Он смотрел на меня, так, как если бы никогда не держал в своих больших руках мое лицо, тогда в пятницу вечером. Живот стал болезненным. Я знала безумие и жестокость. Я жила в этом. Я была свидетелем этого. И я боялась этого. Если бы не боль и страх в его глазах, я бы дала ему пощечину. Но я хотела уйти от него подальше. Он не был хорошим человеком. Что-то разрушало его. Когда я сделала выбор - не говорить, чтобы справиться со своей болью, он выбрал целью справиться со своей - причинять боль другим.

- Она немая, придурок. Не глухая, - рявкнул Нэш.

Кривая ухмылка коснулась рта Уэста, но не задела его глаз. Разве его друзья не видят этого? Разве они не знают, что он скрывает боль, которая преследует его, и в итоге сделала его таким ужасным человеком?

- Не обращай на меня внимание, сладкая. Я козел, - сказал он, как будто извиняясь.

Но за что он извинялся? За то, что целовал меня? За то, что изменял своей девушке? За то, что все считали его бессердечным придурком, за те слова, что он произносил?

Те, кто был однажды сломлен, был неисправим. Я знала это, слишком хорошо. Любой, кто попытается исправить его, потерпит крах. Но люди не рождались жестокими. Жизнь их делала таковыми. По крайней мере, так мне говорил один из моих психологов, когда пытался поговорить со мной о моем отце.

Я высоко подняла голову и отошла от Уэста. Жесткий взгляд, которым я одарила его, был красноречивее всех слов. К счастью, он понял намек, развернулся и ушел прочь. Я долго смотрела ему вслед, интересно был ли кто-то, кто знал, что с ним происходит.

Кто-то, кто знал правду, скрывающуюся за его жестокостью. Его девушка явно не знала, иначе бы она не порвала с ним, вот так. Он держал себя уверенно, не обращая внимания на поворачивающиеся в его сторону головы, и я догадывалась, что никто даже не предполагает, что там, в глубине, было что-то еще.

Но, несмотря на то обилие новостей о нем, что он был возмутителем спокойствия и, несмотря на то, что я хотела ненавидеть его, я слышала, как он разговаривал со своей матерью. Слышала, как он говорит, что любит её. Слышала в его голосе боль.

- Даже не думай, - предупредил Нэш, который все еще стоял рядом, - Уэст плохой. Да, он один из моих лучших друзей, но для таких девушек, как ты, он яд. Он не забоится ни о ком столько, сколько заботится об Уэсте.

Нэш не должен беспокоиться. Я не собиралась приближаться к Уэсту. Мы были близки только один раз, и он даже, кажется, не помнил об этом. В отличие от меня, он не думал все выходные о нашем поцелуе.

Но все еще, Уэст нуждался в спасении. Кто-то должен был быть близок с ним, чтобы достучаться до него. Никто не смог спасти моего отца, и ужас преследовал его и стал частью его разрушения. Уэсту отчаянно требовалась помощь. Я это знала. Также я знала, что я не тот человек, который будет это делать. У меня были свои демоны, которых нужно было одолеть.

Глава 4

Я люблю тебя, Мамочка

УЭСТ


- Где Брэди? - спросил Нэш, когда уселся за наш столик в кафетерии?

- Не видел его. Возможно, он со своей привлекательной кузиной, - ответил я, действу так, будто не держал её в своих объятиях, пока её поцелуй шокировал меня до чертиков. Проклятье, это поцелуй был таким сладким. Той ночью я лежал в постели, думая о том, что чувствовала она. Её руки на моей груди и её тело, прижимающееся к моему. В тот момент, я смог бы забыть все. Я не думал о своей жизни и о том, с чем я столкнусь, когда приду домой.

Но затем она тихо всхлипнула, тем самым, вырвав меня из бреда. Девушка не могла говорить, а я пригвоздил её к дереву, беря то, что мне нужно. Господи, каким же монстром я был. Она этого не заслужила. Мне нужно было уйти от неё, так что я отпустил её и удалился. Я даже был не в состоянии посмотреть на неё, когда вырвался. Еще один взгляд на эти губы, распухшие от нашего поцелуя и я бы продолжил начатое. Она была не просто красоткой, ей тоже было хорошо.

Не думая даже о том, если бы Брэди нашел меня целующим его кузину, мы бы точно выбили дерьмо друг из друга. Она была слишком милой для меня.

- Она на самом деле не разговаривает. Второй урок я провел с ней, - сказал Аса Гриффит, правый фланговый защитник в команде. Он играл с нами в мяч еще с начальной школы, - Я думаю, если девушка выглядит так, как она и, не является стервой, тогда она, возможно, идеальна.

Нэш, который сидел за столом, аж подпрыгнул.

- Не будь задницей. Она кузина Брэя, - он звучал раздраженно.

Я видел, как он сегодня утром, пялился на неё в холле. Слишком быстро он заинтересовался ею. И если быть честным с самим собой, мне это не нравилось.

- Я серьезно. Она великолепна и не говорит. Может ли быть что-то лучше этого? - сказал Аса.

Я не собирался ничего говорить. Как бы не приятна мне была Рэйлен, жизнь полную молчания, я бы не пожелал никому. Я знал, Аса шутил, но иногда он перегибал палку. Он не думал о том, что говорит.

