Я совершенно сбита с толку.

— Почему наши люди так говорят? Почему нам нельзя так говорить, а им можно? Почему мы допускаем эту ложь? Зачем кому-то лгать, что герцогиня Сесилия предала мужа? Как не стыдно?

— А ты подумай хорошенько, — советует она.

Я сижу, глядя на свое отражение, мои каштановые волосы, уложенные в элегантную прическу, блестят бронзовыми искрами, но мое лицо хмуро, и на лбу собрались морщинки. Изабель ждет, когда я прослежу извилистый путь заговоров моего отца.

— Отец позволяет людям повторять эту ложь?

— Да, — отвечает она.

— Потому что, если Эдуард окажется незаконным, то настоящим наследником будет считаться Джордж, — говорю я наконец.

— Настоящим наследником и истинным королем Англии, — подтверждает она. — Все дороги ведут Джорджа к престолу, и меня вслед за ним. Отец будет править за нас обоих. Все уже называют его «Делателем королей». Он создал Эдуарда, а теперь хочет разрушить его. Потом он создаст Джорджа. — ее лицо в зеркале мертвеет.

— Я думала, ты была бы рада стать королевой, — говорю я сдержанно. — Чтобы отец выиграл трон для тебя.

— Когда мы маленькими девочками играли в королев, мы не знали, какую цену женщины платят за власть. А теперь знаем. Злая королева Маргарита Анжуйская на коленях, как нищая, выпрашивает помощь у короля Франции, ее муж сидит в тюрьме, а сын скитается вместе с ней. Нынешняя королева прячется в башне, ее отец и брат умерли на эшафоте, обезглавленные, как обычные преступники, а ее мать ожидает смерти на костре за колдовство.

— Иззи, пожалуйста, скажи мне, что отец не сожжет Жакетту Вудвилл, — шепчу я.

— Он так и сделает, — говорит моя сестра, ее лицо мрачнеет еще больше. — Думаешь, зачем он арестовал и судил ее? Когда я мечтала быть королевой, я думала, что они живут как в красивых легендах, я думала только о нарядных платьях и верных рыцарях. Теперь я вижу, как жестока к ним жизнь. Это игра в шахматы, и отец использует меня, как свою пешку. Сейчас он собирается провести меня в королевы, но может и отбросить в сторону, он забудет обо мне ради новой игры.

— Ты боишься? — шепчу я. — Ты боишься упасть в сторону?

— Да, — говорит она.

Глава 6

Англия, осень 1469


Мой отец держит в своих руках всю Англию. Он посылает за нами, чтобы разделить свой триумф с семьей. Мы с мамой и Изабель садимся в Кале на лучший из кораблей отцовского флота и торжественно прибываем в Лондон, как члены нового королевского Дома. Бывшая королева Елизавета прячется в Тауэре, мой отец перевез бывшего короля в наш замок в Миддлхэме и держит его там. За неимением другого двора мы стали центральными фигурами Лондона, потому что приближается коронация. Моя мать и мать короля, герцогиня Сесилия везде появляются в сопровождении Изабель, две первые леди королевства и невеста, которую следующий парламент признает королевой.

Это дни нашего триумфа: отец сверг короля, который разочаровал его, чтобы возвести на трон нового — собственного зятя. Только мой отец решает, кто будет править Англией. Только мой отец делает королей из обыкновенных молодых мужчин. И беременная Изабель делает то, что требует от нее отец; она выращивает будущего английского короля в своем животе. Мать каждое утро молится перед статуей Богоматери, чтобы Иззи родила мальчика, который станет принцем Уэльским и наследником престола. Мы семья победителей, которую Бог благословил плодородием. У бывшего короля Эдуарда только три дочери, он не имеет сына и наследника, у него нет маленького принца, нет никого, чтобы остановить Джорджа на пути к престолу. Его красивая королева так здорова и плодовита, какой только может быть женщина. Но теперь мы привезли в Англию новую королевскую семью, новую королеву, и она уже ждет ребенка. Ребенок свадебной ночи, единственной ночи, когда они были вместе. Разве это не убедительное доказательство благодати? Кто будет сомневаться в том, что наша судьба принять корону, чтобы наш отец увидел, как его внук родится принцем и будет расти, чтобы стать королем?

Отец приказывает нам ехать в замок Уорик, пока осенние дожди еще не превратили дороги в реки грязи. Мы едем по твердой и сухой земле, оставляя за собой облака пыли, а вокруг нас кружат золотые и бронзовые листья. Изабель проделывает весь путь в носилках, запряженных белыми мулами. Она больше не живет в Лондоне со своим мужем-победителем. Теперь это не имеет значения, потому что у нее уже есть ребенок. Она уезжает, чтобы отдохнуть и подготовиться к коронации. Мой отец созовет парламент в Йорке, где Джорджа, герцога Кларенса, провозгласят королем, и тогда она станет королевой. В Лондоне проведут великолепную коронацию. Она примет в руку скипетр и положит его на свой большой живот, а ее коронационное платье будет собрано под грудью в пышные складки, чтобы подчеркнуть ее беременность.

