Вот оно, началось! Люссиль покраснела до корней волос.

— Давайте двинемся дальше, и вы мне все расскажете. Я не раз замечал, что на ходу говорится легче, — нежным голосом проговорил Сигрейв и галантно предложил ей руку, помогая взобраться на ступеньку в изгороди. От простого прикосновения его руки по телу Люссиль пробежала дрожь, но она поспешила себя убедить, что это от прохладного ветерка.

Дорога поднималась на небольшой холмик, Люссиль постаралась взойти на него, не запыхавшись, и была вознаграждена прекрасным видом, открывшимся перед ними.

— Я и забыл, как красив Суффолк, — задумчиво произнес Сигрейв.

— Недаром его писали многие художники. — Помолчав, она добавила: — Мне, милорд, надо вам все рассказать.

— Да уж, безусловно, мисс Келлавей. Для начала, пожалуй, объясните мне, зачем вам понадобилось выдавать себя за сестру? Ведь это была настоящая мистификация, не правда ли? У вас не раз появлялся повод открыть мне истину, но вы им не воспользовались.

Говорил он мягким тоном, но в нем слышались стальные нотки, исключавшие возможность отказа. Люссиль, считавшей честность главной добродетелью человека, было невыносимо трудно сознаться в том, что она намеренно обманывала графа. Графа, который ей отнюдь не безразличен! Так, может, лучше промолчать? Нужны ли теперь объяснения, когда истина открылась и она в самом ближайшем будущем вынуждена будет возвратиться в свой Оукхэм, к прежнему бесцветному существованию. Сигрейв прервал ее колебания:

— Быть может, я был несправедлив к вашей сестре, так как сначала решил, что инициатива обмана исходит от нее. Или вы, выступая под ее именем и без ее ведома, хотели завладеть арендой «Кукса»?

Замечание достигло своей цели — глаза Люссиль гневно засверкали, она вызывающе вздернула подбородок вверх.

— Незачем изображать меня хуже, чем я есть, — негодующе воскликнула она. — Претензии на «Кукс» предъявила Сюзанна, которой дом был отписан по наследству. Но ей было необходимо уехать на некоторое время, а она опасалась, как бы в ее отсутствие ваши адвокаты не расторгли под каким-нибудь предлогом аренду. И судя по тому, чем вы мне угрожали при первой нашей встрече, она была права.

— Не волнуйтесь так, мисс Келлавей! Ваши слова объясняют мотивы ее поведения, ну а что сподвигло на этот маскарад вас? Какую награду она вам обещала? Вы говорили мне, что не продаетесь, но мне представляется, что это не соответствует истине. Так какова была ваша цена?

— Я, милорд, «продалась», как вы изволили выразиться, за покой, который надеялась найти в «Куксе». Глупее этого ничего нельзя было придумать! Вам, конечно, не понять, каково это изо дня в день, изо дня в день жить по одному и тому же, раз и навсегда заведенному расписанию, не видя впереди проблесков света! И когда Сюзанна приехала ко мне со своим предложением, я в минуту слабости приняла его, желая одного — отвлечься от унылого однообразия своей жизни. Мне и в голову не приходило, что я могу с кем-то встретиться, что мне придется выдавать себя за Сюзанну. Ну что ж, теперь я по заслугам наказана за свою глупость! — Она с трудом проглотила комок в горле. — И, по-моему, мне лучше немедленно уехать. Ваша светлость ждет, не дождется, когда я освобожу «Кукс».

Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за плечо.

— Минуточку, мисс Келлавей! Уезжать вам немедленно из «Кукса» нет никакой надобности.

— А мне кажется, что это необходимо. — Люссиль старалась избежать его взгляда.

— А я говорю — нет, — заявил он непререкаемым тоном. — Давайте еще погуляем, мисс Келлавей. Мне тоже есть, что сообщить вам.

Люссиль последовала за Сигрейвом, стараясь идти в ногу с ним. Они вышли на тропку, пролегавшую между лугом и лесом.

— Сегодня утром, — сказал он спокойно, как бы продолжая светскую беседу, — я узнал, что мисс Сюзанна Келлавей была в Париже, а в ближайшее время в обществе сэра Эдвина Болта выезжает в Вену. — Он повернулся к Люссиль. — Так что вряд ли она скоро возвратится в «Кукс».

Значит, если сведения Сигрейва достоверны, надежды Сюзанны, связанные с сэром Болтом, оправдались, но какое это имеет значение для нее, Люссиль? Она все равно должна немедленно покинуть «Кукс», и если в результате Сюзанна потеряет аренду, так тому и быть.

— Я не могу себе этого позволить, сэр, — вымолвила она, наконец. — Конечно, я обещала Сюзанне дождаться в «Куксе» ее возвращения, но в силу изменившихся обстоятельств мне не остается ничего иного, как немедленно возвратиться в Оукхэм.

— А вы уверены, что я дам вам спокойно уехать, мисс Келлавей? — издевательским тоном поинтересовался Сигрейв. — Обман… Попытка завладеть чужим имуществом… Совершенно достаточно, чтобы возбудить против вас уголовное дело.

