— Удивляюсь, что лейтенант Брукс все еще в Лондоне.

— А? Что? — Сэр Роберт отложил бумаги и подмигнул ей, неправильно истолковав ее интерес. — Опасаешься, что твой кавалер уедет?

Хелена вспыхнула.

— Вовсе нет. И он не мой кавалер.

— Не волнуйся. Многого я не могу сказать, но полагаю, что твой дружок пробудет в Лондоне еще несколько недель. Ты никому об этом не говори, но его опыт работы в Акцизном управлении заставил Адмиралтейство подумать о разведывательных возможностях этой службы.

Добряк дядя, стараясь порадовать племянницу приятными новостями о возможном повышении в должности лейтенанта Брукса, очень ее расстроил. Хелена, не в силах усидеть на месте, подошла к коммодору и наполнила его бокал портвейном.

— Я, разумеется, не проболтаюсь. Но вы хотите сказать, что лейтенант станет офицером разведки? — Рука у Хелены дрогнула, и край графина стукнулся о бокал.

— Осторожно, дитя мое, ты прольешь вино! Спасибо, — он сделал глоток и серьезно посмотрел на нее. — Да, я это хочу сказать. Но не бойся за его безопасность — он опытный офицер, а работа в разведке не намного опаснее, чем в других подразделениях военно-морского флота. Должен признаться: я доволен этим молодым человеком — он оправдывает мои ожидания.

Хелену осенило.

— Вы ходатайствуете за него перед начальством в Адмиралтействе?

— Ну, всегда надо присматриваться к людям. — Дядя откинулся в кресле и удобно вытянул ноги. — Я переговорил о нем кое с кем, и ему нашлось полезное занятие, которое задержит его в городе.

Хелена с трудом сдержалась, чтобы не вспылить. Ясно — это дело рук тети Брейки. Ей настолько ненавистен Адам, что она готова на любую хитрость, лишь бы заставить его держаться подальше от Хелены.

Но гнев тут же сменился у Хелены страхом. Она-то рассчитывала, что Дэниел вскоре отправится в плаванье! В их общении крылась опасность, так как лейтенант Брукс уже начал относиться к ней покровительственно, несмотря на все ее старания держаться вежливо, но сухо и никогда не танцевать с ним за вечер больше одного танца, как бы он ни настаивал.

Одеваясь для поездки верхом, Хелена продолжала думать о разговоре с дядей. Люси поправила на ней жакет и сказала:

— Эта новая амазонка — просто шик, мисс!

Хелена покрутилась перед большим зеркалом. Амазонка была сшита из шерсти густого малинового цвета. Узкий жакет с эполетами и зелеными аксельбантами напоминал военный мундир и обрисовывал тонкую фигуру Хелены, а вызывающе надвинутая на лоб шляпа с темно-зеленой вуалью и длинные перчатки дополняли наряд. Фасон был весьма смелый для незамужней леди, но Порция убедила Хелену, что это последний крик моды.

До прихода Дэниела еще оставалось время, и, поскольку ей было жарко ждать его в амазонке, она пошла в оранжерею и стала задумчиво бродить по прохладному помещению, нюхая экзотические цветы. На столе она увидела свой альбом для рисования. Перелистывая его, Хелена вдруг поняла, что не видит портрета Адама. Она нахмурилась: куда она могла деть этот изобличающий ее рисунок? Хелена вспомнила, что держала лист в руке, когда вошел Фиш и спросил, поедет ли она вместе с матерью к леди Фолкнер. Что было дальше, она не помнила… Может, она засунула вырезанный лист обратно в альбом? Хелена еще раз быстро пролистала его, но ничего не обнаружила. Тогда она потрясла альбом — оттуда ничего не выпало. С тех пор она не дотрагивалась до альбома… и, должно быть, в день приема он так и остался лежать на столе в оранжерее. Но никто из гостей его не брал — в этом Хелена была уверена.

Она дернула за шнур звонка и с нетерпением ждала появления Фиша.

— Вы звонили, мисс Уайтт?

— Да, Фиш. Вы не находили здесь один из моих рисунков?

— Альбом лежит на столе в оранжерее, где вы его оставили неделю назад, мисс Уайтт.

— Нет, не альбом, Фиш, а просто лист из альбома — я его оттуда вырезала.

— Этого я не знаю, мисс Уайтт, но уверен, что если бы кто-либо из слуг его нашел, то положил бы рядом с альбомом или отдал вам. Я, разумеется, разузнаю.

— Пожалуйста, сделайте это сейчас. Дворецкий не показал своего удивления такой настойчивой просьбой, а, бесстрастно поклонившись, вышел. Вскоре он вернулся с сообщением, что никто из слуг не видел рисунка.

— Я дал указания немедленно отдать вам рисунок, мисс Уайтт, если вдруг он обнаружится.

Вошел лакей и объявил о приходе лейтенанта Брукса, а также о том, что лошадь мисс Уайтт выведена из конюшни.

Великолепная амазонка Хелены произвела должное впечатление на морского офицера. Он галантно поклонился и произнес:

— Мисс Уайтт, сегодня вы превзойдете всех в Грин-парке.

Щедрый сэр Роберт отдал в распоряжение племянницы отличную серую в яблоках лошадь с длинной темной гривой. Мистер Сеймор во время одной из прогулок уверял Хелену, что в городе уже говорят о том, что «мисс Уайтт на своей серой в яблоках — лучшая наездница». Такое было приятно слышать, но сегодня Хелена думала только о потерянном рисунке. Любой, кому он попадется на глаза, сразу поймет, что рисунок сделан любящей рукой. Надежд на то, что Адама Дарвелла на рисунке не узнают, у нее не было.

