— Конечно нет, — ответила она. — Я рада обрести вашу защиту.

— Вы противоречите сами себе, женщина.

— Я не стараюсь вас запутать, Габриэль. Я должна разобраться в том, что творится в моей голове. Когда кто-то голоден и не имеет никакой пищи, тогда хорошо, что он денно и нощно хлопочет о пропитании. Не так ли, супруг мой?

Габриэль пожал плечами.

— Полагаю, что так.

— Долгое время я денно и нощно жила в страхе. Страх, казалось, подчинил себе все мои поступки, но теперь, когда я в безопасности, у меня есть время подумать и о других вещах. Вы понимаете?

Он не понял. Но он также и не хотел видеть ее озабоченной.

— Я уже говорил вам, что доволен вами. Вам не нужно тревожиться.

Она стояла спиной к мужу и потому могла улыбаться безбоязненно.

— Габриэль, как ни удивительно вам будет услышать это, но я не слишком беспокоюсь о том, довольны ли вы мной.

Он и впрямь был удивлен и даже рассержен.

— Вы моя жена. Следовательно, ваш долг — стараться, чтобы я был вами доволен.

Джоанна вздохнула. Она знала, что муж не поймет того, что она пытается объяснить ему, и его нельзя винить за это — ведь она и сама едва понимала себя.

— Я не хотела обидеть вас, милорд.

Ее ответ прозвучал искренне. Габриэль был умиротворен. Он встал позади нее и скрестил руки на груди. Потом наклонился и поцеловал ее в шею.

— Теперь ложитесь. Я хочу вас, Джоанна.

— Я тоже хочу вас, Габриэль.

Она обернулась с улыбкой к своему мужу. Он поднял ее на руки и понес к постели.

Они занялись любовью, медленно и сладостно, а затем, когда каждый испытал наслаждение, теснее прижались друг к другу.

— Я доволен вами, женщина. — Его голос был грубоват от избытка чувств.

— Запомните свою похвалу, милорд, ибо я уверена, что настанет время, когда вы не будете довольны мной.

— Это простое беспокойство или предсказание? Она оперлась на локоть и нежно погладила его шею.

— Нет, это просто правда.

Она спросила его о том, что он намерен делать завтра. Он не привык обсуждать с кем бы то ни было свои планы, но сейчас был в настроении осчастливить ее и поэтому пустился в детали охоты, которую наметил, и подробно рассказывал о том, что он и его люди собирались украсть.

Она помнила, что поклялась не поучать его. Но тут не стерпела и разразилась поучением о достоинствах честности, не забыв упомянуть о гневе Божьем и о Страшном Суде. Ее речь не произвела на Габриэля никакого впечатления: он зевнул где-то между огнем и серой.

— Супруг мой, мой долг помогать вам вести добрую и честную жизнь.

— Зачем?

— Чтобы достичь небес, конечно.

Он засмеялся. Она отступила. И заснула в тревоге о душе своего супруга.

Глава 10

Первое, что увидела Джоанна, когда спустилась на следующее утро в залу, был ее гобелен, разодранный в клочья. Ее корзине тоже досталось. Злоумышленник сидел на месте преступления и пережевывал оставшиеся лоскуты.

Дамфрис знал, что его не похвалят. Он попытался заползти под стул, когда она позвала его и направилась к нему. Стул с грохотом опрокинулся, Дамфрис зарычал. В тот же миг из кухни примчалась Мэган.

Собака угрожающе выла, словно демон, вырвавшийся из ада. Казалось, от этого рычания и воя вот-вот обрушатся балки. Мэган пришла в ужас. С опаской она наклонилась подобрать остатки гобелена.

Кит и Колум, услышав переполох, бросились в дом и остолбенели, остановившись на верхней ступеньке. Появившийся за их спинами Габриэль оттолкнул солдат и сбежал с лестницы в залу.

Джоанна и Дамфрис занимались перетягиванием корзины друг у друга. Пес побеждал. Джоанна же пыталась выудить свое имущество из его пасти. Она беспокоилась, что пес подавится ремнем, если захочет его проглотить.

— Великий Боже, Мэган, что это вы сделали с гобеленом миледи? — изумился Кит, когда наконец рассмотрел, что именно служанка держит в руках. Он нахмурился и покачал головой.

Джоанна, не отвлекаясь от своего занятия, ответила ему за маклоринку:

— Сэр, вы полагаете, что это Мэган изжевала гобелен?

Колум захохотал. В этот момент Джоанна потеряла равновесие и полетела на пол. Габриэль схватил ее, поставил на ноги и повернулся к своему любимцу. Джоанна обежала мужа и встала прямо перед собакой:

— Габриэль, вы не посмеете ударить пса!

Она выкрикнула эти слова громко, чтобы их не заглушил смех Колума. Габриэль посмотрел на нее, едва сдерживая досаду.

— Я не собираюсь бить его. Отойдите с дороги, женщина, и не заламывайте руки. Дамфрис, прекрати этот проклятый вой.

Джоанна не сдвинулась с места. Габриэль отодвинул ее, спустился на одно колено перед псом и заставил его открыть пасть, чтобы высвободить корзинку. Дамфрису не хотелось ее уступать, и он визжал, протестуя, но в конце концов сдался.

Габриэль не позволил жене утешить пса. Он поднялся, взял ее за плечи и потребовал, чтобы она поцеловала мужа на дорогу.

— В присутствии людей? — прошептала она.

