Тогда она попыталась обороняться. И именно тогда он начал избивать ее.

Джоанна заставила себя оторваться от воспоминаний. Она заснула, моля Бога о чуде.

Николас пришел к ней в полдень. Он бросил взгляд на ее бледное лицо и покачал головой.

— Неужели у тебя так мало веры в проницательность брата? Я же сказал тебе, что Мак-Бейн — честный человек, — напомнил он ей. — Ты не должна его бояться.

Она вложила свою руку в ладонь брата и вышла вместе с ним.

— Я верю в твою проницательность, — пробормотала она.

Ее голосу недоставало убежденности, но его это не задело. Он понимал ее страхи. Воспоминание о ее лице, покрытом синяками, которое он изредка видел, когда Рольфу не хватало времени припрятать ее перед его визитом, сейчас снова подняло в нем прежний гнев.

— Пожалуйста, не хмурься, Николас. Я переборю страх. Все будет хорошо.

Николас улыбнулся. Он не мог поверить, что теперь сама сестра пытается успокоить его.

— Да, с твоим замужеством все будет хорошо. Знаешь ли ты, что тебе достаточно лишь оглянуться, чтобы кое-что понять в характере твоего будущего мужа? Где ты ночевала сегодня?

— Ты же сам очень хорошо знаешь где.

— В новехоньком домике, не так ли? — Он не дал ей времени для ответа: — Отсюда я могу видеть еще три таких домика, и все выглядят недавно отстроенными. Дерево еще не пострадало от непогоды.

— И что из этого следует?

— Эгоистичный человек прежде всего подумал бы о своих удобствах, не так ли?

— Да.

— А ты видишь новую башню?

— Нет.

— Колум — это первый командир макбейновских воинов, Джоанна, — рассказал мне, что домики предназначены для стариков клана. Они идут первыми, потому что они более других нуждаются в тепле и в крыше над головой. Себя Мак-Бейн считает последним. Подумай об этом, Джоанна. А еще я обнаружил, что в восточном крыле над лестницей в самой башне имеются две спальни. Ни одна из них не пострадала от огня. Все же Мак-Бейн не провел там ни единой ночи. Он спит снаружи вместе с другими солдатами. Это говорит тебе что-нибудь о его характере?

Ее улыбка была лучшим ответом на его вопрос.

Щеки ее снова порозовели. Николас удовлетворенно кивнул.

Они уже почти достигли двора и остановились, наблюдая, как толпа мужчин и женщин готовит его к свадебной церемонии. Поскольку часовня выгорела, свадьба должна была состояться прямо здесь. Алтарь заменяла широкая и плоская деревянная доска, установленная на двух пустых бочонках из-под эля. Какая-то женщина разостлала на ней белый льняной покров. Отец Мак-Кечни поставил на него прекрасные золотую чашу-потир и блюдо. Две женщины, опустившись на колени, укрепляли букеты вдоль всей алтарной доски.

Джоанна хотела было двинуться вперед, но Николас удержал ее за руку.

— Есть еще кое-что, что тебе необходимо узнать. — Да?

— Видишь мальчика, сидящего на верхней ступеньке?

Она повернулась туда. Малыш лет четырех-пяти сидел на лестнице совсем один, упираясь локтями в колени и поддерживая голову руками. Он наблюдал за приготовлениями с самым несчастным видом.

— Я вижу его, — сказала Джоанна. — Он выглядит одиноким, не так ли, Николас?

— Да, — согласился он.

— И кто же он?

— Сын Мак-Бейна.

Она едва удержалась на ногах:

— Его — кто?

— Говори тише, Джоанна. Я не хочу, чтобы наш разговор слышали все. Этот мальчик — сын Мак-Бейна. Правда, говорят, что это не его ребенок, но Мак-Бейн открыто признал его.

Она была слишком поражена, чтобы говорить.

— Его зовут Алекс, — прибавил Николас, не найдя ничего лучшего. — Похоже, что я заставил тебя пережить небольшой шок, Джоанна.

— Почему ты не сказал мне этого раньше? — Она не дала ему времени ответить. — Сколько времени Мак-Бейн был женат?

— Он не был женат.

— Я не понимаю…

— Разумеется, Алекс — незаконнорожденный.

— Ох!

Она не знала, что и думать.

— Мать мальчика умерла при родах, — добавил Николас. — Ты все равно узнала бы все это, сестренка. Эта женщина была лагерной потаскушкой. По крайней мере еще три человека могут претендовать на Алекса.

Ее сердце наполнилось состраданием к малышу. Она еще раз взглянула на него. Это был восхитительный мальчик с темными вьющимися волосами. Она не смогла увидеть цвет его глаз, но была почти уверена, что они серые, как и у его отца.

— Тебе, Джоанна, важно знать, что Мак-Бейн признает мальчика своим сыном.

Джоанна повернулась к брату:

— Ты уже второй раз упоминаешь об этом — это излишне.

— И?

Она улыбнулась:

— И что, Николас?

— Ты признаешь его?

— Ох, Николас, как ты можешь спрашивать меня о таких вещах? Конечно, я его признаю. Разве я могу поступить иначе?

Николас вздохнул. Сестра никогда не поймет путей этого грубого мира.

— Для маклоринцев этот вопрос — яблоко раздора, — пояснил он. — Отец Мак-Бейна был лаэрдом Маклорина. Но он не признал своего сына даже на смертном ложе.

