Слабачка? Потому, что пить не хочет?

– Ладно, один шот, – сдается Тесса. Вот так, запросто, наша мисс Я-на-то-и-это-не-пойду дает согласие.

Признаться, я слегка разочарован. Не знаю почему, но я решил, что она отличается от других. Не лезет из кожи вон, пытаясь заслужить одобрение сверстников.

Выходит, я ошибался.

– Тоже действие, – говорит Зед и надолго прикладывается к бутылке, прежде чем ее передать. Меня бесит, что они будут пить из одной бутылки. Это реально противно.

Игра продолжается, все делают глоток за глотком, Тесса утирает с губ обжигающее пойло. Глаза у нее красные, в тон щекам. Даже когда она сидит, ее словно качает.

Тесса готовится выпить еще раз, и я сам не замечаю, как выхватываю у нее бутылку. Тесса и не противится. Неужто чувствует, что ей хватит?

Может, это для нее – первый глоток свободы? Тепличный цветочек, угодивший в злой мир паршивых людишек, которые пьют, лишь бы притупить боль от проблем, унаследованных от говенных родителей. Вдруг ее, как и меня, не замечали? Вдруг и ею родители не занимались? Однако, глядя на ее отутюженный воротничок, я понимаю: предки ни разу ею не пренебрегали. Возможно, ее низкая самооценка – временна. Она хочет вырваться из-под колпака папочки с мамочкой, стать оторвой. Спокойно готова тусить с плохишами и напиваться в хламину.

Или наша компания просто умеет утягивать человека на дно.

– Тебе хватит, – говорю я и передаю бутылку Нэту, но Тесса перехватывает водку в последний миг и делает еще глоток. Облизывая губы, мельком усмехается. Скольжу взглядом по ее горлу; хочется разжать ей губы и выпить водку прямо у нее изо рта.

Гоню прочь эту мысль. Молли тем временем смотрит на меня и крутит у виска пальцем.

Может, я и псих, да.

– Не верю, что ты прежде не напивалась, Тесса, – говорит Зед. – Здорово же, правда?

Тесса хихикает, и я закатываю глаза.

– Хардин, правда или действие? – спрашивает Молли.

– Действие. – Зачем она спрашивает? Может, надо было последовать примеру Тессы, чтобы доказать?

– Поцелуй Тессу. – Молли растягивает накрашенные губы в улыбке. Тесса ахает.

– Нет, – успевает сказать она. – У меня парень есть.

– И что? Мы в игре, соблюдай правила, – говорит Молли, изучая ногти.

– Нет, – возражает Тесса голосом на тон выше. – Я не буду никого здесь целовать.

Она встает и уходит. Я отпиваю воды, глядя, как она скрывается за дверью. Весь вечер пялилась на мой обнаженный торс, а целоваться не захотела. Ей эта мысль настолько противна, что она разозлилась и убежала?

Или поцелуй для нее больше чем игра?

– А вот и она, дамы и господа! – смеется Нэт и опирается на меня. Пиво из его стакана хлещет через край и капает на ковер. Впрочем, эти полы видали и не такое.

– Лучше беги за ней, не то проиграешь, – издевательским тоном говорит Стеф, пока я натягиваю футболку.

Черт, она в последнее время такая стерва. В чем дело, интересно?

– Кто из вас двоих, долбоклюев, за ней бежит? – спрашивает Нэт.

Озираюсь по сторонам: Тессы в гостиной не видно. Зед следит за мной, проверяет, как я реагирую на ее поведение. Я же, сохраняя наплевательский вид, снова осматриваюсь. Хрен я уступлю ему Тессу. Ее попросили поцеловать меня, и она взбесилась. Так ведь не я придумал играть в эту дебильную игру, которая – полюбуйтесь! – дала обратный эффект. Говорил я им, идиотам, что идея плоха…

– Ты куда? – спрашивает Молли, хватаясь за мою руку.

– Э-э… воды еще захотелось. – Стакан у меня полон, но мне плевать, даже если Молли это заметила.

Проталкиваюсь через толпу, ища на ходу взглядом белокурую макушку Тессы. Она у стойки, с бутылкой «Джека Дэниелса». Когда она подносит бутылку ко рту, у меня сводит горло – так хочется выпить.

Жуть, как быстро эта девчонка попалась в наши опасные сети. Закрыв глаза, она жадно глотает вискарь… Ее чуть не рвет, но она снова прикладывается к горлышку. Ей что, нравится? Пристрастилась уже? Хочет забыть то, чего помнить не хочет? Как я когда-то? Неужто ей есть что забывать? Судя по всему, да.

Что я тут делаю? Слежу за ней, за тем, как она открывает для себя прелести алкогольного забытья?

Быстро возвращаюсь к своим. Молли вовсю подкалывает Логана по поводу его вчерашнего свидания. Нэт закуривает сигарету.

Сажусь обратно на грязный пол.

– Уйдем отсюда. Мне скучно, и тебе тоже, я вижу. – Молли жарко дышит мне в шею, обнимает меня. Передернув плечами, мотаю головой. Она снова на меня вешается.

– Я иду наверх, – говорю. Ее руки – что железный капкан, не отпускают.

– Классно. – Она губами приникает к моей шее.

Молли пьяна, и я дергаюсь так резко, что она падает на ковер. Встаю на ноги.

– Опа! – издевается над ней Логан.

