— И умер он именно в этот самый день. В день рождения хозяина. Представляете, какой это был удар для него? Немыслимое роковое совпадение! И с тех пор он и слышать не желает о празднике. Для него этот день навсегда остался днём скорби и траура. А теперь простите меня, мне нужно наполнить вам ванну.

Она удалилась, распрямив плечи и сделав вид, будто ничего не произошло. А мне показалось, словно земля ушла из-под ног, настолько эта новость подействовала на меня. Всё ещё оставались вопросы, но одно было ясно: Джейсон действительно перенёс серьёзную, горькую потерю в день, когда ему следовало бы радоваться.

Уже позже, лёжа в ванне с горячей водой, в которой Анаис разбавила морскую соль, я размышляла о том, что любые мои попытки сделать завтрашний день немного светлее, возможно, потерпят неудачу. Хуже было бы, если б я самостоятельно приготовила какой-нибудь подарок, а Джейсон, расстроенный и униженный, разозлился.

Решив впредь не пересекать недозволенные границы, я постаралась расслабиться… Но отчего-то это у меня получалось хуже всего. Терзавшие мои мысли вопросы не давали покоя.

Затемнённое, прямоугольное окошко маленькой ванной комнаты содрогнулось от грома снаружи, а я понемногу задремала под звуки грозы. Но внезапно кто-то дёрнул ручку двери, распахнул её, и я подскочила от неожиданности, чуть не расплескав воду на мраморный пол.

Джейсон переступил порог, решительно закрыл за собой дверь на защёлку и обернулся ко мне. Я уставилась на его тёмно-бардовый халат с расшитыми золотыми нитками рукавами, затем на босые ступни и непроизвольно сглотнула.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я не своим голосом, поскольку он действительно застал меня врасплох. — Я думала, мы… Я просто ещё не готова.

Не говоря ни слова, он медленно развязал пояс халата, бросил его на пол, и я, заворожённая открывшимся зрелищем, наблюдала, как он плавным движением скинул халат с плеч и подошёл ближе. Я боялась даже взглянуть ему в лицо… Но это и так было довольно непросто сделать, поскольку всё моё внимание было приковано к его восставшему мужскому органу. Я была уверена, что жутко раскраснелась со стыда, но всё было не так, как раньше: теперь было слишком светло, и никакой постели рядом, и одеял с подушками.

Съёжившись у одного конца ванны, я подтянула колени к груди; Джейсон забрался внутрь, опираясь о края ванны, и тогда наши глаза оказались на одном уровне. Он глядел на меня без всякой застенчивости или стыда, улыбался и постукивал указательным пальцем по борту ванны.

— У тебя совести нет, — выдохнула я хрипло, глядя ему в глаза.

— Возможно. Но первым кончилось моё терпение, — сказал он, затем вдруг обмакнул ладонь в воду и провёл рукой по влажной шее и груди. — Здесь весьма неплохо…

— Что ты задумал? — вопрос лишь сорвался с моих уст, а Джейсон уже знал, как ответить.

Он поманил меня к себе, и мне не осталось ничего, кроме как подчиниться: осторожно, чтобы не выплеснуть лишней воды, я подтянулась к мужу и оказалась с ним лицом к лицу, лежащей между его разведённых в стороны коленей. Его руки сомкнулись вокруг меня, помогая устроиться удобней, и я прижалась спиной к его влажной груди, вытянула ноги и откинула голову назад.

И снова его невероятные пальцы завладели моим телом, лаская так, как оно того желало. Пока эти пальцы нежно массировали мои груди, Джейсон целовал меня в висок или слегка прикусывал мочку уха.

— Знаешь ли ты, какая ты мягкая, нежная и сладкая? — слушала я его голос, обволакивающий меня, как приятный дым. — Будь моей, Кейт.

— Но я и так твоя, — пробормотала я, расслабленная от его ласки.

Он снова поцеловал меня куда-то в макушку, затем вдруг подтянул к себе, бесцеремонно и резко направляя меня и моё тело, и мне пришлось вновь повернуться. Но когда я оказалась сидящей на нём, на его бёдрах, а он посмотрел на меня с вожделением, я всё поняла.

— Это не больно, уверяю тебя, — прошептал он, водя рукой по моей спине и ягодицам, вниз-вверх. — Я помогу. Теперь ты управляй, Кейт.

Мне показалось, что я вновь ослышалась, но он ждал, когда я возьму инициативу в свои руки. Но я вдруг почувствовала себя жутко неловко, потому что это было чем-то неизвестным для меня, новым, и я боялась, что сделаю всё неправильно.

— Джейсон, я не знаю… Может быть, не стоит? — я попыталась отстраниться, но он просто остановил меня, сжав своими большими ладонями мои ягодицы. — Мне кажется, я не смогу, и тебе не понравится.

— Единственное, что мне не нравится, это что я до сих пор не в тебе, — прошептал он в дюйме от моих губ и быстро поцеловал. — Об остальном не волнуйся. А теперь… приподнимись, моя милая.

