Они говорили обо мне. Эта мысль будоражила моё воображение, и я пожалела, что не застала самое начало разговора.

— Я уже давно понял, братец, кем является твоя жена. Неискушённый, невинный ребёнок. И я больше ни в чём её не обвиняю. Когда я узнал её лучше, то просто не мог перестать думать о том, какие же вы разные!

Послышался недовольный стон, видимо, со стороны моего мужа, но Эдвард всё продолжал говорить, повысив тон:

— К чёрту всё! Я догадывался, что ваш брак был основан на обстоятельствах, которые вы оба скрываете, но это… это… У меня нет слов.

— Значит, ты считаешь меня монстром за то, что я сделал? — произнёс Джейсон отрывисто.

— Если хочешь так думать…

— Я знал, ты меня не поймёшь.

— Зачем тогда рассказал?

Повисло напряжённое молчание, я ждала и от нетерпения кусала губы.

— Видимо, я понадеялся. Или ошибся в тебе, — устало сказал Джейсон. — Как и ты ошибся во мне много лет назад, когда оставил меня здесь и сбежал в Америку.

— Не о том речь.

— Теперь ты всё расскажешь Кейтлин, да? — с сильным чувством спросил Джейсон.

— Нет, не расскажу. Хотя должен бы. Чтобы она узнала, какой ты на самом деле. Чтобы не оставлять её в неведении и уничтожить иллюзию той жизни, на которую ты её обрёк, — Эдвард тяжко вздохнул. — Нет, я ничего ей не скажу. Но я хочу, чтобы ты знал кое-что. Ты её потеряешь. Обязательно потеряешь, братец. Ты не сможешь скрывать от неё правду всю оставшуюся жизнь.

— Когда-нибудь я ей сам всё расскажу. Когда она будет готова, она поймёт. Потому что она уже любит меня.

Я не могла больше вынести этого. Моё тело охватила дрожь — то ли от разочарования, то ли от гнева. Обман, обман, кругом был один только обман! Возможно, мне стоило ворваться в кабинет уже тогда и заставить их обоих признаться, но я просто застыла в оцепенении у двери и была без сил думать связно.

— Одной только любовью ты себя не спасёшь, — прозвучал голос Эдварда. — Будь готов к худшему.

— Ты же сам сказал, что…

— Конечно, я буду молчать! Ты всё-таки брат мне.

— Спасибо…

— Я буду хранить твою тайну, но и в этом доме оставаться я больше не могу. Так что с последствиями своих поступков ты будешь справляться сам.

Это была последняя фраза, которую я услышала, потому что сразу же поспешила вернуться в спальню. Там я разделась и легла в холодную постель, укрывшись одеялом. Не было слёз, не было страха. Только непонимание и сдерживаемая ненависть. Моя сестра не отвечала на письма, супруг лгал о чём-то, и ложь та была настолько ужасна, что даже испугала его брата. Я чувствовала себя разбитой, и тонкая нить уверенности, за которую я ещё держалась, наконец разорвалась.

Глава 16

Через два дня после того, как слова Эдварда о том, что «в этом доме оставаться он больше не может», прозвучали в стенах Лейстон-Холл, я сидела у окна в спальне и смотрела на то, как в наступивших сумерках слуги укладывали большие чемоданы в специально подготовленный экипаж. Мы даже толком не попрощались с детьми, с Дженни, которая была сама не своя эти два дня. Впрочем, как и я. Но у её мужа хотя бы имелось оправдание: он бежал от обмана и лжи, от того, что скрывал Джейсон, потому что не мог с этим мириться. Они-то могли сбежать, а что оставалось мне?

Мой чай, заваренный в дорогом фарфоре, уже давно остыл, а я просто глядела в окно, согнув ноги в коленях под длинной юбкой платья. Анаис звала меня несколько раз подряд, но мне не хотелось заниматься иными делами.

Почему я живу иллюзией? Почему он ничего не рассказывает мне?

Я знала, если стану допытываться у супруга о том разговоре, он скажет, что просто хотел защитить меня. Как и всегда. Эдвард был прав: я всё ещё витала в облаках, упускала множество деталей, словно неискушённое дитя, и Джейсон сам приложил к этому руку. Я была влюблена, и мне нравилось это, пока не наступал очередной момент сомнения.

Назад пути не было, и я стала осознавать: если я не разберусь со всем сейчас, потом, возможно, будет слишком поздно.

Что ожидало меня впереди — было тщательно скрыто от меня. Но я сама была в силах поднять этот занавес.

Я вскочила на ноги, обулась в лёгкие тапочки и сбежала вниз, пока оба экипажа — пассажирский и с багажом — стояли у наших дверей. Забыв о погоде, о слугах, стоявших у главных дверей, о выпавшем прошлым днём снеге, белоснежными дорожками разделявшем мёртвые, жёлтые листья, я выскочила на улицу и подбежала к Эдварду, который уже стоял на ступеньке экипажа.

— Стойте! Пожалуйста, стойте! — крикнула я, но он даже не обернулся.

Моя рука легла на открытое окошко, когда мужчина уже скрылся в полутьме, и я просто не позволила ему закрыть дверцу.