Когда я поднимаюсь наверх, у меня звонит телефон. На экране высвечивается имя Кена. Нажимаю «отклонить». Я не в настроении с ним общаться. Как, впрочем, и всегда. Хочу побыть один, вдали от музыки и голосов. И пусть мой сраный папаша оставит попытки «сблизиться» со мной. Хочу уйти в страницы романа, у героев которого проблемы похлеще моих. Так я хоть почувствую себя немного нормальней.

Но вот я подхожу к своей комнате и вижу, что дверь приоткрыта, хотя и самую малость. Я же всегда запираю ее. Забыл на этот раз?

У меня на кровати сидит Тесса с книгой в руках. Снова звонит телефон, и злость переходит с Кена на Тессу. Мать вашу! Кем она себя возомнила, если дважды проникает ко мне в комнату без спросу?!

Зачем она снова пришла? Я предупреждал ее. Что с ней такое?

Подхожу.

– Я говорил, что ко мне нельзя? Что тут непонятного?

– П-прости. – От неожиданности она вытягивается в струнку. – Я…

– Вон отсюда, – указываю на дверь.

– Ну почему ты такой козел? – кричит Тесса.

– Это моя комната. – Я тоже кричу на нее. – Я просил больше не заходить ко мне! Вон!

– Почему ты меня так не любишь? – Она пытается говорить круто, но голос ее теряет решительность, а от вида ее больших глаз у меня учащается пульс.

8

Вопрос, такой прямой и откровенный, удивил его. Заставил понять, что он стоит на краю бездны. Один порыв ветра – и он свалится вниз.

* * *

Зачем она спрашивает? Разве не видно, почему я ее не люблю?

Она бесит. Она…

Ладно…

Постоянно осуждает меня, корит за мое поведение. А еще…

Не так уж она и плоха.

– Почему ты спрашиваешь? – говорю как можно спокойнее.

Тесса смотрит на меня испепеляющим взглядом. Отдаю должное, смотрю на нее в ответ точно так же. Думает напугать? Сидит на моей кровати, задает идиотские вопросы…

– Не знаю… потому, что я была с тобой вежлива, а ты со мной груб. Мне показалось, что мы, вообще-то, могли и подружиться.

Она что, издевается? Нет у меня друзей, и не надо.

– Мы? Подружиться? – Натянуто смеюсь. – Мы не можем быть друзьями, ты разве не видишь?

– Я – нет, – просто отвечает Тесса, и поначалу мне это кажется шуткой. Она правда думает, что человек вроде меня может подружиться с человеком вроде нее? Я не то что людей, я своих приятелей еле-еле терплю.

С чего бы начать объяснения?

– Ну, для начала, ты слишком чопорна. Выросла, наверное, в идеальном стандартном доме, ничем не выделяющемся на фоне соседских, – начинаю я, вспоминая черную плесень на потолке у себя в детской. – Родители покупали тебе все, о чем бы ты ни попросила, и ты ни в чем не нуждалась. Судя по твоим идиотским плиссированным юбкам… – Стараюсь не обращать внимания на то, как плотно ее наряд облегает округлые бедра. – Ну, кто так одевается в восемнадцать лет?

Обалдело раскрыв рот, Тесса делает шаг мне навстречу, и я невольно отступаю. В ее глазах – настоящая буря, и у меня, похоже, проблемы.

– Ты обо мне ничего не знаешь! Козел снисходительный! Жизнь у меня была совершенно другая. Отец-алкоголик бросил нас, когда мне было десять, а мать надрывалась на работе, чтобы я могла пойти в колледж. В шестнадцать я сама пошла работать, чтобы оплачивать счета. И знаешь, мне нравится так одеваться… – кричит она. – Уж прости, что не наряжаюсь как шалава, как все девчонки из твоего круга! Для человека, который так упорно старается выделиться среди других, ты слишком суров к тем, кто отличается от тебя!

Сказав это, она разворачивается к двери.

Неужели правда? Эта девочка-перфекционистка – из тех детей, которым пришлось слишком рано повзрослеть? Если так, то почему она всякий раз при виде меня улыбается?

Это я-то суров? Сама назвала девчонок в откровенных платьях шалавами. Она смотрит на меня, ждет реакции, но я молчу. Ее тирада меня оглушила.

– Знаешь, не хочу я с тобой дружить, – успевает сказать Тесса, не дав мне выйти из ступора.

Она берется за ручку двери, а я вспоминаю о Сете, моем первом друге. Его семья тоже бедствовала, но однажды умер его забытый дедуля, и им нехило привалило деньжат. Свои заношенные кроссы он сменил на белые, с лампочками в подошве. Мне они понравились, и я попросил у мамы на день рождения такие же. Мама грустно улыбнулась, а утром в день рождения протянула мне обувную коробку. Я так торопился распаковать ее, ожидая увидеть внутри кроссы с лампочками, а в коробке лежала пара обычных кроссовок, без этих драных огоньков. Мама расстраивалась, и я не понимал почему; со временем, однако, мы с Сетом играли все реже… В конце концов я стал видеть его лишь тогда, когда он проходил мимо нашего дома с новыми друзьями, и у всех у них были кроссы с подсветкой.

Сет был моим первым и последним другом, и без дружбы жизнь стала намного проще.

– Ты куда? – спрашиваю у Тессы, у той, что решила, будто мы можем подружиться. Она, смущенная – как и я, – останавливается.

– На остановку. Сяду на автобус, уеду и больше никогда и ни за что сюда не приду. Хватит, я даже пытаться не буду с вами поладить.

Чувствую себя полным говном. С одной стороны, мне ее ненависть на руку. С другой… надо же мне ей понравиться, чтобы трахнуть ее.