам. Ее отец здесь гость, и членам его семьи нельзя никого оскорблять. Граф де ла Валль считается преданным роялистом.

Адам проворчал что-то и, оставив Арабеллу, подошел ближе к танцующим.

Граф пытался завести разговор с неприветливой молчаливой девушкой, чей взгляд скользил по залу всякий раз, когда они расходились в танце.

— Вы прекрасно говорите по-французски, мадемуазель. Рейна кивнула, поджав губы.

— Мой род уходит корнями в древнюю французскую аристократию, — сообщил он с неприкрытым гневом.

— Мои поздравления, месье.

Эрве стиснул зубы, не понимая причины сто явной отчужденности, однако мгновенно замолчал и к концу танца умудрился увлечь девушку к выходящей балкон двери.

Вы выглядите чересчур разгоряченной, мадемуазель, — сочувственно заметил он. — Пожалуй, нам не мешает немного насладиться вечерней прохладой.

Рейна вздрогнула от страха, но тут же упрекнула себя в излишней чувствительности. Граф, конечно, весьма настойчив, но вокруг столько людей!

Однако девушка попробовала осторожно отнять руку.

— Мне вовсе не жарко, — запротестовала она. — Пожалуйста, отпустите меня.

— Немного погодя, дорогая, немного погодя.

Граф слегка подтолкнул ее, и они оказались на широком балконе. Рейна, поняв, что не сможет избавиться от него, не устроив при этом безобразной сцены, вздернула подбородок, подошла к краю балкона и схватилась за витые железные перила.

— Какой прекрасный вид, взгляните! — хрипло пробормотал граф. — Отсюда можно даже наблюдать английские суда в заливе. Чудесно знать, что мы находимся под защитой великой страны.

— Вы правы, — безразлично бросила Рейна, — но здесь слишком холодно, и я хотела бы немедленно вернуться, месье.

А сад! — продолжал Эрве, не обращая внимания на ее слова. — Какие упоительные запахи! — Он осторожно взял ее за руку. — Неплохо бы прогуляться в саду, мадемуазель.

— Но это не принято, сэр, — возмутилась Рейна, не замечая, что говорит по-английски. — Мне не хочется, — поспешно объяснила она по-французски.

Такая излишняя скромность совершенно ни к чему. В Италии не любят жеманниц, — вкрадчиво запротестовал граф и потянул ее за собой. Рейна оглянулась на балконную дверь. Кто-то успел ее закрыть.

— Не смущайтесь, дорогая, — тихо продолжал граф, приблизив губы к ее виску. — Все, что я прошу, — несколько минут в вашем очаровательном обществе.

Рейна уже собиралась закричать. По-видимому, это единственное, что может ее спасти, но тогда разразится скандал и отец будет крайне недоволен. Возможно, он даже запретит ей покидать виллу и не позволит снова встретиться с маркизом. Девушка покачала головой. Граф все больше ее злил, но, с другой стороны, что он сделает ей здесь, в дворцовом саду?!

— Что ж, — сдержанно согласилась Рейна, — но только на несколько минут.

Граф улыбнулся. Он хорошо знал женщин. Кажется, только кокетливые англичанки обязательно должны создавать видимость сопротивления, прежде чем отдаться и получить наслаждение. Кроме того, мисс Линдхерст, конечно, девственница, и задешево свою невинность не продаст. Вероятно, придется даже жениться на ней. Правда, эта мысль не возмутила Эрве. Она прелестна, и, кроме того, принесет мужу немалое приданое.

Рейна молча спустилась вместе с графом по короткой лестнице в сад, мысленно проклиная себя — здесь царила почти непроглядная тьма, а она осталась наедине с этим ужасным человеком!

— Самые пышные цветы меркнут в вашем присутствии, — начал граф в смехотворной попытке обольстить девушку.

— Сомневаюсь, — покачала головой Рейна, стараясь сохранить спокойствие. — По-моему, я ничем не выдающаяся личность.

— Не притворяйся, что ты не понимаешь, — пробормотал он и, сжав ее руки, привлек к себе, и стал целовать волосы над ухом.

— Отпустите меня! Я не притворяюсь, месье! И если в вас есть хоть капля благородства, вы немедленно прекратите нести этот вздор!

Однако граф стиснул ее пальцы немного сильнее и свободной рукой приподнял подбородок. В следующую минуту он прижался к ней всем телом; по губам скользнул его язык. На мгновение Рейна оцепенела от ужаса, но тут же принялась яростно сопротивляться.

— Грязное животное, — охнула она и, вырвав руку, размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину. — Гнусный негодяй!

Граф, удивленный и разгневанный, отстранился и машинально дотронулся до щеки.

— Ты заплатишь за это, голубка, — тихо пообещал он и снова потянулся к ней.