Сундуки с нарядами доставили на север из королевского гардероба. Мы с Изабель, как дети на Рождество, открываем их в лучшей комнате замка и развешиваем содержимое по всем стульям, чтобы любоваться, как золотая тесьма и драгоценные камни искрятся в свете огня.

— Он сделал это, — затаив дыхание, Изабель смотрит на сундук с мехами, который отец прислал специально для нее. — Отец забрал ее наряды. Это ее меха. — она зарывается лицом в густой ворс и благоговейно вздыхает. — Этот запах! Они до сих пор пахнут ее духами. Я тоже буду носить ее духи. Он написал, чтобы я украсила все свои платья мехами из королевских шкафов. Он обещал прислать мне ее драгоценности, ее парчу, ее золотые платья, чтобы перешить их на меня. Он сделал это.

— Разве ты сомневалась, что так и будет? — спрашиваю я, поглаживая белоснежного горностая с черным хвостиком, которого разрешено носить только королям и королевам. Теперь Изабель обошьет им все свои накидки. — Отец победил короля Генриха и держит его в плену. Теперь он победил короля Эдуарда и тоже пленил его. Иногда мне кажется, что из седла своего коня он видит всю завоеванную им Англию.

— Два короля в тюрьме, и еще один на троне? — спрашивает Изабель, откладывая меха в сторону. — Как это может быть? Разве новый король может быть в безопасности, когда у нас есть два старых? А что, если отец восстанет против Джорджа, как он восстал против Эдуарда? Что делать, если планы моего отца не просто не учтут мои интересы, а обернутся против меня? Что делать, если он захочет сделать еще одного короля после Джорджа?

— Он так не сделает, нет; у него есть ты и Джордж, и ты носишь будущего принца, его внука, — быстро возражаю я. — Он сделал все это для тебя, Изабель. Он посадит вас на трон и будет поддерживать, а затем следующим королем Англии будет Невилл. Если бы он сделал все это для меня, я была бы так счастлива. Я была бы самой счастливой девушкой в Англии.

Но Изабель совсем не счастлива. Мы с матерью не можем понять, почему она не радуется. Мы думаем, что ее утомила беременность, поэтому она не гуляет вместе с нами ясным осенним утром и не находит никакого удовольствия от свежего холодного воздуха. Хотя мы сами и все наши верные друзья торжествуем, она не хочет наслаждаться нашей победой. И вот однажды в один прекрасный вечер во время ужина в зал входит сэр Хорс, один из доверенных людей моего отца. Он проходит в тишине через весь зал и протягивает моей матери через стол письмо; она принимает его, удивленная тем, что он явился к ней сразу с дороги и весь в грязи, но по его встревоженному лицу понимает, что он привез важные новости. Она смотрит на печать — личную эмблему отца с медведем и разорванной цепью — и, не говоря ни слова, выходит через дверь в дальней части помоста в солярий, оставляя нас в полном молчании.

Мы с Изабель и десятком фрейлин доедаем наш ужин, стараясь выглядеть беззаботными под напряженными взглядами из зала, а потом, непринужденно болтая, прислушиваемся к страшной тишине за закрытой дверью. Будет ли моя мать плакать, если отец погиб? В самом деле, умеет ли она плакать? Я никогда не видела маму плачущей. Может быть, она просто лишена этой способности, и всю жизнь живет с сухими и суровыми глазами?

А если сэр Хорс привез письмо с приказанием ехать в Лондон на коронацию Изабеллы, она не вернется к нам обратно с хорошими новостями? Вдруг она плачет от радости? Но разве я хоть раз видела, чтобы она хохотала от счастья? Луч солнца медленно скользит по гобеленам на стене, освещая одну сцену за другой, но из солярия не доносится ни звука.

Наконец, когда уже начинает темнеть, и слуги вносят свечи, дверь открывается, и мама выходит с письмом в руке.

— Позовите капитана гарнизона, — говорит она одной из фрейлин, — И командира личной охраны. Моего мажордома, главного конюха и старшего лакея.

Она сидит в своем великолепной кресле под расшитым балдахином и ждет, когда вызванные ею мужчины войдут в дверь и встанут перед нею. Очевидно, что произошло что-то важное, но по ее неподвижному лицу невозможно понять, одержали ли мы победу или потерпели поражение.

— Спроси ее, — бормочет мне Изабель.

— Нет, ты.

Мы с дамами стоим. Наша мать сидит, как королева. Странно, но она не велела подать Изабелле стул; словно ребенок Изабеллы внезапно перестал быть самым важным ребенком королевства, а сама она уже перестала быть почти королевой. Мы ждем, когда придут мужчины, чтобы выслушать ее приказы.

— У меня есть сообщение от моего мужа и вашего господина, — говорит она, и ее голос звучит громко и ясно. — Он пишет, что он восстановил на троне Англии короля Эдуарда. Мой муж, ваш господин, уже заключил договор с королем Эдуардом, и в будущем король будет руководствоваться советами знатнейших лордов королевства; около трона не останется выскочек.