Он кивнул. Она вспыхнула. Его губы слились с ее губами в долгом поцелуе. Когда он отстранился он нее, она стояла ошеломлена.

— Вы выглядите усталой, жена. Вы должны отдохнуть

Габриэль бросил это, уже направляясь к двери. Она метнулась следом за ним.

— Невозможно, чтобы вы говорили это серьезно, милорд!

— Я всегда серьезен, миледи.

— Но я только что поднялась с постели. Не думаете же вы, что мне сейчас необходимо вздремнуть?

— Я полагаю, что вам необходимо отдохнуть, — повторил он, не оборачиваясь. — И перемените плед, Джоанна. Вы опять их перепутали.

— Сегодня пятница, миледи, — подтвердил Колум.

Она издала громкий вздох, не приличествующий леди. Мэган подождала, пока мужчины выйдут, и поспешила к своей госпоже:

— Идите наверх и отдохните, леди Джоанна. Вам не следует переутомляться.

Джоанна почувствовала, что готова закричать.

— Во имя всего святого, Мэган, по-вашему, я выгляжу больной?

Маклоринка внимательно оглядела ее и покачала годовой.

— Правду сказать, вы выглядите не хуже меня.

— А вы собираетесь присесть и отдохнуть? — спросила Джоанна.

— У меня есть дела, — ответила Мэган. — У меня нет времени для сидения.

— У меня тоже есть дела, — пробормотала Джоанна. — И я возьмусь за них сейчас же. Я была слишком занята собой. Но теперь все переменится. Приступим прямо сейчас. — Голос Джоанны обрел силу и звучал повелительно.

Такого Мэган никогда еще не слышала.

— Но, миледи, ваш супруг приказал вам отдыхать. Джоанна, не обратив на это внимания, отчеканила список первоочередных дел, которые надо было закончить к вечеру. Позволила Мэган взять в помощь еще двух служанок и заявила, что хочет поговорить с кухаркой об обеде.

— И, пожалуйста, принесите из комнаты мои лук и стрелы, — потребовала Джоанна. Она направилась в заднюю часть башни. — Если кухарка захочет возиться с дичью, у нас на обед будет тушеная зайчатина. Я уверена, что сумею выманить Огги на маленькую охоту. Я вернусь еще до полудня, Мэган.

— Вы не можете ехать на охоту, миледи. Ваш муж запретил вам выезжать.

— Нет не запретил, — возразила Джоанна. — Он просто думал, что мне надо отдохнуть. Но ведь он ничего не говорил про охоту, не так ли?

— Но он имел в виду…

— Не стройте догадки о милорде. И ни о чем не беспокойтесь. Я обещаю вернуться прежде, чем меня хватятся.

Мэган покачала головой:

— Вы не пройдете снаружи и десяти шагов, как вас уже заметит Кит… или сегодня за вами должен присматривать Колум?

— Надеюсь, что каждый из них считает, что сегодня не его день.

Она поспешила к задней двери, повернула налево и пересекла двор, направляясь к кухне. Там она представилась кухарке, пожилой женщине с седыми прядями в рыжих волосах, и извинилась, что так долго откладывала их знакомство. Кухарку звали Хильда. На ней был макбейновский плед. Тронутая вниманием Джоанны, она в знак признательности повела ее на экскурсию в кладовую.

— Если я буду удачлива в охоте и поймаю нескольких зайцев, согласитесь ли вы приготовить их сегодня нам на обед?

Хильда кивнула.

— Я превосходно тушу зайчатину, — похвасталась она. — Но зайцев, если они не очень жирные, нужно не меньше десяти. Жирных хватит и девяти.

— Так пожелайте мне удачи в охоте, — сказала Джоанна и поспешила назад в большую залу. Там она взяла у Мэган лук и стрелы и снова вышла через заднюю дверь.

Она избрала длинный путь, чтобы зайти в конюшню с другого конца. Шон сначала не хотел седлать для нее лошадь. Она умаслила его улыбками и обещанием не ехать дальше нижнего луга. Она дала понять, что получила разрешение от Габриэля. Явной ложью это не было, так, маленький обман, но все же она почувствовала себя виноватой.

Она велела оседлать и другую кобылу для Огги, хотя не была уверена, что он согласится поехать с нею. Но ей не хотелось терять время. Если Огги согласится, не надо будет ехать назад в конюшни.

Огги выстраивал в ряд свои шары в центре луга, когда появилась Джоанна.

— Я не настроен сегодня охотиться на зайцев, — заявил Огги.

— А я надеялась, что вы будете более покладисты, — огорчилась Джоанна. — К тому же мне хочется, чтобы вы точно показали мне, где та пещера с бочонками. Я не смогла найти ее вчера.

Огги покачал головой:

— Я провожу вас до гребня холма, девочка, и еще раз укажу направление, но на большее время я не могу оторваться от своей игры.

Огги взобрался на лошадь, взял из рук Джоанны поводья и поехал вперед.

— Я бы хотела, чтобы вы разрешили мне рассказать моему мужу о бочонках с жидким золотом, — сказала она.

— А это и не секрет, дитя мое.

— Так вы готовы поделиться со своим лаэрдом? Он мог бы выменять на это золото продовольствие.

— Бочонки принадлежат милорду. Я обязан ему жизнью, но вы не должны знать об этом. Большинство макбейнцев присягали ему на верность по веским причинам. Он вернул им их достоинство. Я ни в чем не откажу ему, а уж в напитке нагорцев менее всего. Пожалуй, я бы даже бросил свою игру, если бы он попросил меня об этом, — прибавил он.