— Тревор, — я шепчу немного громче, когда начинаю залезать на столешницу.

Скунс останавливается возле миски Лолли с едой и начинает есть.

— О, Боже! — пищу я, прикрывая рот рукой.

Тревор оборачивает и смотрит на меня с улыбкой.

— Собираешься напасть на меня?

Я лихорадочно начинаю качать головой. Он подходит ко мне и рычит:

— Господи, это идеальная позиция, чтобы я смог попробовать твою сладкую киску, — он скользит руками вверх по моим лодыжкам.

Его лицо устраивается у меня между ног, и я чувствую, как он делает глубокий вдох.

— Тревор, — шепчу я снова, пытаясь убрать его лицо.

— Что? — он откидывает голову.

Он хмурится, когда смотрит на меня. Мой рот всё ещё прикрыт рукой. Я указываю через его плечо, и он поворачивает голову и смотрит вниз.

— Какого чёрта? — говорит он, подскакивая, спотыкаясь и ударяясь о столешницу, но удерживается за нее руками. Он подпрыгивает и оказывается наверху рядом со мной.

— Это скунс, — говорит он, отступая от края столешницы.

— Да ладно, Шерлок! — смеюсь я, по-прежнему прикрывая рот.

Я не могу сдержаться. Выражение его лица просто незабываемо. Он хмурится, и я прикусываю губу, чтобы не нахамить. Я не хочу убирать скунса.

— Ты должен избавиться от него, — говорю я ему, глядя на скунса, который с радостью поедает собачий корм.

— И что я, по-твоему, должен для этого сделать?

— Понятия не имею. Ты тот, у кого пенис висит между ног, и тот, кто постоянно ходит как босс. Уверена, ты с этим справишься.

— Ты всё ещё злишься, что я не дал тебе надеть шорты?

— О, Боже, Тревор! — шиплю я. — Тут скунс, — я убираю руку, чтобы указать ему на скунса в случае, если он забыл. — Хочешь поговорить об этом прямо сейчас?

— Малышка, — шепчет он, — успокойся.

Он тянет моё лицо к себе, схватив за затылок, и целует меня. Когда он отстраняется, у нас обоих сбивается дыхание.

— Мне нравятся твои губы, — говорит он, прикусывая мою нижнюю губу и слегка оттягивая её.

— Скунс, — напоминаю я нам обоим.

Наклонившись в его сторону, Тревор смотрит на скунса, сидящего на полу. Скунс поднимает глаза и смотрит на нас, стоящих на столешнице на кухне.

— Где Лолли? — спрашиваю я.

Скунс неподвижно сидит на месте и продолжает смотреть на нас.

— Не знаю. Надеюсь, она не зайдёт сюда прямо сейчас.

— Что мы будем делать? — шепчу я.

Скунс начинает ходить по кухне, а затем медленно идёт к собачьей дверце, где он останавливается, снова смотрит на нас и поднимает хвост. Я прячу лицо на груди Тревора.

— Он ушёл, — говорит Тревор секунду спустя.

Он спрыгивает со стола и идёт к собачьей двери. В этот момент дверь снова открывается, и Тревор пулей летит ко мне, обратно запрыгивая на место, когда Лолли заходит в дом.

— Святое дерьмо, — вздыхает он с облегчением, снова прыгая со стола и подбегая к двери, чтобы закрыть её на замок.

— Похоже, теперь нам нужно следить за тем, чтобы дверь была закрыта, когда темнеет.

— Не могу поверить в то, что произошло.

Я спрыгиваю со стола и подхожу к Лолли, которая скребёт лапой дверь, желая выбраться наружу.

— Интересно, это вообще первый раз, когда к нам заглянул незваный гость, — говорит Тревор, идя к раковине, чтобы помыть руки.

— Не хочу даже знать. Ты можешь себе представить: идёшь ты такой ночью, чтобы попить, когда скунс как раз делает свои дела.

— Чёрт, нет! Думаю, это цена, которую платят, живя за городом.

— Почему ты купил это место?

Мне нравится дом, но ему предстоит ещё много работы.

— Из-за земли. Я хотел что-то за пределами города, где бы я мог устроить вечеринку или гонять на своём грязном байке и не беспокоиться о соседях.

Он подходит ко мне, хватает за бёдра и снова усаживает на столешницу.

— Тебе и правда нужно прекратить носить меня как маленькую, — я смотрю на него.

— Почему? — он смотрит на меня, словно я запретила ему мыться целый месяц.

Я делаю глубокий вдох.

— Мне это не нравится.

— Ещё как нравится.

Он идёт по кухне и достаёт хлеб.

— Вообще-то, я ненавижу, когда ты это делаешь.

Не то чтобы я прямо так ненавижу, но меня раздражает, когда я пытаюсь что-то сделать, а он просто берёт меня и переносит, не давая шанса закончить начатое.

— Ты не ненавидишь это. Хочешь знать, почему я догадался, что ты это не ненавидишь? — он смотрит на меня, приподнимая бровь.

— Должно быть, это что-то хорошее, — бормочу я, наблюдая, как он делает бутерброд.

Мне так хочется подойти к нему и не дать закончить. Он даже не думает о том, чтобы размазать майонез и горчицу по всей длине хлеба, он просто плюхает и всё. Я продолжаю смотреть, когда он смеётся.

— Вот оно. Это убивает тебя. Я вижу по твоему лицу, что ты хочешь спрыгнуть, забрать это из моих рук и сделать всё самой.

— Ну и? — я скрещиваю руки на груди.

