Он, должно быть, почувствовал это, потому что, клянусь, я могу чувствовать как он улыбается напротив моей киски, и, наконец, смыкает губы на моей клиторе. Маркус всосал его в рот, как гребанный вакуум, яростно посасывая. Я дёрнулась под ним, впиваясь ногтями в мягкую кожу моих ладоней, пока я выдыхаю его имя. Он пожирает меня, словно я его последнее блюдо, и он вот-вот пойдет на смертную казнь.

Как только я почти достигла пика, он выпрямился. Я открыла рот, потом закрыла, и отчаянно захныкала. Он посмотрел на меня и, боже, его красота никогда не постареет. Он тот тип мужчины, на которого вы бы любовались всю оставшуюся жизнь. Его глаза весело сверкают, и я точно знаю, он гордиться тем, что оставил меня вот так.

– За что? – дышу я.

– Разговоры.

Просто. Прямо в точку. Мне кажется, Маркус такой всегда. Я не отвечаю. Только потому, что он провоцирует меня. Он хочет, чтобы я ответила какой-нибудь дерзостью, но позвольте сказать… я не пропущу ещё один оргазм, который предлагает мне Маркус Тандем. Ну уж нет. С довольным рычанием, Маркус медленно раздевается. Сначала галстук, затем белая рубашка. Я вздыхаю, когда могу хорошо разглядеть тату на его точеной, гладкой груди.

У него массивный, кругловатый узор на левой стороне груди. Немного напоминает стиль трайбл (Tribal Tattoo – древнейший стиль тату, переводиться как «племенной», обычно это замысловатые чёткие

линии в виде узоров.), и не могу отрицать, что это чертовски горячо. Затем, больше напоминающие

кельтские, узоры спускаются вниз по левой стороне его тела, при этом правая полностью чистая, кроме

того, что узор обвивается вокруг его шеи. Боже, это горячо. Я перемещаю глаза с тату и осматриваю его исключительное накаченное тело. Он не слишком большой и не слишком маленький. У него отличное строение, есть всё, что должен иметь мужчина.

Он снимает свои штаны.

И я вижу, что у него есть намного больше, чем у любого мужчины.

Я открываю губы и вздыхаю, когда вижу его толстый, твёрдый член. Он не предпринимает ничего, чтобы прикрыть его, или засмущаться, и это доказывает, что Маркус Тандем – игрок. Не каждый мужчина такой самоуверенный. Он стоит передо мной, словно позволяет мне упиваться им. Он позволяет мне зарисовать идеальную картинку в моей голове. И я рисую. Боже, безусловно я это делаю.

За него можно умереть.

И я не преувеличиваю.

И я не преувеличиваю.

Его член толстый, тяжелый и длинный. В нём есть четыре маленькие штанги, продетые в его грибовидную головку, и я мгновенно задаюсь вопросом, как они будут чувствоваться, когда он будет двигаться внутри моей киски. И от этой мысли я намокаю сильнее. Я хочу свести ноги вместе, но, то как Маркус смотрит на меня, означает, что ему нравится вид. А мне нравится, что вижу я. Я думаю, мы в одной лодке.

– Положи пальцы на свою киску, – шипит он, прерывая тишину.

Я моргаю. Он передо мной, стоит, абсолютно голый, и я лежу на его кровати без всего, кроме туфель, и мои ноги широко разведены. И теперь он хочет… чтобы я трогала себя?

– Что? – выдыхаю я.

– Пальцы на свою киску.

Я смотрю ему в глаза и вижу, что он серьёзен. Боже, я никогда не делала такого перед мужчиной раньше. Но я хочу. В конце концов, я не увижу Маркуса снова: будет ли это больно? Сделав глубокий вздох, я медленно опускаю свою руку к раскрытой плоти. Погружаю пальцы внутрь, нахожу набухший клитор и начинаю массировать его.

Маркус обхватывает рукой свой член и начинает медленно поглаживать, его глаза не покидают моих. Это настораживает, во многом. Во-первых, он не смотрит на мои пальцы. Во-вторых, его глаза смотрят, словно могут заглянуть в душу. С моих губ срывается стон, когда мой клитор оживает, нуждаясь в освобождении, всё ещё сырой ото рта Маркуса.

– Проникни пальцем внутрь, – приказывает он.

Я делаю, как он говорит, скользя пальцем внутрь и продолжая тереть клитор. Моя спина выгибается, когда нарастает оргазм, и я молю небеса, чтобы он позволил мне кончить в этот раз.

– Смотри на свои соски, – рычит он. – Такие твёрдые. Ты уже подходишь?

– Да, – я задыхаюсь.

– Думаешь обо мне?

– Боже, да.

– Ты хочешь мой член, Катя? – он мурлычет.

Боже, как звучит моё имя из его уст. То, как оно срывается с его языка. Мой стон застрял в горле и глаза закатились, когда приближался оргазм.

– Смотри на мой член, когда кончаешь, – командует он, и я снова смотрю на него.

Я смотрю на его член, упиваясь тем, как его рука движется на нем, поглаживая медленно, почти лениво. Это красиво и в этот момент я кончаю. Спина выгибается, и я толкаюсь грудью вперед, задыхаясь, пока моё тело дрожит от удовольствия. Дрожь ещё даже не закончилась, когда Маркус на мне, его член трется о мою плоть, его тело вдавливает меня в диван.