— Прошу вас, пожалуйста! — взмолилась я. — Не оставляйте меня вот так! Вы что-то узнали, и теперь бежите! Пожалуйста, скажите мне…

— Тише, чёрт вас подери! — шикнул на меня Эдвард и высунул голову наружу. Вид у него был озлобленный. — Вы разбудите детей! Я едва успокоил Дженни…

— Так помогите же мне! Скажите, в чём дело. Нет, нет, не качайте головой! Я слышала, как вы говорили с Джейсоном о том, что он натворил нечто…

— Я обещал брату, Кейтлин, — вздохнул Эдвард. — Возможно, вы гораздо сильнее него, и я ошибался. Возможно, вы справитесь с тем, что он вам расскажет. Но когда это случится, вы останетесь наедине.

Эдвард порывался закрыть дверь, но я снова удержала её, крепко вцепившись покрасневшими пальцами в деревянную поверхность.

— Кейтлин, возвращайтесь домой, — строго произнёс он. — Если Джейсон увидит вас здесь, он будет в ярости… Я знаю, он вас слишком сильно любит. Прощайте!

Прежде, чем я успела что-то возразить, дверца захлопнулась, а через несколько мгновений я обнаружила, что экипажи уже отъехали. Меня колотило от холода, мозг отказывался работать. Фонарь, прикреплённый к первому экипажу, освещал пространство вокруг него, и жёлтое пятно тряслось и металось из стороны в сторону, скользя по грязной дороге. В последний момент я увидела, как из окошка наружу потянулась маленькая ручка. Кто-то из детей проснулся и помахал мне.

Горестный стон вырвался из моего горла, и я обняла себя руками, стоя на холодном ветру. Затем я услышала полный тревоги голос миссис Фрай; экономка оказалась рядом со мной, накинула мне на плечи тяжёлое пальто и повела в дом.

— Милая, вы с ума сошли? Как можно так не беречь себя? — запричитала женщина, растирая мои руки. — Там такой холод, а вы полуодета! И что это у вас на ногах?..

— Они уехали, уехали так скоро…

Я не могла унять дрожь, и всё повторяла и повторяла, будто заведённая. Экономка позвала Анаис и кого-то из слуг. Через несколько минут я сидела, закутанная в плотный плед, с чашкой чая в руках. Мои пальцы и ноги отогрелись, но в мыслях ясности никакой не было.

— Видимо, они просто хотят встретить Рождество дома. В Америке. — Миссис Фрай присела в кресло напротив меня. — Сами знаете, дорогая, как долго и тяжело туда добираться.

— Они могли бы встретить Рождество и здесь, с нами, — пробормотала я.

— Американцы, одним словом!

Через несколько секунд откуда-то со стороны послышались скрипучие шаги, и в гостиную вошёл Джейсон. Мои глаза мгновенно поймали его взгляд — очень недовольный взгляд. На его чёрных волосах и сером пальто с высоким воротом ещё не растаял снег.

— Какого чёрта она ещё не спит? — рявкнул он так грубо, что даже несчастная миссис Фрай приподнялась с кресла. — Вы вообще смотрели на часы?

— Простите, мастер, мы…

— Что за посиделки вы здесь устроили?

Я была возмущена его тоном. Он не имел права так разговаривать с нами, нет, он уж точно такого права не имел! Наши взгляды встретились снова, и, пока Джейсон снимал верхнюю одежду, я спокойно отставила чашку на столик, улыбнулась экономке и сказала:

— Миссис Фрай, пожалуйста, скажите всем, чтобы отправлялись спать. Вам тоже нужно отдохнуть. Я сама о себе позабочусь.

Я поняла, что она была расстроена и недовольна поведением хозяина; кажется, раньше Джейсон вёл себя куда сдержанней. Мысль о том, что из-за меня он мог так перемениться, мне не очень понравилась. Послав экономке одобряющую улыбку, я оставила плед на спинке дивана и направилась прочь из гостиной.

— Куда ты? — муж сжал ледяными пальцами моё запястье, когда я проходила мимо него.

— Спать иду, поскольку ты не приемлешь столь позднее бодрствование, — отчеканила я, но он так меня и не отпустил. — Оставь меня!

— Кейт, в чём дело? Если ты злишься, что я прикрикнул на прислугу, то тебе давно уже пора привыкнуть к тому, что у каждого из них есть свои обязанности. Я содержу их и плачу им, чтобы они их выполняли. Обязанность миссис Фрай — приглядывать за тобой, если меня нет рядом…

Я не могла поверить в то, что он посмел говорить о таком, просто вырвала руку из его сильной хватки, хмыкнула и сказала:

— Не думала, что ты можешь быть таким грубияном.

— Послушай, это был тяжёлый день…

— Как я понимаю, отъезд твоего брата на тебя так же повлиял?

Он удивился, хоть и не желал этого показывать, однако, я заметила даже, как задрожали его руки.

— Эдварду захотелось справить Рождество дома, в Америке…

— Не держи меня за дурочку! Его дом здесь!

— Нет, Кейт. Это наш дом, твой и мой. А он со своими благородными замашками пусть катится к чёрту, — Джейсон сделал нетерпеливый жест рукой. — Больше его вечно кислая мина не будет здесь мелькать.

— Из-за чего вы поссорились? — спросила я, заранее ожидая, что муж соврёт.