Земля ушла из-под ног Люссиль. — Вы, милорд, конечно, не станете…

— Почему же не стану? — Сигрейв принял задумчивый вид. — Я не выношу, когда меня обманывают. Так неужто я допущу, чтобы вы так легко вышли из игры? — Он прислонился к стволу дуба и с усмешкой уставился на нее. — Какой у вас испуганный вид, мисс Келлавей! Очевидно, вы с сестрицей, затевая эту интригу, не подумали о возможности возмездия. Или были уверены, что все останется шито-крыто? — Он выпрямился, Люссиль инстинктивно сделала шаг назад, он последовал за ней. Она чувствовала, что им движет какая-то неведомая сила, но в тени деревьев не могла видеть выражения его лица. — Интересно, как далеко вы можете зайти, изображая из себя сестрицу? — не унимался Сигрейв. — Когда вы заговорили об Оукхэме, мне вдруг отчетливо припомнилось, что я вас там однажды видел. — Он пристально разглядывал ее лицо, которое сейчас залила краска смущения. — Да и вы, должно быть, помните этот миг, мисс Келлавей, — проговорил он с нежностью, от которой у Люссиль пошли по телу мурашки. — Вы стояли у открытого окна, такая прелестная, такая чистая… — Он легким движением пальцев коснулся ее щеки, и Люссиль вздрогнула. — Да, да, прелестная и чистая… — повторил он. — Ну, в точности как сейчас. Но, спрашивается, может ли быть чистой женщина, так хорошо исполняющая роль куртизанки? Сомневаюсь.

Люссиль хотела что-то произнести, но не сумела. Только облизала губы копчиком языка.

— Я не… — начала, было, она, но, услышав свой хриплый голос, замолчала. Его близость оказывала на нее магическое действие, ноги ее ослабели, в голове проносились обрывки мыслей, которые она никак не могла связать в единое целое. — Я не понимаю вас, сэр, — с трудом выдавила она из себя, наконец.

Подняв глаза, она увидела на его обычно спокойном лице такое неподдельное волнение, что в испуге отпрянула назад, но снова оказалась прижатой к стволу могучего дуба. Сигрейв неспешно последовал за ней и по обеим сторонам ее головы уперся в дерево руками, так что она оказалась в их кольце.

— Отлично все понимаете, Люссиль, — резко сказал он. — Интересно, как далеко вы были намерены зайти в разыгрываемой вами комедии? Согласились ли бы вы, в конце концов, стать моей содержанкой? Или мне надо было встретить вас здесь и припереть к дереву, чтобы вывести на чистую воду? Я, поверьте, ни перед чем не остановлюсь — грозно глядя в ее расширившиеся от испуга глаза, он выпрямился и придвинулся еще ближе. Люссиль невольно зажмурилась и в ту же секунду ощутила его губы на своих.

Где-то в самых глубинах души Люссиль осознавала, что именно этого ей все время хотелось после первого его поцелуя в саду, но тут же нахлынувшая на нее горячая волна желания затопила все остальные ощущения и мысли. Сигрейв целовал ее с такой неизбывной нежностью, словно не он только что обрушил на нее свой гнев, и она таяла от наслаждения.

Ей бы хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Никогда ей не доводилось испытывать подобной сладкой пытки. Сигрейв, не отнимая губ, начал медленно расстегивать перламутровые пуговички ее блузки, и у Люссиль, почувствовавшей его пальцы на своей шее, вырвался стон блаженства. Одна половина ее сознания нашептывала ей, что следует остановить Сигрейва, иначе он будет плохо думать о ней, но вторая бесстыдно заявляла, что все трын-трава, лишь бы это блаженство продолжалось.

Легчайшими, едва ощутимыми касаниями губ он прочертил дорожку от подбородка Люссиль до ложбинки на груди. Голова ее откинулась назад, рассыпавшиеся волосы золотым дождем упали на плечи.

От первоначального желания Люссиль — немедленно оторваться от Сигрейва — не осталось и следа. При своей беспредельной невинности она не совсем понимала, что с ней происходит, но ощущение было восхитительным. Не открывая глаз, она чувствовала, как он сдвигает ее нижнюю рубашку, обнажая голое тело, и каждое его прикосновение к ее коже еще больше воспламеняло ее. А когда его язык коснулся ее груди, у нее вырвался стон, выгнувшись, она прильнула к нему и изо всех Сил вцепилась руками в его плечи.

— Достаточно, мисс Келлавей, или вы хотите продолжения? — раздался насмешливый голос, настолько искаженный, что она с трудом узнала его. Люссиль казалось, что она тает от наслаждения, совершенно ей до этой минуты неведомого. Эта новая сторона ее «я» требовала продолжения и завершения прекрасного переживания. — Так как же, мисс Келлавей? Вы оказались совершенно изумительной девушкой! — Рот Сигрейва был в нескольких дюймах от ее губ, а пальцы ласкали соски ее грудей. Он коснулся языком ее рта, Люссиль наконец открыла глаза и, прочтя в его темном взоре желание, невольно прижалась к нему еще теснее.

Рука ее как бы сама проникла под рубашку Сигрейва и погладила его мускулистую спину, он в свою очередь застонал. Дрожащими пальцами принялся он расстегивать ее белье, и острое желание пронзило Люссиль. Больше всего на свете ей в этот миг хотелось, чтобы он расстегнул до конца. Но…

— Нет, нет! — вскричала она. Она вовсе не желала, чтобы к ней вернулось благоразумие, но оно уже нашептывало ей, что она дала Сигрейву слишком много воли, что теперь неизбежен следующий логический шаг. Свежий утренний ветерок отрезвил ее, и Люссиль стала высвобождаться из объятий графа. Он ее не удерживал.