Это была Тэйт, но в то же время не она.

Словно обезумев, она целовала и кусала меня так, как той ночью на столешнице. Я чувствовал, как она делает движения бедрами мне навстречу, вжимаясь в меня.

Она была везде, и я забыл, как меня зовут.

На долю секунды я напрягся, когда ее пальцы пробежали по шрамам на моей спине. Тэйт знала о них, но я надеялся, что сейчас она не станет заострять на этом внимание. Я буду готов сразиться с самим дьяволом, если она остановится и начнет задавать гребаные вопросы.

Ее горячий рот и нежное дыхание на моей коже приводили меня в исступление. Я едва не рычал каждый раз, когда она касалась языком моей шеи.

Все тело словно кричало: «На кровать ее, на кровать!» А Тэйт прошептала мне на ухо:

– Я не собираюсь останавливаться.

Боже, да.

Подняв ее на руки, я двинулся к постели, а она обвила меня ногами. Это было великолепное ощущение. Тэйт, которая прижимается ко мне. Хочет меня.

Не знаю, зачем она на самом деле пришла сюда, и мне было любопытно, чем вызван такой перелом в чувствах, но сейчас она не притворялась.

И я не позволю себе облажаться.

Я положил девушку на кровать и навис над ней, наслаждаясь зрелищем: Тэйт лежала подо мной. Я медленно поднял ее майку до бюстгальтера, наслаждаясь прикосновениями к ней. Ее живот был гладким и подтянутым, с плавными изгибами по бокам, и выглядел мягким, но на самом деле был упругим. Я надеялся, что в будущем Тэйт будет часто демонстрировать мне свое тело.

– Ты такая красивая. – Я посмотрел в ее глаза, а потом опустил голову к животу и припал ртом к ее горячей коже.

Ее губы всегда были сладкими, словно какой-то фрукт. Но тело имело вкус дикий, необузданный, и у меня перед глазами возникла картинка: мы занимаемся любовью на капоте моей машины, и капли дождя падают на ее обнаженную грудь.

– Джаред, – тихо выдохнула она, выгибаясь навстречу моим губам.

Еще рано.

Я целовал и слегка покусывал ее кожу, спускаясь вниз, к поясу джинсов.

Мой мозг испытывал перегрузки. Мне хотелось действовать быстрее, потому что в голове свербила мысль, что все это скоро закончится. Рассудительная Тэйт – нормальная Тэйт – может остановить меня в любую секунду.

Но я все равно не спешил.

Кончиком языка я ласкал ее разгоряченную кожу, а потом немного прикусил ее зубами. Закрыв глаза, она извивалась, грозя свести меня с ума. Я не думаю, что она заметила, как я стянул с нее джинсы или то, что трусики теперь тоже спускались по ее ногам.

Господи.

Сердце билось чуть ли не в самом горле, внутри все переворачивалось, словно я мчался на американских горках.

Тэйт была прекрасна. Везде.

Учитывая, сколько времени мы провели вместе в прошлом – и тот факт, что у меня был прекрасный вид на ее окно – я видел ее полураздетой и раньше, но вот это было для меня в новинку.

Я не ждал. Я прильнул к ее телу и стал целовать живот и бедра.

– Джаред, – взмолилась она хриплым, прерывистым голосом, задыхаясь.

Я посмотрел ей в глаза, увидел, что она смотрит на меня, и мой член чуть не взорвался.

Она хочет остановить меня.

Но она не остановила. Сделала паузу лишь на мгновение, а потом стянула майку через голову.

Черт. От облегчения я закрыл глаза.

Я не ждал. Спустил лямки ее бюстгальтера с плеч и, восхищенный, впился взглядом в ее великолепное тело – тело Тэйт – которая лежала обнаженная и распростертая передо мной.

Я не мог свыкнуться с мыслью, что она здесь. Голая – в моей постели.

Я любил ее еще ребенком, но мы, черт возьми, были уже далеко не детьми.

Целуя ее живот, опускаясь к бедрам, ниже, я наконец прикоснулся к тому, что мечтал попробовать на вкус многие недели.

Черт, намного дольше.

Кончиком языка я медленно провел по мягким, влажным, горячим складкам между ее ног.

Проклятье.

Она вздрогнула и выдохнула:

– Ох!

Я с удивлением взглянул на нее и увидел ее округленные, потрясенные глаза.

И тогда я понял.

Никто еще не прикасался к ней там.

– Что ты делаешь? – спросила она, явно сконфуженная.

Я едва не рассмеялся.

От счастья мои щеки покалывало, и мне было сложно сохранять невозмутимый вид.

– Ты девственница, – произнес я скорее для себя самого.

Тэйт ничего не сказала, только казалась немного взволнованной, но возбужденной. Я снова опустил голову и стал целовать внутреннюю поверхность бедер.

– Ты не представляешь, как меня это радует, – пробормотал я и снова припал к ней ртом.

Пьянящий вкус ее лона. Сладкий запах ее разгоряченного тела. Ощущение гладкой кожи на моих губах и языке. Все это заставляло меня изнывать от желания.

Каждое движение, каждый стон, который срывался с ее губ, – все это было из-за того, что делал с ней я.

Именно мне она позволила прикасаться к ней так.

Я обхватил губами ее затвердевший клитор, нежно прикусил его, а потом отпустил, а потом снова обхватил его губами и начал посасывать. Одной рукой я взялся за ее бедро, а второй приподнял ногу.

