Он уже не раз подумал, что хозяин сыроварни проявляет не совсем понятную готовность выступить посредником в тайных контактах молодой аманитской девушки с внешним миром, но решил, что другого пути у него все равно нет. Ему неоткуда было знать, что Джо Латтимер помогает Лиллибет в память о своей первой любви. Кроме того, он сочувствовал девушке, которая лишилась матери и оказалась в отцовском доме на положении служанки. Лили не может не чувствовать себя одинокой, рассуждал Джо, ей необходим друг, и он готов был стать таким другом.

– Не за что, – ответил он сейчас. С одной стороны, Джо не очень хотелось сердить Генрика Петерсена, но с другой стороны, раз он помог Лили отправить рукопись в Нью-Йорк, значит, должен помочь ей и получить ответ. Тем более что ответ, если судить по звонку этого нью-йоркского издателя, был весьма и весьма благоприятным. Лили обрадуется, подумал Джо, и это стало решающим аргументом в его споре с самим собой.

– Я положу ваш мейл в конверт и отдам одному из младших Петерсенов, как только они появятся, – пообещал он.

– Еще раз спасибо большое, – повторил Боб и повесил трубку. Некоторое время он раздумывал над тем, что узнал от Джо Латтимера: кто такая Лиллибет Петерсен, сколько ей лет, кто ее отец, как она живет и даже как погибла ее мать (это, считал он, несомненно повлияло на ее жизнь и душевный склад). Но даже этого ему было недостаточно – Роберт хотел знать больше, как можно больше. Зачем – он сказать не мог, однако желание выяснить все о Лиллибет не становилось слабее. Увы, ему необходимо было набраться терпения, поскольку на скорую встречу лицом к лицу рассчитывать не приходилось.

Со своего домашнего компьютера Роберт отправил на адрес Латтимера короткое сообщение. Ему хотелось многое сказать Лиллибет, но он боялся напугать ее раньше времени, поэтому соблюдал осторожность и старался не касаться вопросов, которые не имели отношения к делу.

«Уважаемая мисс Петерсен, – писал он. – Я получил огромное удовольствие от вашего романа «Когда поет ласточка» и намерен его издать. Для вашего удобства я готов лично приехать в округ Ланкастер, чтобы обсудить с вами условия издательского договора. Дайте мне знать (через мистера Латтимера или иным способом), где и когда вам будет удобнее всего встретиться со мной. Еще раз примите поздравления с замечательной книгой. Искренне ваш – Робертс Белладжо, издатель».

На всякий случай он добавил адрес электронной почты и телефоны – издательские и номер своего личного мобильника. Если Лиллибет захочет ответить, рассуждал он, то сделает это, скорее всего, через владельца сыроварни, а раз так – следует быть наготове, чтобы не пропустить звонок. Пока же ему оставалось только ждать.

Дождавшись мейла от Роберта, Латтимер сразу его распечатал и убрал в конверт, чтобы отдать одному из братьев Лиллибет. Он ждал их как раз сегодня и специально предупредил грузчиков, чтобы они сообщили ему о приезде младших Петерсенов, как только те появятся. И долго ждать ему не пришлось. Ближе к полудню во двор сыроварни въехала знакомая повозка, нагруженная большими молочными флягами. На козлах сидели близнецы Марк и Иосия, и Латтимер сам вышел во двор, чтобы осведомиться о здоровье Генрика и вручить одному из братьев (близнецы были очень похожи друг на друга, и он вечно их путал) конверт для Лиллибет. «Обязательно передай», – сказал Джо, и Марк – а может, Иосия – с готовностью кивнул. Когда разгрузка закончилась, мальчики положили в повозку несколько головок свежего сыра и уехали, а Латтимер смотрел им вслед, думая, как ему повезло, что сегодня с ними не было четырнадцатилетнего Уилла, который вполне мог задаться вопросом, а что за письма передает сестре владелец сыроварни. В последнее время, впрочем, Уилл приезжал все реже: близнецы подросли и могли добраться до сыроварни без помощи старшего брата.

Выполнив свою миссию, Джо довольно скоро обо всем забыл и вернулся к своим заботам, которых у него всегда хватало. У Роберта тоже было полно дел, но выбросить из головы Лиллибет Петерсен и ее роман никак не получалось. Даже придя на работу, он не смог отвлечься от этих мыслей. Чувствуя настоятельную потребность с кем-то поговорить, Роберт покинул свой кабинет и подошел к столу Патрика Рили. Казалось, за выходные мусора на нем прибавилось, что было довольно странно, поскольку ни в субботу, ни в воскресенье Пат не работал.

– Я прочел рукопись, которая попала к нам в фартуке, – без предисловий начал Роберт. – Знаешь, Пат, мы чуть было не пропустили настоящую жемчужину. Это совершенно исключительный роман, подлинный бестселлер, а написала его простая фермерша, молодая аманитка. Я намерен его издать, но тут есть… определенные трудности. Я не знаю, как с ней связаться.

– Как с ней связаться? – переспросил Пат. – Она что, скрывается? Работает в подполье?

– Почти. Что тебе известно об аманитах?

– Не очень много, – признался Пат. – Это они живут в пещерах, охотятся на мамонтов и едят мясо сырым?

