21

В жизни все стало меняться так быстро, что он едва поспевал. Он был счастлив… наконец узнал значение этого слова. Дни пролетали один за другим, он не успевал понять, что происходит. Стоило ей открыться, и он забрался к ней в душу, свил себе гнездышко. Она отдала ему самую сокровенную свою невинность, а он принял ее, понимая, что не имеет на то права. Однако он солгал бы, сказав, что желает сохранить это от нее в тайне. Он любил ее и использовал, не зная, как совместить и то, и другое. Знал только, что его к ней любовь – не оправдание для ошибок, совершаемых им раз за разом, но надеялся насладиться временем с ней и заслужить прощение.

* * *

Въезжаю на парковку перед общагой, где живет Тесса, а в голове – драная пустота. У меня нет плана, хотя, когда уезжал, вроде бы все решил: захожу к ней и прошу прощения. Не то чтобы надежный план, но другого я не придумал. Меня гложет совесть, сжирает живьем изнутри. Страшно представить, что будет, когда я поговорю с Тессой… Но она должна все знать.

Мне следовало бы только немного выпить. Так, несколько глотков, чтобы снять напряжение. Больше не получится обмануть ее поцелуем, отвлечь прикосновением, ласками.

Стоянка перед корпусом В всегда полупустая, и я останавливаюсь поближе к тротуару. Темно-красный кирпич общаги придает дому зловещий вид казенного учреждения. Здесь за порядком почти не приглядывают. Я знаю – потому что из корпусов А и D меня, случалось, гоняли.

Посылаю Стеф эсэмэску: если ты не в комнате, не вздумай заходить. Минуту она не отвечает, и я вылезаю из машины. Надеюсь, Стеф ушла. В телефоне еще сохранилась эсэмэска от Тессы: «Спокойной ночи», на которую я не ответил. Ну почему я такой козел?

В коридоре пусто, и я минут пять стою перед дверью в комнату В20 вместо В22, даже не заметив этого. Постучаться? Тесса не ждет меня, но она у себя, я уверен. Нет, не надо стучаться. Незачем. Трясущейся рукой поворачиваю ручку и толкаю дверь – та со скрипом открывается. Вхожу, надеясь не получить туфлей в лоб или не застать Стеф за минетом.

Только глаза успевают привыкнуть к темноте, как зажигается свет.

– Ты что делаешь? – спрашивает Тесса. Она сидит на кровати и жмурится.

Прохожу мимо кровати Стеф и останавливаюсь в нескольких шагах от Тессы.

– Пришел тебя повидать, – говорю. При виде нее у меня внутри что-то смещается, и я успокаиваюсь. Тесса переворачивается на бок, положив одну руку на бедро. Садится, свесив ноги с кровати; волосы тяжелыми волнами падают ей на спину. Футболка на ней кажется мягкой. Хочется потрогать эту ткань, что плотно облегает тело Тессы. Хочется убрать выбившуюся прядку со лба, пальцем провести по надутым губам.

Тесса хмурится, напоминая разозленного котенка.

– Зачем? – высоким голосом спрашивает она, чуть не плачет.

Не зная, куда еще себя деть, присаживаюсь в кресло возле ее опрятного стола. Подумав немного, говорю:

– Я скучал по тебе.

В гневе она закатывает глаза. Не верит. Интересно, она скучала по мне?

Снюсь ли я ей в приятных снах, как она снится мне? Утешаю я ее или преследую в кошмарах?

Вздохнув, Тесса опускает плечи.

– Тогда зачем ты ушел? – мягко спрашивает она. Я тем временем оглядываю комнату; в кои-то веки постель у нее в беспорядке: одеяло свалялось, одна из подушек свисает с матраса. На половине Стеф, как всегда, хаос; при мысли, как это, наверное, бесит Тессу, приходится давить подкативший смешок. Странно, что сейчас у нее самой бардак.

Пожимаю плечами, и Тесса скрещивает на груди руки. Мне так много нужно сказать тебе, Тесса. Прошу, помолчи, хоть бы сейчас…

– Ты меня доставала…

Фыркнув, она дергает ножками, как школьница.

– Ладно, я ложусь спать. Ты пьян и снова хочешь поиздеваться надо мной.

Покачав головой, она закрывает глаза. В груди у меня жжет от злости, на кулаках горят свежие ссадины.

Пытаюсь объяснить, что я вовсе не намерен издеваться, что я просто немного пьян и хотел повидать ее. При этом из последних сил сдерживаюсь, чтобы не пересесть к ней на кровать. Чтобы она легла и открылась мне, моим ласкам. Вместо этого я продолжаю нести милую чепуху, пытаюсь развеселить ее.

Она не ведется.

– Просто уйди. – Тесса лежит, отвернувшись к стенке. Она просто упрямая девочка, дитя. Это одновременно злит и умиляет.

Если она хочет вести себя как ребенок, то я и обращаться с ней буду соответственно.

– Ой-ой, детка, не сердись на меня. – Тесса напрягается. Вот бы увидеть ее лицо. Я хоть и злю ее, но слово «детка» звучит очень мило. – Мне точно уйти? Знаешь, что бывает, когда я сплю без тебя?

Надеюсь надавить на жалость.

Она театрально вздыхает, а я, наоборот, задерживаю дыхание. Не хочу, чтобы она гнала меня.

– Ладно, оставайся, но я все равно буду спать.

Она так и лежит носом к стенке. Интересно, если я лягу рядом или попытаюсь развернуть ее к себе, она сильно меня ударит?