Он очень крепко держал меня за талию, и, когда я сделала, как он просил, резко опустил на себя. Боже, это случилось так быстро… Я тихо вскрикнула, потому что его плоть полностью оказалась во мне, и я чувствовала каждое его движение так остро, что внезапное наслаждение вскружило мне голову, и я обхватила шею мужа руками, уткнувшись лицом в его горячую, влажную кожу на плече.

Джейсон горячо прошептал что-то на французском, и это прозвучало настолько интимно и прекрасно, что я не сумела сдержать стон, непроизвольно дёрнулась и откинула голову назад, а он почти зарычал, когда я попыталась двигаться самостоятельно.

Я потерялась в собственном наслаждении и мне было всё равно, как громко я кричала, и как много воды мы разлили на пол. Когда он поцеловал меня в последний миг и прижался грудью к моей груди, у меня потемнело в глазах…

Уже позже, через полчаса или час, мы лежали в его постели и засыпали под звуки дождя. И впервые за долгое время мне было так тепло и хорошо, я чувствовала себя в безопасности, почти счастливой… или я просто не желала признаться, что была по-настоящему счастлива?

Что ж, по крайней мере, сильные руки прижимали меня к крепкому, горячему телу, и моя ладонь лежала на груди мужа, там, где билось его сердце. Мирно и спокойно. И я слушала его дыхание, время от времени поднимая глаза, чтобы посмотреть на его лицо. Казалось, что удовлетворённый и расслабленный он стал ещё красивее.

Улыбаясь самой себе, я медленно скользнула ладонью под одеяло, и Джейсон тяжело вздохнул, когда мои пальцы дотронулись до его бедра.

— Подожди ещё несколько минут, милая, — пробормотал он сонно. — Дай мне набраться сил.

— Я и не настаиваю больше… сегодня, — я захихикала и поцеловала его в ключицу. — Скажи мне, что ты любишь?

— Что, прости?

— Ну, всё, что тебе нравится. Что привлекает тебя, — я очень надеялась, что он сам не упомянет о предстоящем дне; я всё-таки решилась на какой-нибудь презент, который не задел бы его и не обидел. — Ну, что же? Видишь ли, я так мало знаю о тебе, только о твоей работе и брате…

— Мне льстит, что ты стремишься познать всего меня.

Он вдруг повернулся на бок, придвинулся и посмотрел на меня ясными глазами; его пальцы нежно гладили мою щёку, пока я кусала губы и любовалась его беспечным выражением лица.

— Мне нравишься ты, — сказал он, как мне показалось, чересчур серьёзно, но я не обратила внимание.

— Я имела в виду безделушки или книги, или, может быть, картины…

— С тобой совершенно неинтересно говорить, когда ты без одежды! Пока ты выставляешь перед моим взором свои прелести, я не могу думать о чём-либо ещё…

Я ожидала, что он поцелует меня, но вместо этого он принялся щекотать меня, и делал это с огромным рвением. Так что через пару минут доведённая до слёз от смеха я готова была успокоиться и задать ему тот же вопрос снова, но именно тогда Джейсон приподнялся надо мной, откинув край одеяла, и я снова забылась и потерялась в мире, который он мне открыл.

Он заснул первым: лёжа на спине и повернувшись ко мне. А я, подперев голову рукой и глядя в его спокойное лицо, едва слышно произнесла:

— С днём рождения тебя, муж.

Примечание к части

[1] Джон Китс, сонет.

Пер. — Григорий Кружков.

Глава 11

Я как раз стояла на балконе своей спальни, когда Джейсон появился в саду, сопровождаемый пожилым мужчиной, главным садовником. Плавно жестикулируя и показывая то на живую изгородь, то на ряд цветущих кустов, мой муж объяснял что-то собеседнику, и тот понимающе кивал в ответ.

После ночного дождя на небе не осталось ни облачка, и солнце светило очень ярко. Смахнув с перил оставшиеся капли, я снова взглянула вниз, и именно в тот момент Джейсон поднял голову и, увидев меня, помахал рукой. Он ничем не показывал, что этот день собирался быть особенным. Даже рано утром, когда я медленно пробуждалась, он остался в постели и долго целовал меня, но не более. А после я сама стала отвечать, причём, требовательно и с жаждой, тогда он засмеялся и быстро завершил начатое, так что я едва уловила момент, когда он вошёл в меня, до того я была уже подготовлена…

Воспоминания об этом заставили меня покраснеть, и я поспешила вернуться в комнату, где пристальный, соблазняющий взгляд этого мужчины не стал бы меня преследовать. Улыбаясь просто так, я подумала: а не сошла ли я с ума? Всего пару месяцев назад моим счастьем были хорошие книги и мечта попасть в Кардифф. Несколько недель назад мне была отвратительна сама мысль о том, что человек, которого я совершенно не знаю, увезёт меня из дома и станет предъявлять права на моё тело…

Теперь же, стоило мне подумать о Джейсоне, и я не могла сдержать улыбки, появлялось желание срочно увидеть его и обнять. Он был красив, остроумен, а в постели настойчив и нежен. Я вдруг вспомнила, как сестра оправдывала влюблённость к своему молодому солдату, и поняла, что она чувствовала.

Уж не влюбилась ли я по-настоящему?