Рейна неожиданно вспомнила, как ее брат, Томас,краснея от смущения, объяснял, что если мужчина вдруг перейдет границы приличия, ей следует ударить его… коленкой. Тогда она долго гадала, почему именно подобные действия могут отрезвить мужчину, но сейчас тем не менее изо всех сил коленом двинула графа в пах.

Он повалился как подкошенный. Лицо исказилось болью.

— Проклятая сучонка, — сдавленно прошипел Эрве, схватившись за живот. Не собираясь выслушивать оскорбления, Рейна метнулась к ступенькам, ведущим на балкон. Страх вернулся с новой силой, когда она вновь оказалась в салоне и остановилась, стараясь успокоить неровное дыхание. Девушка нисколько не сомневалась: все окружающие догадываются, что произошло. Она потихоньку подошла к стене и нырнула в маленькую приемную, в которой обычно давались частные аудиенции дипломатам. Пытаясь охладить разгоряченные щеки, она стала лихорадочно обмахиваться веером, но тут же поняла, что ноги ее не держат, и рухнула на стул.

— Какого дьявола вы делали с графом в саду? Рейна подняла пылающее лицо и уставилась на маркиза ди Гальвани.

— Неужели у вас нет ни капли разума? — прорычал Адам, чей гнев еще больше подогревало молчание девушки.

— По-моему, я не так уж глупа, — наконец пробормотала она, — если умудрилась все-таки ускользнуть от него!

— Да, я видел, как вы пнули его между ног! Поразительно! Вы научились этому трюку у братьев? Нет, молчите. Только последняя дурочка могла пойти гулять с ним в сад!

Рейна с трудом поднялась.

— Я не намереваюсь, синьор, оставаться здесь и выслушивать ваши оскорбления! Вероятно, действительно, с моей стороны было не слишком… мудро позволить поставить себя в такое невыносимое положение, но ведь все кончилось благополучно.

— Граф не из тех, кто забывает, что глупая девчонка сумела взять верх! Черт побери, вы выпустили тигра из клетки!

— Видимо, — процедила Рейна, безуспешно стараясь выпрямиться, — у вас с моим отцом гораздо больше общего, чем казалось сначала. Вы так же несправедливы, как он!

Адам расслышал легкий надлом в ее голосе, и его гнев испарился. Девушка выглядела бледной, невероятно беззащитной и ослепительно прекрасной.

— Рейна, — произнес он уже спокойнее, — я просто волновался за вас. Обещайте, что никогда больше не останетесь с ним наедине.

— Хотите сказать, в точности так же, как мы с вами сейчас?

Неожиданно она представила его смеющимся, занятым шутливой беседой с Арабеллой, и разъяренно прошипела:

— Я вовсе не слепа, синьор! Вы пришли сюда, потому что Арабелла занята другими поклонниками и вы не можете подольше побыть с ней рядом? Или это она прислала вас за мной?

— Перестаньте набрасываться на меня, маленькая мегера! Я решил убедиться, что с вами ничего не случилось!

— Мегера! И потому, что я не собираюсь больше выносить вашу надменную снисходительность, вы имеете дерзость оскорблять меня?!

Адам сообразив, что вовсе не собирался обмениваться колкостями, почти бессознательно сжал ее плечи и привлек к себе. К его немалому изумлению, Рейна прильнула к нему, обхватив шею тонкими руками. Адам нежно поцеловал ее, и она с тихим стоном приоткрыла губы, отдаваясь его ласкам? чувствуя, как ее несут куда-то невысокие бирюзовые волны…

Адам неожиданно выпустил девушку, убрал ее руки, и она ошеломленно уставилась на него.

— Я… я не понимаю, — прошептала Рейна, не в силах отвести отнего взгляд. — Пожалуйста, Пьетро, я хочу…

Маркиз опустилруки и быстро отступил.

— Вы сами не знаете, чего хотите, — резко бросил он. — И не смотрите на меня такими умоляющими глазами! Именно так вы глядели на графа?!

И при виде ее исказившегося болью лица был готов откусить себе язык. Но поздно. Она потрясена его грубостью.

— Ради Бога, возвращайтесь поскорее к родителям! — почти прокричал он.

Рейна сглотнула слезы.

— Ненавижу вас! — завопила она по-английски и, вне себя от ярости, ударила Адама по лицу, а сама подобрала юбки и опрометью выбежала из комнаты.

Адам долго стоял, глядя вслед Рейне. Наконец он медленно повернулся и, слегка наклонив голову, направился к камину.

— Кажется, мы оба потерпели неудачу, mon ami[11]. Вкрадчивый голос графа снова вызвал в Адаме прилив неудержимого гнева. Но когда он обернулся, на лице играла лишь легкая усмешка.