Хочет спать – пускай, но мне бы хотелось насладиться ее обществом. Когда я пришел, у меня был черновик плана; теперь видно – не пойдет. Тесса уже зла; если сейчас вывалить на нее правду, она вообще откажется говорить.

– Почему? Не в настроении развлечься со мной?

Тесса снова отвечает: ты, мол, гад и пьян. Я возражаю: ни то, ни другое, и что она ведет себя как ребенок.

– Несправедливо говорить так. Особенно если я просто спросила тебя о работе.

Голова идет кругом; Тесса зациклилась.

– Боже мой, не начинай заново. Брось, Тесса, не надо сейчас об этом.

До меня доходит: если я признаюсь, большинство проблем уйдут сами собой. Беда в том, что и Тесса уйдет вместе с ними.

– Почему ты сегодня напился?

Решил, что пойдет на пользу. Чувствовал я себя отвратительно, нервничал, и думать ясно не получалось. Признания от меня пьяного звучат не так уж и оскорбительно. Сегодня можно нести пьяную ахинею, а завтра, если Тесса вдруг обидится, отказаться от своих слов.

Черт, я вру и вру, не могу остановиться.

– Я… не знаю… просто выпить захотелось… основательно. Может, все-таки перестанешь на меня злиться? Я люблю тебя. – Я и правда люблю ее, хочу быть с ней рядом. Ненавижу, когда Тесса злится, но то, что она за меня тревожится, в некотором смысле утешает.

Гнев ее наконец смягчается.

– Я не злюсь на тебя, просто не хочу возвращаться к тому, с чего мы начинали. Вечно ты накидываешься на меня, а потом уходишь. Если тебя что-то не устраивает, то так и скажи, не держи это в себе.

В чем дело, доктор? До меня не сразу доходит, что Тесса словно оговаривает условия, на которых станет встречаться со мной. Свидания? Как же, как же… Тесса выговаривает мне за то, что я не умею общаться. Сама хороша: когда я прихожу, ложится носом к стенке и играет в молчанку. Я тут, понимаешь, кишки выворачиваю, а она недовольна. Стараюсь держать себя в руках, не давать волю гневу; это очень трудно, Тесса давит мне на все болевые точки.

– Тебе просто не нравится, когда что-то нельзя контролировать, – отвечаю ей. Поверить не могу, она пытается научить меня, как справляться с той же хренью. Как будто все на свете знает.

– Что-что? – надломившимся голосом переспрашивает она. Садится на кровати и кладет локти на колени.

Повторяю: она помешана на контроле. Тесса, естественно, все отрицает.

Спрашивает: не хочу ли я еще как-нибудь оскорбить ее, а я прошу перебраться ко мне. Понятное дело, она ошарашена. Собственно, и я удивляюсь не меньше: выбрал же момент… Тесса пристально вглядывается мне в лицо, будто вспоминает, что я рассказывал о жилье. Мне отчетливо видно: она возбуждена. А еще не уверена, и неуверенность эту ей скрыть не удается. Я покажу, что бояться нечего, буду и впредь хорошим, приносить ей счастье. Мне это по силам. Накал между нами совсем исчез, и вот уже Тесса кусает нижнюю губу, дразнит меня. Жду не дождусь, когда мы все же съедемся.

Над нами сгущается грозовое облако, заряженное правдами; в любой момент обрушит на наши головы бурю. Представляю, будто мы – герои романа, и Тесса прощает меня, как Элизабет простила Дарси. Будь мы словами, она снова оказалась бы у меня в руках, как та же Кэтрин, несмотря на глубину моей ошибки. Она будет жаждать приключения, что я привнесу в ее жизнь, не сможет остаться в стороне – как Дейзи. Беда не коснется нас, если в собственном мире мы в безопасности, под своим кровом, на страницах своего романа.

Мысленно обещаю Тессе крепость, а не узилище. Слова умирают, так и не прозвучав; я снова смотрю на Тессу.

– Так ты будешь жить со мной?

Соглашайся. Прошу тебя, соглашайся.

Она поводит плечами, и я мельком вижу бретельку розового лифчика. Надо же, у нее не все черно-белое. Продолжаю смотреть ей на плечи – вдруг получится разглядеть больше.

– Господи, давай не спешить. Сначала я просто перестану на тебя злиться, – говорит Тесса, предлагая свою версию компромисса. – А теперь иди ко мне.

Она ложится на спину и хлопает по матрасу рядом с собой. Я словно щенок, которому хозяин разрешил забраться на кровать! Снимаю джинсы и бросаю прямо на аккуратную стопку учебников. Тесса взглядом показывает: футболку тоже снимай. На ней сексуальная облегающая маечка, но мне больше нравится, когда Тесса в моей одежде. С этим видом ничего не сравнится.

Кладу футболку перед ней, и губы Тессы изгибаются в милой улыбке. Она снимает майку. Ее гладкая кожа так возбуждает, а линия животика переходит в округлость грудей… м-м-м. При виде ее кружевного белья у меня глаза чуть не вываливаются из орбит.

– Твою мать, – срывается у меня с губ. – Что это на тебе?

Эта девчонка такая горячая и понятия об этом не имеет. Щеки у нее густо-красные.

– Я… – еле слышно шепчет Тесса. – Купила сегодня новое белье… вот.

Она смущается, хотя выглядит как богиня. Длинные белокурые пряди, гладкие ноги, надутые губки, между которых так и хочется засадить…