Лиз Карлайл - Добродетельная женщина

Июнь 1818 года

Лорд Делакорт не верил собственным глазам: неужели его мечта наконец-то осуществилась? Перед ним вдруг явилось самое совершенное творение Господа с роскошным бюстом, напоминавшим два спелых персика. Освещенные золотисто-розовыми лучами заходящего солнца, струившимися в открытую дверь конюшни, эти божественные округлости подпрыгивали, матово переливаясь, при каждом движении их обладательницы, вводя мужчину в искушение.

Он осторожно подался вперед, чтобы лучше видеть поверх створки двери. «Персики» еще раз колыхнулись, и неожиданно для себя Делакорт пожелал немедленно сойти с пути праведного на скользкую дорожку порока. Его несказанно удивило и это внезапно нахлынувшее вожделение, и вкус старого Уолли Уолдрона.

Сначала ему не слишком хотелось развлекаться в грязном лошадином стойле с местной шлюшкой, тем более сознавая, что она сегодня предназначена другому. Пресыщенный и весьма разборчивый виконт предпочитал иных женщин — тех, что берут только его деньги и ублажают только его прихоти.

Однако эта женщина с нагой грудью и копной огненно-золотых волос была слишком хороша, чтобы пройти мимо.

Сегодняшний день на ипподроме Ньюмаркета оказался для него неудачным. Первые четыре заезда закончились без происшествий и выигрышей, а в пятом первой пришла Сэндс-Сеттинг-Стар, на которую все, в том числе и Уолли, ставили двенадцать против одного, зато лошадь Дэвида приплелась в самом хвосте. Все деньги, которые он выделил на бега, иссякли — равно как и бренди в их с Уолдроном последней бутылке.

Между тем тот сиял от радости, когда Сеттинг-Стар перелетала через линию финиша. Получив выигрыш, он, усмехаясь, обернулся к Делакорту и удивил его щедрым предложением. Мол, в конюшне ждет, изнывая от нетерпения, сладкая «пышечка», но ему, Уолдрону, не хочется уходить с ипподрома: госпожа Удача, как известно, ревнива.

От скуки и досады виконт решил согласиться и хотя бы взглянуть на «предложение».

— Но учти, старик, — предупредил Уолдрон, многозначительно подмигнув, — у этой кошечки острые коготки.

— Вот как? — отозвался Делакорт, впрочем, не сильно обескураженный. Еще не было таких кошечек, которых он не заставил бы замурлыкать.

Пожалуй, эта милашка и впрямь оказалась лакомым кусочком. Не слишком уверенно балансируя на перевернутом лошадином корыте, виконт, совершенно зачарованный ее плавными, волнообразными движениями, с восхищением смотрел, как красотка натягивает через голову ситцевую сорочку. Она расправила складки ткани на своих соблазнительных «персиках» и потянулась за чулками. У него пересохло во рту, дыхание пресеклось. Делакорт уже не слышал гула Ньюмаркета — его с головой накрыла волна чувственного возбуждения.

О да, он с готовностью заменит Уолдрона в объятиях этой жрицы любви. Но тут его словно ударило током. «Пышечка» одевается! Медлить нельзя. Боясь передумать, Делакорт в мгновение ока спрыгнул с корыта и ворвался в конюшню, плотно затворив за собой дверь.

Рыжевато-золотые кудри подпрыгнули, чулки скользнули на пол. Женщина, обернувшись, зажала рот рукой. Ее голубые глаза испуганно округлились. Выходит, она никого и не ждала. Не растерявшись, Делакорт прижал красотку к груди и пылко зашептал ей на ухо:

— Не бойся, малышка! Уолли приносит тебе свои извинения: он не сможет прийти. Но я охотно избавлю тебя от разочарования.

Однако красотка явно намеревалась хранить верность Уолдрону. Она с силой уперлась ладонями в плечи Делакорта и резко оттолкнула его от себя.

— Кто вы такой? — прошипела она. — Немедленно убирайтесь! Вы что, сумасшедший?

Несмотря на хмель, неожиданно ударивший Делакорту в голову, он осознал, что перед ним безупречный образчик женской красоты.

— Прекрати! — ласково произнес он, опуская руку и обхватывая ее роскошные ягодицы. — Я доставлю тебе гораздо больше удовольствия, чем старик Уолли… и вдвое больше заплачу. — Он прижал ее бедра к своим, просунул колено между ослабевшими ногами красотки и нежно откинул ее назад.

Женщина возмущенно дернулась и уперлась спиной в стену. Еще больше округлив глаза, она открыла рот и с шумом втянула воздух, словно собиралась позвать на помощь.

Немного встревожившись, Делакорт зажал ей рот рукой. Кажется, здесь что-то не так… Но отступать было поздно: кровь, отхлынув от головы, уже прилила к чреслам. Потеряв способность разумно мыслить, он купался в бездонных омутах огромных прекрасных глаз, вдыхая волнующий аромат ее кожи. Пребывая в этом несколько ошеломленном состоянии, он как-то неловко повернулся и наступил на подол ее сорочки.

В то же мгновение оба они повалились в сено, причем Делакорт наполовину накрыл красотку собой. Раздался резкий треск — это порвалась ткань. Извиваясь под ним, точно дикая кошка, женщина отчаянно сопротивлялась. В Делакорте боролись два противоположных чувства — растерянность и вожделение.

