– Я Ясмин, мне нужно встретиться с Маркусом.


– Его здесь нет.


Она прищуривает глаза.


– Он сказал, что будет здесь.


Ауч. В груди что-то сдавливает, но я удерживаю бесстрастное выражение лица.


– Его здесь нет.


– Так ты это… – тянет она, изучая меня пристальным взглядом. – Его жена, так что ли?


Я уверена, что она уже знает об этом, но она решила быть сукой, больше ради удовольствия.


– А ты эта, …шлюха? – говорю в отместку, – не так ли?


Она вздрагивает.


– Ты знаешь, он сказал мне, что даже не любит тебя. Это заставляет меня задаваться вопросом, почему он женился именно на тебе?


Я тоже вздрогнула.


Барби подло усмехается.


– Когда я была здесь в последний раз, я интересовалась у Маркуса о тебе, и именно тогда спросила – любит ли он тебя. Он сказал «нет», но потом испугался, потому что понял, что проболтался.


Если бы не тот факт, что всё было так скверно в последнее время, я бы ей не поверила. Но всё на самом деле было плохо, и у меня внутри что-то оборвалось.


– Зачем ты здесь? – я зашипела.


– Я уже сказала – он пригласил меня.


– А я говорю – убирайся!


– Он заинтересован снова спать со мной, – говорит она, лукаво улыбаясь. – Мы хорошо проводили время вместе.


– Он женат! – я не выдерживаю и ору. – А теперь проваливай отсюда, шалава!


– Это, должно быть, задевает, – говорит она, не сводя с меня прищуренных глаз. – Наверное, тяжело быть женщиной, в которой не заинтересован собственный муж…


Её слова жалят.


Так сильно, что я ничего не могу сказать в ответ.


– А что ещё больнее, – продолжает она. – Что твой муж предпочёл бы трахать меня, и только потом возвращаться к тебе.


– Он не стал бы обманывать меня, – шепчу я упавшим голосом.


– Он пока не обманывает, – она наклоняется ближе ко мне. – Но скоро будет.


Я лишусь его. События последних нескольких дней промелькнули перед глазами – он уже получил лучшее от меня, и я скоро потеряю Маркуса. Я замахиваюсь кулаком и впечатываю его в ненавистное лицо. Я заехала ей прямо в нос, и она заорала, отшатываясь назад. Я стою в шоке. Я никогда в жизни никого не била. Шок заставил меня замереть, я не в состоянии была шевельнуться, но это дало ей возможность сделать шаг вперёд.


Она бьёт мне в глаз, со всей силы. Кто бы мог подумать, что эта шлюха на такое способна? Я спотыкаюсь, отступаю назад, немного кружится голова. Поднимаю руку и зажимаю пульсирующее болью место. Иисус. Мне кажется, что я сейчас грохнусь в обморок. Она ударила меня чертовски сильно. Барби всё ещё сжимает нос, сквозь пальцы стекает кровь.


– Ты ещё заплатишь за это, – кричит она.


– Пошла вон отсюда! – я не остаюсь в долгу.


– Ты заплатишь. Я предъявлю тебе обвинение в нападении, ты, сумасшедшая сука! – Барби всхлипывает, разворачивается и убирается прочь.


Слёзы закипают на глазах, когда я разворачиваюсь и, спотыкаясь, ухожу в дом. Траханый Маркус, опять всё сводится к нему.


***

– Она ударила тебя?


Я свирепо взираю на Маркуса, всё ещё немного ошеломлённая произошедшим. Одна сторона лица отекла, глаз наполовину закрыт, и я им ничего не вижу.


– Катя, – настойчиво просит он. – Ответь мне.


– Да, Маркус, – резко отвечаю, не особо стесняясь в выражениях. – Она ударила меня. После того, как с удовольствием просветила, как ты сказал ей, что меня не любишь. Дальше она призналась, что ты позвал её сюда. А потом она сказала, что ты хочешь спать с ней, снова!..

– Бл..дь!


– Да уж, – бормочу я. – Бл..дь…


Мне больно, я злюсь, и я окончательно запуталась. Я ни хрена не понимаю, в чём дело, и почему Маркус исчез на два дня, не объяснив толком, что происходит. Теперь ещё объявилась сумасшедшая баба, рассказывая мне о том, что... это причиняет боль. Мы не можем продолжать в том же духе. Я это знаю, и я молю Бога, что он тоже это понимает, потому что ситуация становится невыносимой.


– Нам нужно поговорить, – произношу я, вставая, и собираюсь идти на кухню.


Его глаза всматриваются в мои.


– Я не приглашал её сюда.


Меня передёргивает.


– Ты ждёшь, что я поверю в это?


Его лицо застывает.


– Да, именно так. Я жду многого от тебя, и, полагаю, эта сучка здесь совершенно не причём.


– Иисус милосердный, – всхлип вырывается из горла, я уже не в состоянии сдерживаться. – Я только что пережила худший вечер в моей жизни. Моя мать знает о моём отце. Эта сучка явилась в наш дом и подбила мне глаз. Несмотря на всё это, неужели ты не можешь просто поговорить со мной нормально, а?


Маркус вздрагивает, и непроизвольно делает шаг назад.


– Я не приглашал её…


Боже, он просто не понимает!


– Мы оба знаем, что проблема не в этом. Ты исчез на несколько дней, не отвечал на мои звонки и даже не потрудился сообщить мне, где ты находишься. Что, чёрт возьми, я тебе сделала?