Он потянулся и пошарил на секунду, и вернулся с презервативом. Его взгляд пронизывает меня, пока он разрывает пакетик и достает презерватив. Он наклоняется, раскатывает латекс по члену и возвращает свой рот к моему, жёстко и глубоко. Он толкается языком и его поцелуй становится напористей. Я отвечала настойчивостью, пока мы лихорадочно целуемся, отчего моя голова кружится. Без предупреждения, он берёт свой член и скользит внутрь меня.

Он делает это мучительно, прекрасно и удивительно медленно. Я стону, он перехватывает стон своим ртом, целует меня так крепко, что я чувствую как побаливают мои губы. Его руки опускаются, и он заключает мои груди в ладони, используя их, чтобы контролировать свои толчки. Я приподнимаю бедра, принимая его глубже и разводя ноги шире. Он идеально трахает меня: не сильно, не мягко, так как мне нужно.

Никто из нас не говорит. Единственные звуки в комнате, это его кряхтение и мои стоны, пока моё тело возносится выше и выше, приближаясь к краю. Я хочу кончить, позорно быстро. Я отрываюсь от его губ и закрываю глаза, сжимая челюсть, пытаясь сдержаться. Маркус рычит, низко и глубоко, и смещает свои руки с моих грудей. Он опускает их, сжимает мои бедра и начинает трахать меня сильнее.

– Маркус, – я, наконец, выдыхаю, не могу сдержаться.

Он ничего не говорит: ему и не надо. Он дает все это без единого слова. Кроме того, он не тот тип мужчин, что шепчут милую дребедень тебе в ухо. Я знала это уже после пары часов. Мой рот открывается в крике, когда он опускает свои бедра и находит нужную точку. Он шипит, я кричу и моё тело взрывается под ним. Его пальцы впиваются в мои бёдра, пока он продолжает толкаться, не смотря на моё сжатие. Его движения замедляются, пока он толкается вперед.

Затем он выскальзывает, поднимает и перекидывает меня через спинку дивана. Он встает на колени позади меня, кладет ладонь на мою поясницу и вгоняет свой член обратно в меня. Пресвятое дерьмо. Я даже вздохнуть не могу: мой голос исчез и спрятался глубоко-глубоко в теле. Всё, что я могу, это откинуть голову, открыть рот и трястись, пока он трахает меня, как никто и никогда не трахал.

За считанные минуты кончаю снова.

Я даже не знала что такое возможно.

Маркус продолжает объезжать меня, пока не ощущаю, как его член набухает внутри меня и затем он рычит в потолок, когда кончает в меня. Я, наконец, вздыхаю, мои пальцы сдавливают диван, когда я чувствую, как он вливается в меня. После долгой минуты, он отступает и встает с дивана. Я поворачиваюсь, медленно опускаясь, пока не сажусь. Боже, это было… я не могу даже… слов нет.

Маркус исчезает в ванной, и я слышу, как бежит вода. Через мгновение он возвращается, протягивая мне тёплую мочалку. Я пялюсь на неё, потом на него. И что он хочет, чтобы я делала с ней? Помыла его? Должно быть, он видит мое замешательство, поэтому бормочет глубоким, сексуальным голосом:

– Вымой себя.

Точно.

Помыть себя.

У меня еще не было мужчины, который заботился бы обо мне после секса, это вроде как… приятно.

Я беру ткань, встаю и иду в ванную. Закрываю дверь позади себя и смотрю на огромную ванну. Ну, Маркус, конечно, не страдает по жизни. Эта ванная больше, чем моя спальня и ванная вместе взятые. Это печально. Здесь чёрная полированная плитка и мужская энергия. И здесь есть ванна, в которой я могу плавать и душевая кабина, выше на две головы. Две раковины находятся на красивой мраморной стойке.

Я подошла, смотря на себя в зеркало. Отлично, тушь потекла. Я выгляжу, как только что трахнутый енот. Надув губы, я использую мочалку, чтобы умыть лицо. Потом и всё остальное. Моя киска чувствительна, когда я провожу мочалкой по ней. Маркус знает как использовать свой член, я никогда не испытывала такое с мужчинами прежде.

Может быть потому, что все мужчины, с которыми я была, не были игроками.

Маркус хорош, возможно из-за того что он оттрахал половину Соединенных Штатов.

Счастливая страна.

Я заканчиваю мыться и выхожу из комнаты. Маркус сидит на диване в чёрных трусах и без футболки. У него в руке бокал с виски, и когда я выхожу, он смотрит на меня. Лед в стакане дребезжит, когда он подносит бокал к губам, изучая меня, пока пьёт янтарную жидкость. Внезапно я чувствую себя неловко, и быстро ношусь вокруг, находя трусики и лифчик. Я надела их и взяла платье.

– Не надевай его, – говорит он.

Я поворачиваюсь к нему.

– Почему нет? Я думала…

– Мы не закончили еще.

Разве?

– Ээ…

– Иди сюда, сейчас, – приказывает он.

– Окей, – говорю, поднимая руки вверх. – Уверена, мы что-то напутали. Это был отличный секс: я имею в виду, правда, потрясающий, но это конец. Сейчас я уйду, а потом буду мечтать весь остаток своей жизни о том, как замечательно это было.

– В кровать. Сейчас.

Точно, у него проблемы со слухом.

– Ты игрок, – я нервно смеюсь. – Ты делал это достаточно часто, чтобы знать, как всё проходит.

– Да, – отвечает он. Его голос почти… скучающий.

– Уверена у тебя даже список есть для своих… своих…

– Шестидесяти семи.

Я пялюсь на него с открытым ртом.

– Что? – произношу на выдохе.