– В крайнем случае я могу ее удочерить, – отшутился Роберт и знаком подозвал официанта, чтобы рассчитаться (сегодня была его очередь платить). – Если будут новости, я тебе сообщу.

– Обязательно сообщи, – ответил Пол и добавил: – Не забывай, мы должны жениться на женщинах, которые похожи на наших матерей. Только тогда от брака будет толк.

Сам он именно так и поступил. Больше того, его жена была настолько похожа на их мать, что Роберта это подчас пугало. Почувствовав, что брат не шутит, он откровенно ответил:

– Именно этого я старался избежать всю сознательную жизнь. Мне это просто не подходит. Честно говоря, мамы мне вполне хватает, зачем же еще ее второе издание?

– И все-таки влюбиться в сектантку… это уже экстрим какой-то, – заметил Пол, когда братья выходили из ресторана. – Ну ладно, дело твое. Все-таки ты у нас уже не маленький. Удачной поездки на сыроварню, – ухмыльнулся он на прощание.

На этом они расстались, и Роберт отправился в свой офис. Разговор с братом поверг его в глубокую задумчивость, и он честно пытался разобраться со своими мыслями и чувствами, но не преуспел. Пожалуй, только встреча с Лиллибет могла что-то прояснить, и он с нетерпением ожидал пятницы, когда они наконец смогут увидеть друг друга. Почему-то Роберту казалось, что это будет не обычная встреча издателя с автором, а нечто большее. С тех пор как он поговорил с Лиллибет по телефону, его не оставляло странное чувство, будто они уже встречались раньше и хорошо знают друг друга. Отчасти это объяснялось тем, что он прочел ее книгу, – ведь даже посредственный автор вкладывает в написанные им строки частичку своей души. Лиллибет же была очень талантлива, и за страницами ее романа Роберт угадывал неординарную личность, настоящий, сильный характер. Интересно, спрашивал он себя, можно ли на самом деле влюбиться в человека, если ты ни разу его не видел и только прочел то, что он написал? Роберт считал, что это не исключено. В жизни порой случаются и более странные вещи.

Глава 16

В пятницу утром Марк пожаловался на жар и боль в горле, и Лиллибет приготовила ему горячий целебный настой из трав, чашку чая с медом и велела оставаться в постели. Уилл с отцом уехали еще до рассвета, поэтому из работников дома остались только она и Иосия. Как и всегда, рабочий день начался с дойки – Лили немного помогла брату, который не очень ловко управлялся с этим делом, однако они все равно провозились дольше обычного, и Лили с неудовольствием заметила, что времени уже много. Ей пришлось помогать брату и поднимать на тележку молочные фляги. Когда погрузка была закончена, она вдруг сказала, что поедет с ним, причем постаралась сделать вид, будто эта блестящая мысль только что пришла ей в голову.

– Я и один могу, – недовольно буркнул Иосия, которому вовсе не улыбалось снова ехать на сыроварню в компании старшей сестры.

– Я тоже могу отвезти молоко сама, – ответила Лили как ни в чем не бывало. – Так что если тебе хочется остаться с Марком…

Эта идея пришлась мальчугану по душе. Честно говоря, ему поднадоело чуть не каждый день ездить на сыроварню. Кроме того, Иосия подумал, что, если сестра сейчас укатит, он сможет почти целый день ничего не делать – только играть в доме или во дворе. Конечно, Лили могла послать его работать на огород, который нуждался в регулярной прополке, но ему казалось – он все равно сумеет выкроить время для какого-нибудь интересного и увлекательного занятия.

– Я вовсе не против съездить туда и обратно, – добавила Лиллибет, прекрасно понимавшая, что творится в душе брата. – Да и папа не будет возражать. Когда вы болели ветрянкой, я уже возила молоко на сыроварню.

– О’кей, – кивнул наконец Иосия. – Только не забудь взять готовый сыр, – добавил он, подражая отцу, и Лили рассмеялась и пообещала:

– Не забуду.

Иосия вприпрыжку бросился к дому, даже не оглянувшись, а Лили мысленно поблагодарила покойную мать за то, что та все так хорошо устраивает. Потом она взобралась на козлы, и Старушка Бет зашагала вперед. Нечего и говорить, что Лили хотелось ехать как можно быстрее, но об этом не могло быть и речи. Только когда повозка въехала в лес, она рискнула пустить лошадь рысью, чем та осталась крайне недовольна.

Как бы там ни было, минут через двадцать Лили уже въехала во двор сыроварни. Первым, кого она там увидела, был Джо Латтимер, который о чем-то беседовал с высоким темноволосым «англичанином», одетым в темно-синюю рубашку и защитного цвета брюки. Увидев повозку, оба повернулись в ее сторону и некоторое время смотрели, как она спускается на землю и привязывает лошадь к столбу.