- Она была в пятницу на вечеринке, в поле. Брэди дал ясно понять, что мы даже мысленно не должны к ней приближаться, - добавил Райкер к разговору, когда сел за стол напротив своего кузена, - Она не только немая, но у нее еще, вроде как, что-то не в порядке с головой.

Нэш изучал Райкера с минуту, как будто был с ним не согласен.

- Она, вроде бы, не такая.

Я был согласен с ним. Мэгги была в своем уме, настолько насколько я мог знать. Брэди специально так сказал. Девушка была умна, её глаза доказывали это. В них были и гнев и разочарование, когда она впилась в меня взглядом. Она видела меня в самый мой худший момент, и я хотел, чтобы она это увидела. После этого поцелуя, я хотел, чтобы она держалась от меня подальше. Я не из тех парней, с которыми рядом находятся такие милашки. Да, то, что я увидел её там не вечеринке, принесло мне некоторое облегчение. Но я позволил этому чувству проявиться только на секунду. Сейчас, я не мог иметь дело еще с чем-то, помимо моей семьи. Вчера вечером, тогда, как я слушал, как моя мама тихо плачет в спальне, я знал, что рядом со мной не должно быть милой девушки. Даже и близко похожей на неё.

Райкер закатил глаза.

- Ты знаешь это? Ты видел её? Конечно, она мило выглядит, но если она не дружит с головой, то это фигово вдвойне.

- Как скажешь, можем мы поговорить о чем-нибудь более интересном? - с конца стола донеслось ворчание Гуннера.

Я ничего не добавил к разговору, потому что я знал её. Словно, она видела меня насквозь. Видела мои мысли, и она понимала. Но также, она ожидала большего от меня.

Это было сложно принять. По какой-то сумасшедшей причине, я не хотел её подвести. В тот же самый момент я хотел, чтобы она ненавидела меня настолько, чтобы и близко не хотела ко мне подходить.

- У нас есть футбол, и нам надо выигрывать. Если мы начнем замарачиваться на проблемах кузины нашего звездного квотэрбека, мы потерям команду. Все, о чем сейчас нужно думать Брэди, это футбол. И не париться об окружающих ослах, - сказал Райкер.

Это было хорошей идеей. Если мы возьмем в этом году Штаты (прим. региональный чемпионат США), нам нужно, чтобы Брэди был сосредоточен на одной вещи и только, на футболе.

Я хотел выиграть чемпионат штата для моего отца. Он хотел бы этого. Он говорил, что мой последний год в школе, это наш год. Я был полон решимости дать ему это. Не зависимо оттого, что я должен был сделать.

Забыть тот поцелуй будет не легко, но я не хотел показывать Мэгги, уродство этого утра. Я бы сорвался и вел себя так, от чего моя мама была бы в ужасе. Но я видел её глаза, и я знал, что она получила послание. Я не был хорошим парнем. Я был не тем, кого нужно узнать или кому можно довериться.

Когда я пришел домой после вечерней тренировки по футболу, стол был накрыт так, будто мы были нормальной счастливой семьей. После моего рождения родители привезли меня в этот дом из больницы. Это был единственный дом, который у меня был. Но безопасности, которую я чувствовал, здесь уже не было. Сейчас я сталкивался со страхом ежедневно, надеясь на чудо.

Моя мама приготовила ужин, такой же, как и большую часть моей жизни. Она по-прежнему делала вид, это лучшее, что она могла делать. Я знал, она тоже молилась о чуде. Каждый раз, когда у нее были на это силы, она вела себя так, как два года назад, до того, как папе поставили диагноз. Сегодня вечером мама даже поставила на стол вазу со свежими цветами. Корзинка рядом была полна свежеиспеченного хлеба. В последнее время она пекла очень много хлеба. Я решил, что таким образом она справлялась с ситуацией.

- Ты дома, - сказала она с улыбкой, которая не коснулась её глаз, - Как тренировка?

Вот так она и справлялась: улыбка, которая настраивала на счастливый лад. Я не понимал, таким образом, она пыталась помочь мне справиться с ситуацией, или помогала себе. Папа просто позволял ей делать все, что угодно, он не заставлял её смотреть правде в глаза. Он обожал её. Обожал всегда.

Наш дом не был большим и напыщенным, в каком выросла она. Но она любила его. Она заботилась о нем, сделала его уютным и теплым, и приглашение сюда, было доказательством того, что она гордилась жизнью, которую отец подарил ей. Она ни разу не говорила о своем прошлом или жизни, которую она оставила позади, когда вышла замуж за папу.

- Все хорошо. Мы готовы к вечеру пятницы. Я уверен, мы сделаем это, - был мой ответ. Потому, что, как и папа, я не хотел её ранить. Если она притворялась, что наша жизнь была нормальной, тогда я буду притворяться ради неё.

- Папа будет есть с нами? - спросил я, мечтая, чтобы сегодня ему стало получше. Когда я уходил, этим утром, он все еще спал. Рвоты не было, и прошлая ночь казалось, прошла спокойно.

Она просияла, и я почти поверил, что свет в глазах был реальным.