До ужина я написала короткий ответ матери и письмо сестре, занявшее три страницы, и лишь после этого, после откровений, излившихся на бумаге, почувствовала себя лучше.

Благодаря неугомонным детям время ужина обычно проходило под громкий смех и не менее громкие замечания Дженни. Я до сих пор не могла привыкнуть к её бойкому голосу. И было похоже, что миссис Фрай разделяла моё удивление: иногда я ловила её взгляд, и она подбадривающе улыбалась мне.

Чай стали подавать в гостиную, где для детей было больше места. Я возилась с маленькой Лиззи, пока Дженни играла для нас на спинете, а её муж сидел в кресле с бокалом виноградного бренди в руке и следил, как бы близнецы не сунулись в камин.

Я чувствовала взгляд Джейсона на себе: он стоял чуть позади, в менее освещённой части комнаты, рядом с книжными полками. Я ничего не могла поделать с этим давящим ощущением его пристального взгляда, и, когда обернулась, он всё ещё смотрел на меня; лицо его было бесстрастно, губы плотно сжаты, и я тут же отвернулась, почувствовав себя неуютно.

Через несколько минут Эдвард объявил детям, что пора готовиться ко сну. Нехотя мальчишки послушались и в сопровождении Дженни и миссис Фрай ушли наверх. Элизабет не хотела меня отпускать, и я видела, как она хныкала, когда отец забирал её. Вскоре мы с супругом остались одни в гостиной, и в наступившей тишине каждый мой мускул был напряжён. И я не знала, почему была так взволнована.

Джейсон подошёл ко мне, присел рядом и протянул бокал с золотистой жидкостью.

— Что это? — спросила я, забирая напиток.

— Арак, разбавленный в кофе. Это крепкая вещица. Бутылку мне подарили коллеги из Италии.

— Вот как. И ты решил поделиться этим экзотическим напитком со мной спустя столько времени?

— Я спешу поделиться имтолько с тобой, моя милая.

Он улыбнулся, и я, не отрывая взгляда от его лица, пригубила горьковатую жидкость. После второго глотка моё горло сжалось, а внутренности словно загорелись.

— Ох, очень крепко! — выдохнула я и вернула Джейсону бокал. — Предпочитаю вино или шампанское.

— Я понял, — его красивая улыбка стала ещё шире. — А это мои привычки, Кейт. Не из детства, конечно, но ни одно моё путешествие не обходилось без приобщения к местным традициям.

— Интересно, что же ещё входило в эти самые… традиции.

Когда он взял мою руку в свою и нежно погладил пальцами внешнюю сторону ладони, я замерла в предвкушении чего-то, о чём ещё не знала. Затем его мягкие тёплые пальцы коснулись моей щеки, скользнули ниже, по линии шеи, и остановились у кромки ворота платья.

Я дышала тяжело, и даже не заметила то, как приблизилась к нему. Закрыв глаза, я ждала поцелуя; когда его дыхание коснулось моей кожи, я толкнулась навстречу его ладони, лежащей на моей груди…

— Доброй ночи, моя милая.

Я открыла глаза и увидела, что он поднялся, кивнул мне, а затем и вовсе покинул гостиную. Я осталась одна в тишине, глядя на то, как тени от языков огня в камине пляшут по стенам.

Глава 13

После горячей ванны перед сном я почувствовала себя легче, лучше. Причёсываясь перед зеркалом в своей спальне, я думала о том, как же всё-таки странно складывались наши с Джейсоном отношения. Он сделал что-то со мной, и поздно было отрицать — а он сделал — теперь я чувствовала, как ослабла моя дерзкая девичья непокорность, какой несобранной и безвольной я стала. Если в том и заключалась сила первой влюблённости, то мне всё равно не с чем было сравнивать.

Я понимала лишь одно: я опасалась его мужской силы и власти, которую он имел надо мной, ибо только он мог бы сделать мне больно, отвергнув или проигнорировав. Я не знала, что ждало меня дальше, и это пугало.

Засыпая, я слушала тихое щебетание канарейки, едва различимое на фоне звуков ночи за приоткрытым окном. Горячая ванна полностью освободила меня от эффекта того странного напитка, которого супруг дал мне попробовать, и я заснула быстро, без всяких тяжёлых мыслей.

Пробуждение было странным, томным и постепенным, когда я поняла, что меня несли куда-то на руках. Скрипели петли двери, щёлкали замки, и были слышны чьи-то неторопливые шаги по мягкому ворсу ковра… Я ощутила лёгкий аромат мужского парфюма и ни с чем не сравнимый запах старинных книг. Так всегда пахло в спальне моего мужа, и я почувствовала, как меня осторожно уложили на прохладные подушки.

И сквозь дрёму я разглядела лицо Джейсона, склонившегося надо мной; он улыбался, и последним, что я услышала перед тем, как снова провалиться в сон, были его слова, произнесённые удивительно ласково и нежно:

— Я забрал тебя, Кейт. Теперь ты будешь только со мной… только со мной.

Была ли я рада, оказавшись в его постели тем пасмурным утром? О, я бы не смогла описать то самое первое ощущение, которое я испытала, окончательно проснувшись! Потому что это было новым, отличимым от прочих других ранних часов, когда мы были вместе.