Маска невозмутимости возвращается на его лицо, и Маркус делает шаг в сторону кухни.


– Ничего.


Похоже, я теряю его. Устав от всего этого дерьма, устав от чувства, что я номер два в его жизни, и ничего для него не значу, я начинаю кричать так громко, что он от неожиданности вздрагивает и оборачивается, его глаза расширяются от удивления.


– Да пошёл ты! Ты, эгоистичный сукин сын! – я ору, меня всю трясёт. – Я всё делаю для тебя. Я чертовски обожаю тебя, а ты даже не соизволишь трахнуть меня. Ты отталкиваешь меня. Ты обращаешься со мной, как с секс-игрушкой. Ты никогда, бл..ть, слышишь, никогда не говорил мне, что любишь меня. Мне это надоело. Ты меня слышишь? Я заслуживаю большего, чем это! Я люблю тебя, мудак, больше всего на свете, но я достойна того же! Я больше не буду твоей грёбаной игрушкой, Маркус Тандем. И ты либо вытащишь голову из своей грёбаной задницы, или я ухожу. Решение остается за тобой, потому что я так больше не могу!


Я разворачиваюсь на каблуках и исчезаю в своей комнате.


Да пошёл он...


Видала я всё это на….


~ * ~ * ~ * ~


Маркус


Я мерил шагами комнату.


Упаковка льда в моих руках замораживает пальцы.


Оглушительное чувство вины меня просто убивает.


Я не знаю, как поступить, идти к ней и продемонстрировать, что в настоящий момент я чувствую на самом деле?


Или оставить всё, как есть?


Бл..дь. Твою мать!


Какого хрена, и что я должен делать?


~ * ~ * ~ * ~

Катя

Я прижимаюсь заплаканным лицом к мокрой подушке. В голове стучит, глаза опухли и не открываются, в груди болит, как будто раскалённый нож вспарывает всё внутри. Прошёл уже час, и он не последовал за мной. Конечно, он и не собирался приходить ко мне. Почему всё так неправильно? Когда я позволила себе стать такой марионеткой? Он не любит меня. Я просто удобство. Он наглядно доказал это сегодня вечером.


Ну, и что мне остаётся?


Завтра мне придётся упаковать вещи и возвращаться к ужасной нескончаемой работе и огромным долгам, но от меня уже ничего не зависит. Оставить его – одна только мысль сжигает моё сердце. Мне так плохо. Меня скручивает в ещё одном приступе рыданий. Я люблю его. Я даже подчас не понимаю, почему, но это неоспоримый факт. Я люблю его так сильно, а он не…


Сквозь собственные рыдания я слышу скрип двери.


Моё сердце замирает.


Негромко поскрипывают половицы, когда он приближается к моей кровати, и я задерживаю дыхание, почувствовав, как с меня осторожно стягивают покрывало. Неужели это на самом деле происходит? Постель прогибается, и холодный пакет прижимается к моему лицу. Я начинаю всхлипывать сильнее, и мужская рука обхватывает мою талию, притягивая ближе к себе, пока он удерживает лёд на опухших глазах. Сглотнув слёзы, я позволяю себе почувствовать всё, что он делает для меня.


Боже, это так замечательно.


Медленно, Маркус переворачивает меня на спину. Я ничего не вижу в темноте, но чувствую его горячее дыхание на моей щеке. Он не произносит ни слова, прижимается губами к моим губам и целует так нежно и страстно, что у меня перехватывает дыхание. Его пальцы скользят по всему телу нежными и лёгкими прикосновениями, мучая меня красотой ощущений.


– Маркус, – я вздыхаю. – Ты убиваешь меня. Ты принимаешь всё, что я отдаю тебе, как должное. Ты ... губишь меня.


– Я знаю, драгоценная моя, – шепчет он еле слышно.


Боже…


Он скользит поцелуями вниз по моему телу. Горячий рот покусывает трепещущую плоть, мужские руки ласкают меня так трепетно. С такой щемящей нежностью. И это так сильно отличается от привычного поведения Маркуса. Моё сердце разрывается от тех чувств, что он выказывает мне, и я хочу больше. Намного, намного больше. Когда его рот оказывается у меня между ногами, гладя языком и покусывая через тонкие кружевные трусики, я выкрикиваю его имя и выгибаюсь дугой от силы ощущений.


Маркус слегка отодвигается, и согревает дыханием мою киску. Блаженство. Жадные пальцы забираются в трусики, и он сдёргивает их вниз, прежде чем обрушиться ртом на чувствительные складочки между ногами. Ощущения настолько сильные, что я кричу его имя в течение нескольких минут. Содрогнувшись, я медленно


раздвигаю ноги шире, и он плавно опускается на меня. Потом так же осторожно погружается глубоко внутрь моего лона.


– Маркус…


Он начинает трахать меня… медленно? Я даже моргаю от удивления. Маркус никогда не трахается медленно. Он всегда погружается глубоко и жёстко, почти жестоко. И это очень жарко, но сейчас... это просто охренеть как замечательно. Я обхватываю влажные плечи, погружая ногти в напряженную спину, и тихо стону его имя, в то время как он осторожно скользит членом в жаркой глубине. Маркус грубоватыми ладонями обхватывает моё лицо, прижавшись губами к моим, продолжая двигаться плавными толчками.