Я ласкал ее долго и медленно, снова и снова зажимая нежную кожу и медленно оттягивая ее, пока Тэйт не начинала задыхаться. Тогда отпускал и начинал все сначала.

Когда я убедился в том, что она возбуждена настолько, что ни за что на свете не попросит меня остановиться, я поцеловал ее там.

Влажно и горячо.

Я проникал в нее кончиком языка, а потом проводил им вверх, до самого клитора. Снова и снова. Внутрь и вверх. Самым кончиком языка. Внутрь и вверх. А потом я обвел языком вокруг клитора, языком, покрытым ее влагой, обдавая ее жаром своего дыхания.

Мой член был твердым, как камень. Я не мог думать ни о чем другом, кроме как о необходимости проникнуть в нее.

Но я не делал этого. Эта часть мне нравилась больше, чем я хотел бы признать.

Я касался ее руками и ртом. Она должна знать, что сейчас я не думал о себе. Должна понять, что, черт возьми, поставила меня на колени.

Я поднял глаза, упиваясь зрелищем. Тэйт тяжело дышала, ее брови были сдвинуты, губы были влажными, и у нее был такой вид, словно она терпела муки. Только эти муки были сладостными. Ее соски затвердели, и я протянул руку к ее груди. Она была упругой и нежной одновременно, и я мечтал прикоснуться к ней губами.

– Боже, – прошептал я, почти не отрываясь от нее, – если бы ты могла видеть себя моими глазами. Чертовски прекрасна.

Мои движения стали еще интенсивнее, я посасывал, лизал, а потом проник внутрь нее языком. Она подалась вверх, к моему рту, желая большего, и – черт – мое тело жаждало освобождения. Я чуть не кончил прямо в тот момент.

Ее тело двигалось так, словно мы трахались, бедра поднимались мне навстречу, словно легкие волны океана.

Ее грудь внезапно перестала вздыматься, словно она больше не дышала. Несколько секунд она не издавала ни звука, а потом простонала мое имя, и ее грудь стала подниматься и опускаться – резко и часто.

Она кончила.

Эйфория пронеслась по моему телу, словно ураган, и я очень надеялся, что она понимала – мы не закончили.

– Черт, Тэйт. – Я погладил ее тело рукой – вверх и снова вниз от груди до бедер. – Твоя красота ничто по сравнению с тем, как ты выглядишь во время оргазма.

– Это было… – Она умолкла. Надеюсь, забывшись от блаженства. Как и я.

Я склонился над ней, прижавшись к ней бедрами, и посмотрел ей в глаза.

– Я так долго хотел тебя.

Она приподнялась и прижалась к моим губам, обхватив меня рукой за шею. Я потянулся к ящику тумбочки за презервативом, которым совсем не хотел пользоваться с ней, и резко замер, почувствовав, как наслаждение вспыхнуло в области паха и разлилось по бедрам.

Моя рука упала обратно на кровать, да и сам я чуть, черт возьми, не упал на нее всем своим весом, ошарашенный.

Твою мать!

Тэйт обхватила мой член и медленно водила рукой вверх-вниз.

Господи. Я зажмурился.

Нехорошо.

Тэйт заслуживала того, чтобы все было медленно. Она заслуживала нежности.

Но шансов на то, что сегодня все будет медленно и нежно, было практически столько же, сколько у меня шансов попасть в Уест-Пойнт, как хотел ее отец. Медленно и нежно она не получит.

Я буду трахать ее как ненормальный.

Полностью сняв с нее бюстгальтер, я уложил Тэйт обратно на кровать и склонился к ее полным грудям, целуя их по очереди и ритмично двигая бедрами, пока мы оба не были более чем готовы.

– Джаред, ты уже собрался?

Что?

Стук в дверь и мужской голос, от которого мы оба резко вскинули головы.

Сэм.

Меня бросило в пот, а член пронзила острая боль.

Черт. Нет. Этого не может быть.

– Я его убью, – изрыгнул я, а потом заорал, повернувшись к двери: – Спускайся вниз!

– Мы и так опаздываем, старик, – не отступался он. – Машина заправлена. Поехали!

Как я, блин, мог забыть, что он должен вернуться? Нужно было запереть входную дверь.

Проклятье!

– Я сказал, подожди внизу, Сэм!

– Ладно! – Тень под дверью исчезла.

Господи боже, мое чертово сердце выпрыгивало из груди, я был так взбешен. Тэйт прикрыла грудь руками со смущенным и встревоженным видом.

Я поднялся с кровати и вскинул руку в попытке ее остановить.

– Нет, не одевайся, – скомандовал я. – Я избавлюсь от него, и мы закончим то, что начали.

– Ты сегодня участвуешь в гонке? – спросила она тихо, садясь на кровати.

Я натянул джинсы.

– Уже нет.

Хрен с ней, с этой гонкой. У меня не было денег, чтобы завтра расплатиться с отцом, но прямо сейчас я чувствовал, что ничто не может ни сломать меня, ни причинить мне боль.

Все, кроме нее, померкло.

– Джаред, езжай. Все нормально, – прошептала она, вставая и одеваясь. Она выглядела совсем иначе, нежели несколько мгновений назад. Мне хотелось понять, что творится у нее в голове, потому что она, похоже, снова начала думать.