Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей»

— Я делаю это для тебя, — говорит он тихо. — Я сделаю тебя английской королевой, и твой ребенок родится принцем крови, а затем станет королем.

— Я буду молиться за вас, — еле слышно шепчет Изабель. — И за моего мужа.

— Ты возведешь мое имя и мою кровь на престол Англии, — в голосе отца слышится удовлетворение. — Эдуард стал дураком, ленивым дураком. Он доверяет нам, но мы его предадим; он умрет на поле боя, как и его отец, такой же дурак. Встань, у тебя ребенок. — он просовывает руку ей под локоть и тащит вверх. Отец кивает мне. — Береги свою сестру, — говорит он с улыбкой. — В этом животе находится будущее нашей семьи. Возможно, там следующий король Англии. — он целует Изабель в обе щеки. — Когда мы встретимся в следующий раз, ты будешь королевой Англии, и мне придется встать перед тобой на колени. — он смеется. — Подумай об этом! Я должен буду встать на колени перед тобой, Изабель.

Все наши слуги идут в часовню и молятся за победу отца. Они думают, что он отправляется воевать за короля, и молятся, не понимая опасности, в которой мы находимся, оспаривая у короля Англии его королевство. Но отец подготовил почву; в Линкольншире еще живы мятежники, это наши родственники, которые в прошлый раз подняли страну, жалуясь на дурных советников короля и неправедные суды. У Джорджа есть собственная армия людей, присягнувших ему лично, а люди отца последуют за ним куда угодно. И все же военное счастье переменчиво, а Эдуард искусный тактик. Мы молимся за победу отца утром и вечером и ждем новостей.

Мы с Изабель сидим в спальне. Изабель лежит на кровати и жалуется на боль в животе.

— Это похоже на спазмы, — говорит она. — Как будто я съела слишком много.

— Может быть, ты действительно съела слишком много, — сочувственно отвечаю я.

Она морщится.

— У меня почти восьмимесячный срок, — жалобно говорит она. — Если роды начнутся раньше, я могу умереть. Ты могла бы быть добрее к своей родной сестре.

Я стискиваю зубы.

— Да, извини. Может быть, надо позвать дам и сказать маме?

— Нет, — говорит она. — Наверное, я объелась. У меня в животе совсем не осталось места, и каждый раз, когда он двигается, я не могу дышать. — она поворачивается. — Что там за шум?

Я подхожу к окну. По дороге к замку спускается отряд, пешие ратники идут не в ногу, устало спотыкаясь, а впереди них медленно едут конные рыцари. Я узнаю Миднайта, боевого коня моего отца, он идет, опустив голову, на его плече кровоточит глубокая рана.

— Это отец возвращается домой.

Изабель в одно мгновение вскакивает с постели, и мы бежим вниз по каменной лестнице в большой зал к распахнутой двери, а замковые слуги выскакивают во двор и на улицу, чтобы приветствовать вернувшуюся армию.

Мой отец едет во главе войска на своем усталом коне, и как только они оказываются за стенами замка, подъемный мост со скрежетом поднимается, решетка падает вниз, и мой отец и его красавец-зять спешиваются с коней. Изабель сразу опирается на меня и кладет руку на живот, чтобы изобразить картину материнства, но я не думаю о том, как мы выглядим, я всматриваюсь в лица мужчин. С первого взгляда мне понятно, что они не победили. Мама выходит вслед за нами, я слышу ее тихий возглас, и понимаю, что она тоже почувствовала уныние поражения. Отец выглядит мрачным, а Джордж бледный и несчастный. Но мать выпрямляется, словно стряхнув с себя все несчастья, и встречает отца быстрым поцелуем в обе щеки. Изабель так же встречает своего мужа. Я делаю им обоим реверанс, а затем мы все идем в большой зал, и отец поднимается на помост.

Фрейлины выстроились в ряд, все они приседают, когда отец проходит мимо них. Старшие слуги идут за нами в зал, чтобы выслушать новости. С ними входят другие слуги, гарнизон замка и те из воинов отряда, которые решили прийти послушать, прежде чем отправляться на отдых. Отец говорит громко и ясно, так что слышать его может каждый.

— Мы уезжали поддержать наших родственников лорда Ричарда и сэра Роберта Уэльских. Они, как и я, считают, что король находится под влиянием королевы и ее семьи, что он предал наше с ним соглашение, и что он не король Англии.

Раздается одобрительный ропот, ведь всех здесь возмущает власть и успех семьи Риверс. Джордж поднимается на возвышение и становится рядом с отцом, словно желая напомнить, что существует альтернатива этому вероломному королю.

— Лорд Ричард Уэльский мертв, — мрачно говорит отец. — Король беззаконно вывел его из церковного убежища,[15] — он повторяет обвинение в ужасном преступлении против Божьих и человеческих законов. — Он вывел его из святилища и угрожал ему смертью. Когда сын лорда Ричарда сэр Роберт поверил этой лжи, он ушел с поля боя, и тогда король убил лорда Уэльского без суда и следствия прямо на поле сражения.

Джордж мрачно кивает. Нарушение права убежища подрывает авторитет и мощь церкви, бросает вызов самому Богу. Когда человек кладет руку на церковный алтарь, он верит, что находится в безопасности. Когда король не признает святости алтаря, он ставит себя выше Бога. Он становится еретиком и богохульником. Он может быть уверен, что Бог покарает его.

