Наташе стало не по себе. Самое время было признаться во всем Никите, но она была не в силах и слова произнести, словно ее парализовало. Она так безрассудно любила Никиту, что боялась его... Боялась показаться некрасивой и глупой, боялась увидеть разочарование и холод в его глазах...

– Молчите? Скажите же что-нибудь! – строго сказал он. – Я сойду с ума, если вы не объясните мне всего. Ну где же вы?..

Раздался шорох его одежды. Наташа вдруг поняла: он протянул к ней руки, он ищет ее в темноте.

Она вскочила и осторожно, на цыпочках, стараясь не споткнуться, стала красться в другой конец вагона, где – она по голосам это определила – скопились люди.

В тот же момент поезд тряхнуло, и он медленно, словно нехотя, пополз вперед.

– Ну, наконец-то! – вздохнула какая-то женщина поблизости.

– И куда только мэр смотрит! – ехидно заметил старческий голос. – Прямо безобразие... Целый час тут в темноте простояли! А у меня, между прочим, гипертония... Я сто раз тут мог помереть.

– А при чем тут мэр – он, что ли, вагоны проверяет?

– Осторожней – вы мне на ногу наступили...

Скрежеща и трясясь на стыках, поезд выплыл из туннеля на платформу.

Наташа слилась с людьми, стоявшими у дверей, и, едва только они распахнулись, вместе с небольшой толпой выбежала из темного вагона на платформу. Она хотела только одного – поскорей скрыться, спрятаться от Никиты, чтобы он не смог обнаружить ее. Она уже для себя решила, что найдет какой-то другой способ рассказать ему о Кате, о себе и обо всем прочем, что давно должна была ему рассказать...

Не оглядываясь, она засеменила к эскалатору. Глаза с непривычки болели от яркого света. Только стоя на поднимающихся вверх ступенях, она позволила себе обернуться и увидела – Никита шел по платформе, оглядываясь на всех прохожих, словно искал кого-то. Недоумение и растерянность читались на его лице. «Меня ищет», – подумала Наташа и поспешно отвернулась.

Она чувствовала усталость, но вместе с тем какой-то восторг – ведь только что она узнала, что занимает мысли Никиты.

«Я не твоя выдумка, я живой, настоящий человек, – думала она, идя по осеннему городу. – Потерпи еще немного, скоро ты обо всем узнаешь. И о том, как я люблю тебя. Так люблю, что ты не смог не почувствовать мое присутствие рядом...»

* * *

– Наташка, привет! Узнала? – раздался в трубке игривый голос.

– Катя... – растерянно пробормотала Наташа и от волнения едва не выронила мобильный телефон. – Катя Стенич...

– Она самая! – радостно пропела Катя. – Куда ты пропала? Сбежала от меня в прошлый раз, даже не попрощавшись... Тебе не понравилось мое выступление?

– Нет, что ты...

– А, догадываюсь, тебя, наверное, наш Димусик допек! Он, вообще-то, неплохой парнишка, но иногда начинает действовать на нервы, когда выпьет немножко лишнего...

Неплохой... Слышала бы она, что он говорил о ней и ее Роме!

– Нет, все в порядке, Дима Клюев вел себя вполне прилично.

– Тогда в чем же дело? – капризно протянула Катя. – Впрочем, ладно... Я вот чего тебе звоню – у меня сегодня выходной, и у меня к тебе предложение – приходи ко мне в гости. А то мне так ску-учно... – И она выразительно зевнула.

– В гости? – изумленно спросила Наташа.

– Ну да! Это не так уж далеко. В Сокольниках. Запиши адрес, я диктую...

И Катя продиктовала тот самый адрес, который Наташа знала наизусть, – это был адрес съемной квартиры Никиты Рощина.

– А... а ты там одна живешь? – осторожно спросила Наташа.

– Вообще-то, нет... Но это неважно. Сегодня я одна. Одна, совсем одна-а!.. – опять пропела она. – Хотела Сим-Симыча позвать, но у нее сегодня репетиция. Приходи, поболтаем!

– А... а ты уверена, что я никому не помешаю? – нерешительно произнесла Наташа. Мысль о том, что она окажется в той самой квартире, в которой живет Никита, пугала и одновременно завораживала ее. Но, с другой стороны, она инстинктивно чувствовала в словах своей соперницы какой-то подвох. Как будто Катя чего-то хотела от нее...

– Уверяю, ты никому не помешаешь! – нетерпеливо сказала Катя. – Ну же, решайся!

– Хорошо... Да, я приеду! – произнесла Наташа с неожиданным подъемом.

* * *

Через час она уже была у знакомого дома.

Тот же обшарпанный подъезд, разрисованные любителями граффити стены... И дверь, за порог которой Наташа никогда не переступала.

Секунду она медлила, а потом нажала на звонок.

– Наташенька... – встречая ее, вроде бы искренне обрадовалась Катя – прозрачные синие глаза, светлые кудри, белый атласный халатик до полу, наподобие хитона, – кажется, только крыльев за спиной не хватает. Эта девушка каждый раз поражала Наташу своим видом – смесь невинности и хорошо продуманного кокетства, гремучий коктейль, к которому, наверное, ни один мужчина не может остаться равнодушным. – Я тебе так рада, ты просто не представляешь!

– Привет! – с трудом Наташа заставила себя улыбнуться.

– Ты быстро меня нашла... Обычно в первый раз гости долго разыскивают этот дом – здесь так легко запутаться в переулках!