— Если у тебя не получается сделать по-своему, ты закатываешь истерику.

— Не правда.

— Да, малышка, это так.

— Ну и плевать, — говорю я, когда он становится между моих ног, притягивая меня к самому краю.

— Тебе нужно понять, что не всё делается, когда и как ты хочешь. Это нормально — отдать бразды контроля в некоторых ситуациях, за которые ты отчаянно уцепилась. Я не спрашиваю, а говорю тебе, как делать. Но это не значит, что я не уважаю тебя или не забочусь о твоих чувствах. Это значит, что ты достаточно доверяешь мне, чтобы я сделал всё, что тебе нужно.

— Я чувствую себя немного потерянной. Думаю, мы говорили о рукоприкладстве по отношению ко мне.

— Говорили и говорим. Я говорил, что ты не ненавидишь, когда я говорю тебе, что делать, или ставлю туда, куда хочу. И причина заключается в том, что каждый раз ты слушаешь или остаешься там, куда я тебя ставлю.

Святое дерьмо. А он прав. Что, чёрт возьми, со мной не так?

— А теперь, не хочешь, чтобы я сделал тебе бутерброд?

— Нет, спасибо.

Я не хочу поддерживать его доминирующую сторону. Я хочу пойти куда-нибудь и закатить истерику.

— Хорошо, — он целует меня в лоб и возвращается к тому, что делал со мной.

Остальную часть вечера я думаю о том, что он сказал, и о моей потребности в контроле. Не знаю, знает ли он это, но рядом с ним я теряю контроль. Когда мы оказываемся в постели, он притягивает меня к себе, как и всегда, целует в висок и засыпает. Я понимаю, что мы больше не разговаривали после кухни. Словно он хотел дать мне время обо всём подумать. Я вздыхаю, решая перестать обо всём думать. Он не может контролировать мой разум. Затем я засыпаю, думая о том, как мне уютно, тепло и безопасно. Возможно, позволить ему всё контролировать не так уж и плохо.


Глава 7


Тревор


Я смотрю на двойные двери нашего номера на отдыхе и вижу бирюзовое море снаружи. Небольшой ветерок доносит сюда звук воды, а, следовательно, и запах океана. Я поворачиваюсь на свою сторону. Лиз спит на животе, сложив руки под подушкой. Простыни обвёрнуты вокруг её бёдер. Мои руки так и чешутся, чтобы прикоснуться к ней. Я потираю руками лицо, думая о вчерашнем дне и задавая себе вопрос: будет ли сегодня лучше или хуже?

Когда мы приехали вчера вечером, мама Лиз, Рита, ждала нас в холле. Она выглядела нервной. Затем Тим вышел из-за угла в коридоре. Когда он вышел, во мне возникло желание ударить его. Если бы я не обещал вести себя лучшим образом, пока Тим рядом, то давно разбил бы его лицо об эту дорогую плитку. Вместо этого я прикусил щеку изнутри, стараясь контролировать себя. Тим подошёл к нам.

Он не смотрел мне в глаза. Его взгляд был прикован к сестре. Подойдя к ней, он поднял её на руки и обнял. Я слышал, как он что-то сказал ей, но не разобрал слов, а потом Лиз тихо сказала мне быть милым. Тим повернулся ко мне, когда опустил Лиз. Тогда я заметил рядом с ним девушку. Она была маленькой, с чёрными волосами и большими карими глазами. Она была больше похожа на эльфа. Частью её тела, которая привлекла моё внимание, был живот. Она была где-то на пятом месяце беременности. Тим обнял её, притягивая к себе.

— Тревор, — он протянул руку, и я сделал то же самое.

Наше рукопожатие не было дружественным. Мы оба утверждали, что один из нас сможет выиграть. Тим не был слабым парнем. Он играл в школе в футбол и до сих пор в форме. Он первый убрал руку, заставляя меня чувствовать, словно я выиграл этот вызов.

— Лиз, Тревор, я хочу вам представить Кару, — сказал Тим, глядя на Лиз, которая уставилась на выступающий живот девушки.

— Кара, — произнесла Лиз.

Я подошёл к ней. Она выглядела так, словно была готова упасть в обморок.

— Я говорила Тиму, что не должна приходить, но он сказал, что не мог думать обо мне одной дома, — сказала Кара, улыбаясь Лиз.

Лиз, которую я знал, и которая держала всех подальше от себя, выбралась наружу. Она приняла руку Кары, слегка встряхивая. Тогда Лиз заметила кольцо у неё на руке.

— Это обручальное кольцо моей мамы, — сказала Лиз, глядя на кольцо на её руке, водя пальцем по золотой оправе.

— Тим сделал мне предложение, когда вернулся домой после последней поездки. Так, детка? — спросила она, поднимая на него глаза.

Судя по её взгляду, она действительно любит его.

— Мои поздравления, — сказала Лиз, глядя на Тима.

— Спасибо. Я хотел давно вам рассказать, ребята, но со свадьбой не мог никак поднять эту тему, — Тим имел достаточно раскаяния, чтобы выглядеть виноватым, когда смотрел на Лиз.

Почему от него мы знаем о долгах, о том, как он своровал её деньги, но он не удосужился рассказать семье о своей невесте? Я посмотрел на маму Лиз, которая заметно нервничала.

Лиз сделала глубокий вдох. Я понял, что нужно вытащить её отсюда как можно быстрее.

— Было приятно познакомиться, Кара, — сказал я, притягивая Лиз ближе к себе.