Проезжая с лейтенантом Бруксом по улицам с оживленным движением, они почти не разговаривали, и Хелену это радовало. С Баркли-сквер свернули к парку и поехали вдоль его центральной части. Поравнялись с домом под номером сорок четыре, около которого стоял конюх, едва удерживая сильного черного коня. Распахнулась дверь, и из дома, натягивая перчатки и держа под мышкой хлыст, вышел джентльмен. Это был Адам.

Лейтенант сдержал лошадь и с показной вежливостью приподнял шляпу.

— Милорд, полагаю, вы в добром здравии.

Лорд Дарвелл прищурился, окинул невозмутимым взглядом обоих всадников и слегка кивнул Хелене.

— Мисс Уайтт, вы, как обычно, оживляете наш скучный город.

Хелене стало неловко. Ей показалось, что он нашел ее амазонку безвкусной, и поэтому она натянуто ответила:

— Добрый день, милорд.

Адам ловко вскочил в седло, отмахнувшись от помощи конюха. Он развернул коня в противоположную движению Хелены и лейтенанта Брукса сторону.

— Я и не подозревал, что вы любите ездить верхом, мисс Уайтт.

Задетая за живое, Хелена изобразила ослепительную улыбку.

— О да. А лейтенант Брукс настолько любезен, что очень часто сопровождает меня. Он показал мне самые живописные прогулочные места во всех парках.

Хелена видела, как доволен Дэниел, и засомневалась в том, правильно ли она сделала, поощряя его такими словами. При виде Адама сердце у нее заныло, но желание заставить его ревновать оказалось сильнее.

— В таком случае не смею мешать вашей увеселительной прогулке, — безразличным тоном сказал Адам. — До свидания, мисс Уайтт, до свидания, лейтенант.

Глава девятая

Радость от поездки, от прекрасного весеннего дня и от новой амазонки испарилась подобно туману. Хелена понимала, что нехорошо повела себя с Адамом. Он сумел не показать своего раздражения и тем самым не дал ей возможности испытать удовлетворение от собственных колких слов. К тому же она опять вспомнила об исчезнувшем портрете и еще больше разволновалась.

А Дэниел, польщенный ее замечаниями, когда они ехали по Баркли-сквер, приблизил свою лошадь почти вплотную к Хелене, усердно показывая ей наиболее живописные зеленые уголки и важных персон, которые прогуливались по Грин-парку.

Чем больше он старался ей угодить, тем сильнее раздражалась Хелена, и не только на него, но и на себя тоже. Ей с трудом удавалось поддерживать вежливую беседу и в то же время не допустить теплоты и интимности.

Что же все-таки произошло с рисунком? Если бы мама или леди Брейки нашли его, то, несомненно, ей сразу же стало бы об этом известно. Но вполне возможно, что мама, найдя рисунок, разорвала его, не сказав ей ни слова… хотя для такой прямолинейной женщины, как леди Уайтт, это маловероятно.

А может, Фиш ошибается: рисунок нашел кто-то из слуг и теперь станет ее шантажировать. Хелена много раз об этом слышала. Правда, трудно поверить, что кто-нибудь из верных слуг тети способен на такое.

Наморщив лоб, Хелена машинально отвечала на вопросы лейтенанта Брукса, почти не слушая, что он говорит. Она методично перебирала в уме всех, кто мог найти рисунок. Должно быть, она вложила его обратно в альбом, который пролежал на виду у гостей во время приема. Но, разумеется, никто из гостей не мог проявить невоспитанность и раскрыть альбом без разрешения, и, уж конечно, это не могли сделать столь положительные особы, как две мисс Тернер.

Но одному гостю было раньше разрешено просмотреть ее альбом… а Адам пробыл в оранжерее очень долго и вполне мог взять рисунок.

Если рисунок у Адама, тогда ей не стоит волноваться: лорд Дарвелл, как истинный джентльмен, ее не выдаст. А если рисунок не у Адама?..

Хелена очнулась от задумчивости, когда они остановились и лейтенант вопросительно на нее взглянул, ожидая, что она сойдет с лошади.

Хелена непонимающе смотрела на него, а он кисло усмехнулся.

— Мисс Уайтт, уверен, что вот уже минут десять, как вы меня совершенно не слушаете.

— Ой, простите! — Хелена покраснела. — Мистер Брукс, о чем вы говорили?

— Я привлек ваше внимание к чудесной аллее из кустарника, и вы согласились сойти с лошади и прогуляться со мной, — на его загорелом лице блеснула белозубая улыбка, а Хелена удивилась тому, насколько он терпеливо относится к переменам в ее настроении.

Сходить с лошади ей не хотелось, так как она опасалась находиться с Бруксом в непосредственной близости. Вокруг никого не было видно, но отказаться пойти с ним значило бы, что она ему не доверяет.

Дэниел Брукс спешился, затем обхватил ее за талию и легко опустил на землю. Хелена не ожидала, что он такой сильный. Она раскраснелась, а капитан подумал, что румянец ей к лицу. Преследуя собственные эгоистические цели, он одновременно получает удовольствие, и сейчас самое время проявить смелость — она ведь ясно дала понять, что предпочитает его, а не Дарвелла.