Как только ноги Лили коснулись земли, она первым делом поправила капор и свой лучший голубой фартук (самое красивое воскресное черное платье она так и не решилась надеть, боясь, что это может вызвать вопросы), потом махнула рукой грузчикам, чтобы те начинали работу, а сама зашагала к Латтимеру и незнакомцу. Колени у нее подгибались от волнения, сердце отчаянно стучало в груди, и все же ей показалось, что этого мужчину в синей рубашке она уже где-то видела. Это было совершенно невозможно, и тем не менее она могла поклясться, что его улыбка и внимательный взгляд темно-карих глаз ей хорошо знакомы. В следующую секунду Лили неожиданно поняла, что она его даже не стесняется и волнуется исключительно от мысли, что ее книга, ее роман все-таки будет напечатан и его прочтут сотни людей. А может быть, и больше. Может быть, несколько тысяч или даже миллион! Такое количество людей ей было трудно представить, и она почувствовала, как сердце у нее замирает от удивления и восторга.

– Здравствуйте, мисс Петерсен, – поздоровался незнакомец, протягивая руку, чтобы обменяться с ней рукопожатием. Лили шагнула вперед – и даже не почувствовала его прикосновения. Их глаза встретились – ее большие, красивого зеленого оттенка, и его темно-карие, с золотой искоркой где-то в глубине, и она подумала, что кто-то когда-то уже смотрел на нее так.

– Так вот вы какая, Лиллибет Петерсен, – услышала она как будто со стороны и постаралась улыбнуться, но так и не поняла, получилось у нее или нет. Каким-то чудом она все же вспомнила его имя. Роберт… Роберт Белладжо…

– Здравствуйте, мистер Белладжо. Спасибо, что приехали. Простите за опоздание, но я… мне… У меня выдалось очень хлопотное утро.

– Ничего страшного… – Он внимательно рассматривал ее покрытое ровным загаром лицо и выбившиеся из-под капора белокурые локоны. – Я все понимаю. Вы, насколько я могу судить, очень занятой человек.

– Вы приехали одна, Лиллибет, – вмешался Джо Латтимер. – Что-нибудь случилось? Дома все в порядке?

– Марк простудился – должно быть, перекупался, когда ездил за сыром и маслом без меня. – Она лукаво улыбнулась. – А Иосии захотелось остаться дома и немного побездельничать. Учитывая обстоятельства, я не стала ему мешать… – Лили говорила и сама себе удивлялась. С каждой минутой она чувствовала себя все свободнее и раскованнее, словно беседовать как ни в чем не бывало с двумя «англичанами» было для нее самым обычным делом. – Даже отец с Уиллом обедают сегодня у моего старшего брата, так что все сложилось очень удачно. Мне повезло.

– Ну что ж, я рад, если все в порядке, – кивнул Латтимер и ушел по своим делам, а Роберт и Лили направились к той самой скамейке перед административным корпусом, где она когда-то нашла забытую книгу с адресом издательства. Это было почти два месяца назад, и вот теперь они сидят на скамье вместе – она и человек, который хочет опубликовать ее рукопись. Лили все еще не верилось, что это происходит на самом деле. Ей казалось – она спит и видит сказочный сон.

А Роберт смотрел на нее и удивлялся. Он был потрясен ее молодостью, ее природным очарованием и живостью, а также уверенностью, с какой она держалась. Лиллибет Петерсен была совсем не такой, как он ее представлял. Грациозная, изящная, совсем юная, она совершенно не растерялась, оказавшись в непривычной ситуации. Правда, он чувствовал, что Лиллибет все еще немного робеет, поэтому специально заговорил о ее романе, чтобы дать ей возможность почувствовать под ногами знакомую почву. Это сработало – Лиллибет окончательно успокоилась, и уже через несколько минут ее личико под черным капором стало почти по-детски озорным. Потом она и вовсе ослабила завязанные под подбородком ленты и сдвинула капор далеко назад, и Роберт едва не заморгал, ослепленный сиянием ее белокурых волос.

– Прошу прощения, мне не следовало этого делать, но сегодня слишком жарко, – проговорила Лиллибет. Ее волосы сверкали на солнце, как золотые нити, глаза улыбались, и Роберт невольно подумал, что она была именно такой, как ему мечталось, да и сам он, похоже, был ей симпатичен.

– Я редко встречаюсь с «англичанами», – добавила Лиллибет и после небольшой паузы пояснила: – «Англичанами» мы называем тех, кто не принадлежит к нашей вере. За всю жизнь я видела вблизи всего нескольких – мистера Латтимера и полицейских следователей, которые приезжали к нам, когда погибла мама. Нам, женщинам, не разрешается покидать поселок без очень веских причин.

– Да, я знаю, – кивнул Роберт. Слушая ее голос, он узнавал его тембр, узнавал интонации, хотя и не понимал, при каких обстоятельствах мог его слышать. Такое же ощущение появилось у него, когда он говорил с Лиллибет по телефону, только сейчас оно заметно усилилось. Вместе с тем Роберт был абсолютно уверен, что они никогда не встречались и не могли встречаться. Учитывая ее образ жизни, это было совершенно исключено, и все же он еще раз окинул взглядом ее лицо, отыскивая знакомые черты. Лиллибет была совершенно очаровательна, и даже глухое черное платье, подпоясанное голубым фартуком, очень ей шло. Чем-то она походила на антикварную куклу из тонкого фарфора – такую же изящную, хрупкую, но в то же время в ней угадывалась недюжинная сила и какой-то внутренний огонь, согревавший ее изнутри и мелькавший искорками в глазах. «Нет, мы не встречались, – снова подумал Роберт, – но почему мне тогда кажется, будто мы знакомы давным-давно?»