— Мы потерпели поражение, — голос отца звучит торжественно. — Армия, которую мы собрали в Уэльсе, разгромлена войском Эдуарда. Мы проиграли.

Я чувствую, как холодеет рука Изабель.

— Мы проиграли? — недоверчиво переспрашивает она. — Мы проиграли?

— Мы отступим в Кале, где будем собираться с силами, — продолжает отец. — Это неудача, но не поражение. Сегодня ночью мы будем отдыхать, а завтра выступим. И пусть никто не заблуждается, мы находимся в состоянии войны с так называемым королем Эдуардом. Законный король — Джордж из Дома Йорков, и я увижу его на троне Англии.

— Джордж! — кричат мужчины, поднимая вверх кулаки.

— Боже, храни короля Георга! — громко говорит отец.

— Король Джордж! — отвечают они.

На самом деле, они готовы верить всему, что говорит мой отец.

— Уорик! — отец выкрикивает свой боевой клич, и они ревут в один голос: — Уорик!

Дартмут, Девон, апрель 1470

Мы едем со скоростью мулов, которые тянут носилки Изабель. Отец отправляет разведчиков следовать за нашей отступающей армией, и они сообщают, что Эдуард не преследует нас. Отец считает, что он ленивый дурак, и вернулся в теплую постель к своей королеве. Мы не спеша едем в Дартмут, где нас уже ждет корабль отца. Мы с Изабель стоим на пристани и смотрим, как заводят на борт лошадей. Стоит жаркий апрельский день, море спокойно, как озеро, а в воздухе кружатся и кричат белые чайки; ветерок с берега приносит приятный запах водорослей в сетях, развешенных для сушки, с привкусом соли и дегтя. Погода почти летняя, и отец обещает нам приятное плавание.

Последним по трапу проходит черный Миднайт. Ему надели на голову мешок, так что он не может видеть ребристый трап и воду внизу. Но он знает, что его ведут на корабль. Он много раз переплывал море, он уже дважды участвовал в десанте на берег Англии. Он опытный конь, ветеран многих сражений, но сейчас он ведет себя, как пугливый жеребенок, шарахаясь от трапа, вставая на дыбы и разгоняя людей копытами; наконец, его помещают в сеть подъемника, и переносят на борт, пользуясь его беспомощностью.

— Я боюсь, — говорит Изабель. — Я не хочу плыть.

— Иззи, море спокойное, как пруд. Мы скоро будем дома.

— Миднайт чувствует что-то плохое.

— Нет, с ним все в порядке. Просто он не слушается. И он уже на корабле, он в своем стойле ест сено. Пойдем, Иззи, мы не можем задерживать корабль.

Но она не хочет идти, она тянет меня в сторону, когда мать с фрейлинами направляются к трапу. На корабле поднимают паруса, выкрикивают команды и ответы. Дверь лучшей каюты открыта для нас. Джордж проходит мимо, равнодушный к страхам Иззи; отец отдает последние приказания кому-то на пристани, и моряки начинают вытягивать веревки из больших железный колец на набережной.

— Мое время слишком близко, мне нельзя плыть.

— Все будет хорошо, — уговариваю я. — Ты будешь лежать на кровати в каюте, словно у себя дома.

И все же она трясет головой.

— Что, если они насвищут нам ветер?

— Кто?

— Королева и ее мать, ведьма. Ведь ведьмы умеют вызывать ветер? Что, если они насвищут ветер, и мы попадем в бурю?

— Они не смогут сделать ничего такого. Они обыкновенные женщины.

— Ты знаешь, что она может. Она никогда не простит нам смерть своего отца и брата. Так сказала ее мать.

— Конечно, она ненавидит нас, но она ничего не может сделать. Она не ведьма.

Внезапно отец оказывается рядом с нами.

— Быстро на борт, — говорит он.

Иззи пугается:

— Я не могу.

Он смотрит на нее, свою старшую любимую дочь; и хотя она держит руку на своем разбухшем животе, и ее лицо бледно, как мел, он смотрит на нее жесткими карими глазами, как будто она ничто для него, просто препятствие между ним и его новым планом. Затем он оглядывается на берег, словно ожидая увидеть развевающиеся штандарты королевской армии, галопом летящей к пристани.

— Поднимайтесь на борт, — это все, что он говорит.

Он, не оглядываясь, идет по трапу и отдает приказ поднять его, когда мы поднимаемся на корабль вслед за ним.

Веревки на носу отвязаны, подходят две баржи и встают около наших бортов, чтобы вывести корабль в море. Гребцы на баржах наклоняются вперед и тянут весла, барабан отбивает равномерный ритм, чтобы заставить их работать слаженно, и нос корабля отползает от мощеной набережной. Паруса колышутся под ветром, и корабль покачивается на легкой волне. В Девоне, как и во всех портах Англии, любят отца, потому что он защищает Узкое море, поэтому нас провожает множество людей, целующих руки отцу и желающих нам спокойного плавания. Джордж сразу выходит и встает рядом с ним на юте, поднимая руку в царственном приветствии, а отец подзывает Иззи, и кладет руку ей на плечо, поворачивая ее так, чтобы каждый мог видеть ее большой живот. Мы с матерью стоим на носу. Отец не зовет меня, сейчас я ему не нужна. Изабель, новая королева Англии, сейчас удаляется в изгнание, но обязательно вернется во славе. Это Изабель носит ребенка, который, как все мы надеемся, станет нашим будущим королем.