Медленно сев и откинувшись на подушки, я привыкла к этому щекочущему чувству радости. Будто меня заметили, будто сделали самый значимый и невообразимый подарок! Я была счастлива, потому что это был таинственный и интересный порыв, который я пока не могла объяснить, но точно собиралась.

Джейсон спал рядом, повернувшись ко мне; его волосы были в полном беспорядке, и я осторожно убрала чёрную прядь с его лба. Я улыбнулась, когда он вздохнул во сне и повернулся на спину, подложив руки под голову. Его лицо было безмятежно, губы приоткрыты; мой взгляд скользнул ниже и остановился на вырезе его рубашки. Мне страстно захотелось положить ладонь ему на грудь, почувствовать мерное биение его сердца под кожей, поцеловать маленькую впадинку у основания шеи…

Кровь дико запульсировала в венах, стоило мне подумать о большем, и знакомое уже возбуждение не заставило себя ждать. Вот, в кого он превратил меня — один сплошной напряжённый нерв, одна из его чудоковатых машин, работающая от звуков его голоса… да что там, от обычного созерцания его самого.

Боль от осознания того, что я стала нежеланной женой, проще говоря, не той, меркнет, когда я чувствую этого мужчину рядом, а стоит ему поманить меня, я уверена — побегу и не оглянусь…

Мне стало жарко под плотным одеялом и в своей ночной сорочке: пришлось судорожно выпутаться из этого плена ткани; я и не заметила, когда стягивала с себя ночное одеяние, что муж проснулся. Мой локоть коснулся его руки, и это было мгновенное, обжигающее прикосновение. Потом Джейсон встал на колени, подавшись ко мне, сам снял с меня сорочку и отбросил её куда-то в сторону.

— Твоя очередь, моя милая, — произнёс он с хитрой, мальчишечьей улыбкой.

Не отрывая взгляда от его лица, я протянула руки и, неуклюже и медленно, стянула его рубашку через голову. Мы оба, наконец, оказались обнажены, и меня больше не страшило то, что должно было последовать за этим обрядом. Джейсон сам обнял меня, потянул на себя, и в одно мгновение я оказалась на его коленях, согнув свои ноги и обвив руками его шею.

Животом я касалась его твёрдой плоти, и каждый раз, стоило мне опустить глаза, я едва могла нормально вздохнуть. Было достаточно светло, я видела его всего, и у меня захватывало дух от вида его мощных плеч и рук, рельефного плоского торса, который так хотелось поцеловать…

— Скажи что-нибудь, Кейт, — попросил он, но, мне могло и показаться, я расслышала отчаянные нотки в его голосе. — Скажи что-нибудь.

— Я даже… не знаю, что сказать, — пробормотала я смущённо.

«Мне кажется, что я влюблена в тебя! Ну не смешно ли это?»

Он не делал попыток поцеловать меня или коснуться где-то ниже поясницы; просто удерживал, крепко прижимая к своему горячему телу, и смотрел прямо в глаза.

— Ты принёс меня сюда ночью… Зачем? — спросила я, немного расслабившись.

— Ты моя жена, Кейт. Ты сама сказала, что ты — моя. Ты будешь спать здесь, только здесь, со мной, и чёрта с два вернёшься в ту крохотную комнату!

— Но вчера вечером ты даже не поцеловал меня, — пожаловалась я. — Будто тебе было всё равно! Это было неприятно.

— А ты ждала, что я поцелую тебя, сладкая? — спросил он, и я почувствовала, как его ладонь опустилась на мои ягодицы. — Ты хочешь, чтобы я сделал это здесь и сейчас? Что ты хочешь от меня?

Мне хотелось, чтобы он сделал больше, гораздо больше, но уговаривать его не пришлось. Правой рукой он скользнул между нашими телами и провёл указательным пальцем по моей влажности, а мне тут же захотелось застонать, что я и сделала. Моё тело дёрнулось вверх в ответ на его ласку, а он, убрав руку и сделав резкое движение, усадил меня на себя, и его плоть полностью вошла в моё лоно.

Это быстрое, резкое слияние едва не свело меня с ума; чувствовать его в себе, мягко принимать и обхватывать мышцами, было сравни эйфории. Я закрыла глаза, и когда Джейсон немного приподнял меня, держа ладони на моих ягодицах, меня поразила горячая пульсирующая боль, сосредоточенная внизу живота, и она усиливалась с каждым нашим новым движением.

Его руки умело направляли моё тело, он точно знал, как нам обоим получить удовольствие, а когда я открыла глаза, то увидела, что Джейсон смотрел на меня. Наши лбы соприкоснулись, и он вдруг вовсе перестал двигаться, отчего я жалобно захныкала, оставшись на грани экстаза.

— Кейтлин… Кейтлин… — зашептал он в мои губы. — Ты хоть представляешь… что делаешь со мной?

Я была поражена и всё ещё витала где-то между наслаждением и опустошением, однако, нашла в себе силы заговорить:

— Это не я вовсе. А ты… Ты сводишь меня с ума. — Я целовала его, как безумная.

— Тебе это нравится?