В другое время Роберт посмеялся бы шутке, но сейчас он только поморщился.

– Не совсем так, – возразил он. – Их образ жизни ближе к семнадцатому-восемнадцатому веку. Для нас, впрочем, имеет значение только то, что аманиты не пользуются никакими современными приборами – телефонами, компьютерами, телевизорами, автомобилями и прочим. Их общины, в которых всеми делами заправляют церковные старосты, закрыты для посторонних. Проникнуть в такую общину очень нелегко, поэтому если я не получу разрешение от отца Лиллибет или если она не сбежит из своей деревни, что маловероятно, – встретиться и поговорить с ней мне не удастся. И тогда нам не видать договора как своих ушей.

– Похоже на тюрьму строгого режима! – присвистнул Пат.

– Возможно. Однако аманиты против нее не возражают. Это их выбор, и мы должны его уважать. Мне, правда, сказали, что они очень спокойные, вежливые и благоразумные люди, но я не знаю, как они относятся к писательскому труду. Что-то мне подсказывает – их церковным старостам вряд ли понравится, если какая-то девчонка… К счастью, она пишет не об аманитах, но я не знаю, насколько нам это поможет.

– Просто Средневековье какое-то! – фыркнул Пат. – Кстати, вы сказали – «девчонка»? – уточнил он. – Сколько ей? Двенадцать?

– Почти вдвое больше, но это ничего не меняет. Аманитам, а в особенности аманитским женщинам, запрещены контакты с теми, кто не принадлежит к их секте, так что многое будет зависеть от того, повезет нам или нет. Сегодня утром я послал на адрес сыроварни мейл для мисс Петерсен. Один человек взялся его распечатать и передать ей через ее братьев… – И Роберт вкратце пересказал Пату свой разговор с мистером Латтимером.

– Прямо детектив, – хмыкнул Пат. – Да, вы правы, босс, эти люди все еще живут в семнадцатом столетии, и нам придется как-то к этому приспосабливаться. Возможно, чтобы получить возможность издать книгу, вам даже придется сражаться на дуэли с отцом девицы или с ее женихом, если таковой имеется.

– Ну, до таких крайностей дело вряд ли дойдет, – покачал головой Роберт. – И тем не менее наша задача от этого не легче.

Меньше всего ему хотелось, чтобы его младший редактор догадался, до какой степени он очарован книгой и ее загадочной авторшей. Если Пат узнает, что босс все выходные размышлял о мисс Петерсен и ее романе, он точно решит, что от жары у Роберта поехала крыша. Да что там Пат – Роберту и самому порой казалось, что он слегка свихнулся. В самом деле, стоит ли книга, присланная безвестной аманитской девушкой, таких трудов, спросил он себя, и сам же себе ответил – стоит! Роман был великолепен, это подтвердил бы любой профессионал, но Роберт и так знал, что к нему в руки попал настоящий бестселлер, способный произвести сенсацию на книжном рынке. Правда, его еще нужно было заполучить, но Роберт надеялся, что в итоге все будет именно так, как ему хочется. Больше того, он был почти уверен в этом, и его уверенность только крепла каждый раз, когда взгляд Роберта падал на жемчужно-серый фартук, который он захватил из дома и повесил на спинку кресла в своем кабинете. Почему-то ему казалось, что этот фартук, словно талисман, принесет ему удачу. Кроме того, была и еще одна причина, по которой Роберту не хотелось с ним расставаться. Эта вещь когда-то принадлежала Лиллибет Петерсен, и каждый раз, когда он смотрел на нее или брал ее в руки, ему казалось, что таинственная аманитка становится ближе и понятнее.

* * *

После обеда к Лили зашла Маргарет, чтобы помочь ей приготовить мороженое и лимонад. Стояла жара, и Лили решила, что эти лакомства освежат отца и братьев, когда те вернутся домой после целого дня работы, а Маргарет славилась на всю общину своими кулинарными рецептами. О сегодняшней встрече они условились еще в воскресенье, сразу после церковной службы, которая продолжалась четыре часа, но казалась просто бесконечной из-за царившей в доме жары и духоты. Неудивительно, что, выйдя на улицу, женщины почувствовали огромное облегчение и принялись болтать. Маргарет рассказала Лили, что одна из ее дочерей скоро родит второго ребенка и что другая, самая младшая, которая недавно вышла замуж, тоже ждет малыша, так что скоро у нее будет еще больше внуков и внучек.

Лиллибет знала, что младшей дочери Маргарет всего семнадцать. И она чувствовала себя почти старухой каждый раз, когда слышала о таких молодых девушках, которые выходят замуж и рожают детей. Это, впрочем, было понятно: уже много лет Лили вела жизнь зрелой женщины, работая на ферме и заботясь об отце и братьях.

– Натаниэл Вайс снова хочет свататься, – заметила Маргарет, когда две женщины принесли из погреба сливки, молоко и лед, а также свежие яйца и начали отделять белки от желтков.

– Понятно. – Лили кивнула, но без особого интереса. Натаниэлу Вайсу было тридцать с небольшим; его жена умерла в прошлом году от родов, оставив его одного с пятью детьми.