— Что такое?

Даниэль поднял взгляд. Она проследила за ним глазами. Ветку обвивала омела.

— О, — прошептала Элли. — Поцелуйная ветвь. Как я вижу, это очень тяжёлый долг. Мне потребуется помощь. — И встав на цыпочки, она притянула к себе его голову.

Спустя мгновение они неохотно разъединились.

— Выбирай, любовь моя — в гостиную или поднимемся прямо в спальню.

Запыхавшись, Элли поправляла складки платья.

— Думаю, лучше в гостиную. А потом… — она взглянула на его рот и запечатлела на нем быстрый голодный поцелуй… — в спальню.

Обнявшись, они прошествовали в гостиную, мешкая на каждом шаге, чтобы сорвать поцелуй. На пороге они замерли. Леди Ротбери сидела на скамеечке для ног у низкого столика. Рядышком с ней стояла Эми с сосредоточенным выражением на маленьком личике. Элли задохнулась.

Эми обернулась. Глаза её восхищённо светились.


— Посмотри, мамочка, — прошептала она. — Ты когда-нибудь, ну когда-нибудь видела такой красивый кукольный домик?

Элли, не в силах вымолвить ни слова, помотала головой и улыбнулась сквозь струившиеся по щекам слёзы.

— Посмотри, мистер Мишка.

— Можешь звать меня «папа», если хочешь, принцесса. — Даниэль обнял Элли и стал вытирать ей слёзы. — Помнится, ты мне заявляла, что ты не садовая лейка, — нежно пробормотал он, отчего она рассмеялась.

— Мамочка, можно? Можно, я буду звать мистера Мишку папой?

— Конечно, дорогая. Разумеется, можешь. Он ведь теперь твой папа и есть.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула малютка. — Я же говорила тебе, мамочка, что моя рождественская свеча желаний особенная. Она привела к нам папу.

— Да, дорогая, привела.

— Посмотрите-ка, — вдруг подала голос леди Ротбери. — Снег идёт.

Снаружи, за высокими окнами, позади ярких, пляшущих языков пламени красных рождественских свечей, тихо начал падать мягкий снег, ложась белым покрывалом, и всё на свете становилось чистым, свежим, словно жизнь начиналась заново.

Наступал канун Рождества. Полный покоя, любви и обещания, что за всем этим придёт веселье и радость.