— Ну не упирайся же, малышка! — прошептал он, охваченный бурным порывом страсти. — Я заплачу вдвое больше твоей цены. — И он как можно ласковее погладил ее ножку, одновременно убирая ладонь с ее губ.

В ответ рыжая прелестница пребольно укусила его в руку и расцарапала ногтями шею.

Боль только подстегнула и без того неудержимое желание. Делакорт, отдернув руку, смерил красотку горящим взором.

— Ах, вот, значит, как? — прошептал он, восхищаясь вкусом старого Уолли: кошечка с коготками — это и впрямь нечто!

Женщина опять попыталась высвободиться, и Делакорт, чтобы укротить ее, впился ей в губы страстным поцелуем. Она на секунду замерла, а потом ответила на поцелуй, выгнув бедра ему навстречу.

Ай да Уолдрон — знает толк в женщинах! Во всяком случае, начало было чертовски многообещающим. Поцелуй все не кончался. Красотка томно стонала, легко касаясь языком его языка и дрожа от наслаждения. Ее руки соскользнули с его плеч на талию, а колено поползло вверх по его ноге.

Но тут она неожиданно резко вздернула другое колено с явным намерением попасть по самому чувствительному для мужчины месту.

На его счастье, она промахнулась. Удар был почти точен, но все же прошел мимо цели.

Делакорта обуяли сомнения — эта рыжая бестия, пожалуй, ведет себя странно для своей профессии. Тем временем кошечка уже вцепилась ему в волосы… Ну, знаете, это уж слишком! Пора сматывать удочки.

Но ретироваться он не успел. Девица со всей силой дернула его за волосы, а потом хватила кулаком под ребра. Проклятие! Да во всей Англии не хватит спиртного, чтобы заставить его переспать с этой рыжей ведьмой. К черту Уолли и его обещания!

— Намек понят, мэм, — прорычал он, опершись на локти и готовясь встать.

В этот момент дверные петли зловеще скрипнули, и Делакорт резко поднял голову. Женщина под ним словно обмякла от облегчения, а на пороге возник маленький, тщедушный паренек, одетый в облегающие бриджи.

Он ворвался в конюшню и остановился как вкопанный.

— О Боже, миледи! — ахнул он, отводя глаза.

Делакорт неуклюже поднялся с пола и тут заметил еще одного мужчину. Это был молодой джентльмен, лицо которого показалось ему знакомым, но имени его он не сумел припомнить. Однако сквозь дурман сдерживаемого вожделения до него все же дошло, что он совершил какую-то ошибку. Может быть, перепутал стойла?

— О Джед! — вскричала девушка звучным грудным голосом. — И Харри! Слава Богу! — Она кое-как встала на ноги, стараясь стянуть в кулаке порванную на груди сорочку.

Харри? Ну да, точно, так его и зовут. Юный Харолд Маркем… Такой-то. Обнищавший граф… чего-то. Делакорт решительно отряхнулся и протянул руку.

Но Харолд Маркем. Такой-то стоял как истукан, ошарашено хлопая глазами.

— Тысяча извинений, Харри! — смущенно пробормотал Делакорт. — Я решил, это девица Уолдрона. Некрасиво вышло.

Но к его удивлению, рыжеволосая амазонка привалилась спиной к стене конюшни, скрестив руки на груди в трогательно-оборонительном жесте, и судорожно вздохнула. Этот вздох исторгся, казалось, из самой глубины души, ее хрупкие плечи содрогнулись.

О Боже, нет! Только бы она не заплакала!

Делакорта неожиданно охватила паника, даже руки у него задрожали. Что он такое натворил в этой конюшне?

Ему вдруг стало нехорошо. Сцена, непосредственным участником которой он был, представилась ему совершенно в ином свете. На долю секунды ему почудилось, что эта красавица с огненными волосами — совсем другая женщина. И дело происходит в абсолютно незнакомом темном и уединенном месте. В другое время. Женщину изнасиловали. Она напугана…

Делакорт поспешно зажал рот рукой.

О Господи, его сейчас вывернет прямо здесь, посреди лошадиного стойла Ньюмаркета! Он боролся с желудочными спазмами, пытаясь подавить последствия неумеренных возлияний из-за неудач сегодняшнего дня, потом медленно поднял глаза и взглянул на незнакомку, которая, все еще, дрожа всем телом, стояла у стены.

Как же она прекрасна! И в этой красоте вдруг промелькнули одиночество и беззащитность. Его недовольство жизнью, тщательно культивируемое высокомерие по отношению к близким, горечь последних десяти лет вдруг волной поднялись в душе и разом схлынули, пролившись, казалось, из самого сердца невидимой лужей крови.

Внезапно охваченный состраданием, он потянулся к женщине, чтобы обнять ее, прижать к груди…

И замер, пораженный неожиданной мыслью.

Нет. Он не имеет права. Эта женщина ему не принадлежит. Странно, впрочем, что она не бросилась на шею своему дорогому Харри, как следовало ожидать. Выпрямив спину, она отошла от стены и нагнулась, чтобы поднять с пола чулки.