– Наверное, мне просто повезло, – сказала Наташа, оглядываясь.

Старые стены, тусклый светильник на потолке.

– Снимай куртку, проходи, – Катя услужливо помогла Наташе раздеться. – Ужасная хибара, да?

– Ну, в общем... – Наташа даже не знала, что сказать. Они прошли в комнату, где была также весьма скромная, если не сказать бедная, обстановка. – В общем, чем-то похоже на мое жилье, если честно.

– Ты тоже живешь на съемной квартире? Нет? Тогда тебе повезло... Знаешь, скоро у меня будут собственные апартаменты, – с гордостью произнесла она. – Уж тогда мы с Ромочкой заживем!

Наташа вздрогнула.

– Значит, вы с Ромой пока снимаете эту квартиру? – осторожно спросила она.

– Нет, здесь я живу с другим человеком, – небрежно махнула рукой Катя. – Не удивляйся... Это долгая история.

– Расскажешь? – глядя прямо в синие глаза своей соперницы, серьезно спросила Наташа. – Я люблю долгие истории.

– А что – возьму, да и расскажу... – улыбнулась Катя. – Я, собственно, тебя затем и пригласила. Только обещай мне – что никому, никому не откроешь моей тайны!

– Обещаю... – не сразу произнесла Наташа.

– Ты мне сразу понравилась – еще тогда, в цветочном, – доверительно произнесла Катя. – Такая милая, такая серьезная... Я даже не сразу поверила, когда ты потом сказала, что тебе двадцать четыре. Ты больше похожа на старшеклассницу. Эта одежда, забавные пучки на макушке... – она ласково потрепала Наташу по голове. – Не представляю тебя со стрижкой или с распущенными волосами, например...

– И не надо, – сурово сказала Наташа. – Я недавно себе укладку в парикмахерской сделала – так просто ужас что получилось. – «Даже не решилась к Никите подойти! – заметила она уже про себя. – Если бы не та дурацкая прическа, неизвестно, что бы сейчас было...»

– Ну, тут еще от парикмахера многое зависит, – промурлыкала Катя. – Но, в общем, ты права, дамский стиль не для тебя.

– Ты, кажется, хотела мне что-то рассказать, – напомнила Наташа.

– Ах, ну да... Надеюсь, я тебя не шокирую, – Катя беспомощно вздохнула. – В общем, ты знаешь, что я люблю Ромочку... Я тебе так скажу: он для меня – все.

– Какая же в этом тайна... – пожала плечами Наташа. Она была вынуждена притворяться, что не знает истории с любовным треугольником – нет, даже четырехугольником! – о котором ей поведал в клубе пьяный Дима Клюев.

– Помнишь, Клюев упомянул о некой Калерии? – шепотом произнесла Катя. – Я на него еще разозлилась тогда, помнишь? Так вот, это он о Калерии Горбатенко... Да-да, не удивляйся, о той самой!

– Актрисе?

– Именно! Слава богу, что Симка с Клюевым не успели тебе ничего разболтать... – торопливо говорила Катя, а Наташа мстительно подумала: «Успели, еще как успели!» – Они хоть и славные ребята, но могли сильно все исказить. У них, знаешь ли, свой взгляд на все это. Ну, да я не обижаюсь, лишь бы Никите они не донесли! Кто такой Никита – чуть позже... Так вот, Калерия Михайловна – очень одинокая пожилая женщина. Детей у нее никогда не было, и все свои нерастраченные материнские чувства она перенесла на Рому. Словом, Рома у нее в полном рабстве – лишь изредка ему удается вырваться на свободу.

– Бедный Рома... – уронила Наташа, но Катя даже не заметила иронии в ее словах.

– Я знала, что ты поймешь меня! – горячо воскликнула она. – Старуха ему буквально жизни не дает! Он у нее... что-то вроде приемного сына, – постно потупила глазки Катя. – И тут еще вот в чем проблема – Ромочка и рад бы от нее вырваться, да только ему идти некуда, – торопливо добавила она.

– Как – некуда? Пусть идет к тебе!

– Ко мне нельзя, у меня – Никита, – вздохнула Катя. – Вот и дошла до него наконец очередь...

«Интересно, а что она будет врать про Никиту? – с тоской подумала Наташа. – Ну и змеища... Ромочку в приемные сыновья Калерии Горбатенко записала! Наверное, думает, что я, дурочка, всему поверю!»

– Никита – внук известного в прошлом режиссера Рощина. Ты, наверное, тоже слышала это имя – его фильмы всегда по праздникам идут, черно-белые, про счастливую жизнь в советской стране...

– Ну да, ну да... – послушно закивала Наташа.

– Так вот, слава его предка не дает Никите покоя – он тоже подвизается в кинематографическом мире, правда, до настоящего успеха ему еще далеко... Он очень самолюбивый, гордый юноша – дед воспитал его идеалистом...

Наташа уловила в Катином голосе нотки пренебрежения.

– Ты живешь с этим самым Никитой, а на самом деле любишь Рому? – спокойно спросила она.

– Ах, Наташенька, на самом деле все очень непросто... – Катя села рядом с Наташей и обняла ее за плечи. – Никита очень любит меня. Любит, пожалуй, сильнее, чем позволительно современному здравомыслящему человеку. Представь себе – я скажу ему про Ромочку, а он... он может руки на себя наложить! Хорошо это будет?