— Так человек, за которого я выхожу, тоже незаконнорожденный?

— Да.

— И все же маклоринцы сделали его своим лаэрдом?

— Это все очень сложно, — признался Николас. — Им нужна его сила. В нем течет кровь его отца, и они забыли, что он бастард, к вящей выгоде для себя. Однако мальчик…

Больше он не сказал ни слова. Делать заключения он предоставил ей. Джоанна покачала головой:

— Так ты полагаешь, что малыша огорчает сегодняшнее венчание?

— Во всяком случае, вид у него огорченный. Отец Мак-Кечни отвлек их внимание от мальчика, помахав им рукой. Николас взял Джоанну за локоть и двинулся вперед. Она же не могла отвести глаз от ребенка. Господи, каким он выглядел несчастным и потерянным!

— Все готово, — заметил Николас. — Вон идет Мак-Бейн. Лаэрд пересек двор и занял свое место перед алтарем. Священник встал рядом с ним и опять знаком попросил Джоанну приблизиться.

— Я не могу, пока не…

— Все будет хорошо.

— Ты не понял, — шепнула она, улыбаясь. — Подожди здесь, Николас. Я скоро вернусь.

— Джоанна, ради Бога…

Слова Николаса повисли в воздухе. Он увидел, как сестра прокладывает себе путь через толпу. И только когда она направилась к лестнице, он наконец понял, чего она хотела.

Николас перевел взгляд на Мак-Бейна. Но по выражению его лица нельзя было понять, что тот думает.

Священник вытянул шею, следя за Джоанной, а затем повернулся к Мак-Бейну, привлекая его внимание к происходящему.

Приблизившись к лестнице, Джоанна замедлила шаг. Ей не хотелось, чтобы малыш сбежал раньше, чем она доберется до него.

Известие, что у Мак-Бейна есть сын, наполнило ее радостью и скорбью. Наконец-то она получила ответ на мучивший ее вопрос. Мак-Бейна не смущало, что она бесплодна, очевидно потому, что у него уже был наследник, неважно, законный или нет.

Наказание, которое она несла, вдруг спало с ее плеч, словно тяжелый плащ.

Мак-Бейн нахмурился. Проклятье! Ему совсем не хотелось, чтобы она узнала о мальчике до того, как они поженятся и она не переменит своего мнения о нем. Он знал, что у женщин очень своеобразный склад ума, и был уверен, что никогда не поймет, как именно работают их головы. Насколько он слышал, большинство из них ненавидит любовниц, а некоторые жены других воинов, как ему было известно, не признавали бастардов. Мак-Бейн, конечно, намеревался заставить Джоанну признать его сына, но не сразу, а когда она немного освоится.

Алекс заметил ее приближение и тут же спрятал лицо в ладонях. Его худые колени были в грязи. Когда он украдкой взглянул на нее, она рассмотрела его глаза. Нет, они были не как у отца — не серые, а синие.

Джоанна остановилась на нижней ступеньке и заговорила с ребенком. Мак-Бейн было направился за своей невестой, но передумал. Он скрестил руки на груди и только смотрел, ожидая, что произойдет дальше. И он был не единственным зрителем. Молчание воцарилось во дворе, все макбейновские и маклоринские воины глядели на лестницу.

— Говорит ли мальчик по-английски? — спросил отец Мак-Кечни.

— Немного, — ответил Мак-Бейн. — Но она сказала мне, что вы учили ее гэльскому. Знает ли она достаточно, чтобы немного поговорить с Алексом?

Священник пожал плечами.

— Вероятно.

Джоанна беседовала с ребенком несколько минут. Затем она протянула ему руку. Алекс одним прыжком вскочил на ноги, вприпрыжку сбежал с лестницы и вложил свою ладошку в ее. Она наклонилась, отвела волосы с его глаз, поправила съехавший с его плеч плед и повела его за собой.

— Он понял, что это означает, — пробормотал Мак-Кечни.

— И что же это означает? — спросил Колум. Священник улыбнулся:

— Признание.

Мак-Бейн кивнул. Джоанна подошла к Николасу и снова взяла его под руку.

— Теперь я готова. Алекс, подойди и встань рядом с отцом, — распорядилась она. — Я должна идти к вам обоим.

Мальчик кивнул. Он помчался назад по дорожке и занял свое место слева от отца. Мак-Бейн взглянул на сына. Лицо Мак-Бейна ничего не выражало, и Джоанна не могла сказать, доволен он или раздражен. Его глаза остановились на ней, но тут она пошла навстречу ему — он разжал руки и коснулся одной из них головы сына.

Николас выдавал ее замуж. Она не сопротивлялась, когда брат вложил ее руку в руку Мак-Бейна Он чертовски гордился сестрой. Она стояла между двумя воинами — будущий муж справа, брат слева. Джоанна выпрямилась, высоко вскинула голову и смотрела прямо перед собой.

Она была одета в белое платье до пят. Фата, тоже белая, доходила ей до колен. Квадратный вырез ее свадебного одеяния был расшит бледными розовыми и зелеными нитями, образующими изысканный узор из розовых бутонов.

Она и пахла розами. Аромат был слабым, но Мак-Бейн явственно ощущал его. Отец Мак-Кечни взял из угла алтаря маленький букетик цветов и вручил его ей, а затем поспешно повернулся и начал обряд.