Даниэла Стил - До конца времен

– Думаю, – сказал он, – я в состоянии заплатить за вашу посылку, если только вы не собираетесь послать в Нью-Йорк лошадь или пианино.

Это была удачная шутка, и Лиллибет рассмеялась, но скорее от облегчения.

– Нет, что вы! Это просто… несколько тетрадей. Я привезу их завтра, можно?.. – Ее глаза сверкали, а лицо раскраснелось, отчего она стала еще красивее.

– Привозите, когда вам будет удобно. Я обо всем позабочусь, только оставьте мне адрес. И передавайте мои наилучшие пожелания мистеру Петерсену, – добавил Джо, выходя вместе с Лили во двор, где двое парней заканчивали укладывать в тележку головки сыра и бруски масла в больших жестяных контейнерах. Масло Петерсены использовали сами, что касается сыра, то он предназначался для продажи. Генрик утверждал, что козий сыр пользуется хорошим спросом у «англичан».

– Значит, до завтра, – попрощался с ней Джо Латтимер и вернулся в офис, а Лили взобралась на козлы и, легонько хлестнув лошадь поводьями по спине, тронулась в обратный путь. Старушка Бет торопилась попасть домой и бежала довольно резво, но Лиллибет не стала ее сдерживать. Сейчас ей самой хотелось поскорее оказаться в своей комнате, потом достать из-под матраса заветные тетради и упаковать их как следует, чтобы завтра… Да, завтра она сделает первый шаг навстречу своей судьбе. Чем все закончится, Лили не знала, но пока она ехала через лес, ее лицо буквально светилось от радости. «Это судьба», – думала она. Ей удалось найти способ передать рукопись издателю. Ее книга попадет в Нью-Йорк!

А в это время Джо Латтимер сидел в своем кабинете и вспоминал девушку, которую он любил сорок лет назад.

Как Лиллибет и думала, на следующий день ее братья все еще были далеки от выздоровления. Близнецам даже стало хуже, и Маргарет обещала прийти и побыть с ними, пока Лили отвезет на сыроварню вторую партию молока. Врача они вызывать не стали. Ветрянка считалась неопасным заболеванием, и тем не менее все трое братьев ужасно себя жалели – даже старший Уилл, у которого было заметно меньше волдырей, чем у Марка и Иосии.

С утра Лиллибет, как всегда, доила коров, а потом стала грузить на повозку фляги с молоком – на этот раз еще и с козьим. Коз в хозяйстве Генрика Петерсена было много, но они давали не так много молока, как племенные голландки, поэтому его возили на сыроварню, только когда набиралось достаточное количество. На этот раз таскать тяжелые фляги из погреба Лили помогали племянники – сыновья ее самого старшего брата, которые были одних лет с близнецами. Наскоро позавтракав, Лили снова запрягла Старушку Бет, чтобы отправиться на сыроварню, но прежде она поднялась в свою комнату и, достав из потайного места заветные тетради, завернула их в серый рабочий фартук. Она уже собиралась спуститься во двор, но вдруг передумала и достала другой, очень красивый фартук из жемчужно-серого с голубым отливом полотна, который мать сшила ей незадолго до смерти. Фартук уже изрядно обтрепался по краям, и Лили больше его не носила, а хранила как память. Тщательно упаковав в него стопку тетрадей, она закрепила концы фартука двумя булавками и, на секунду зажмурившись, крепко прижала драгоценный сверток к груди. «Пусть мамин фартук принесет мне удачу», – подумала Лили.

Потом, держа фартук с тетрадями в руках, она выбежала во двор и, сунув сверток на дно повозки, вскочила на козлы и взяла поводья. Никто ее не видел. Племянники уже ушли, а больше во дворе никого не было, и Лили, пустив Старушку Бет легкой рысью, выехала со двора.

На этот раз она всю дорогу подгоняла лошадь – до того ей не терпелось поскорее оказаться на сыроварне и передать Джо Латтимеру свою посылку. Что будет с ее рукописью дальше, Лили не представляла, но сердце ее буквально пело от радости. Ее книга попадет в Нью-Йорк! В большой мир!

Потом Лили вдруг овладел страх. Что, если рукопись потеряется по дороге? Что, если она не понравится издателю? А вдруг все, что она написала, никуда не годится и редакторы будут смеяться над ней? Вдруг они пришлют ответ, в котором будет сказано, что она совершенно не умеет писать? Впрочем, узнать это можно было только одним способом, и Лиллибет решила использовать свой шанс до конца, а там будь что будет. Она и так зашла достаточно далеко, и теперь ей оставалось только положиться на удачу и на волю провидения, которое уже продемонстрировало Лили свою благосклонность, вложив ей в руки книгу с адресом нью-йоркского издателя. Теперь она пошлет туда свое сочинение и посмотрит, что из этого выйдет. Лили верила, что рукопись не потеряется по дороге. Фартук Ревекки ни за что не даст ей пропасть.

До сыроварни Лили доехала минут за двадцать пять – намного быстрее, чем накануне. Пока грузчики снимали с повозки фляги с молоком, она достала из-под козел свой сверток и отправилась в офис Джо Латтимера. Он снова работал на компьютере и, казалось, был очень занят, но, увидев Лиллибет в дверях своего кабинета, тотчас отодвинулся от стола и улыбнулся. То, что это именно компьютер, Лили догадалась еще вчера, хотя никогда не видела ни одного. Правда, следователь, который приходил к ним после гибели матери, пользовался ноутбуком, но гораздо меньшего размера, чем компьютер мистера Латтимера.

– Это оно? – спросил Джо, увидев сверток в ее руках. – То, что я должен отправить в Нью-Йорк?

Лили только кивнула в ответ. От волнения она слегка запыхалась, ее глаза ярко блестели, и Латтимер невольно ею залюбовался.

– Что ж, это будет нетрудно, – сказал он. – Я отправлю вашу посылку завтра же утром. Давайте адрес.

Лили протянула ему бумажный листок с адресом издательства, написанным ее аккуратным, почти каллиграфическим почерком, и Джо быстро пробежал его глазами.

– Так, понятно… А адрес отправителя? – спросил он, хотя и подозревал, каким будет ответ. Навряд ли, думал он, Лиллибет захочет воспользоваться своим домашним адресом, иначе бы она обратилась со своей просьбой не к нему, а к отцу. Очевидно, эта посылка была ее личным делом, о котором мистеру Петерсену вовсе не обязательно было знать. Наверное, какие-нибудь женские секреты, подумал Джо Латтимер. Они есть у всех женщин, и аманитки, по-видимому, не исключение.

– Нельзя ли воспользоваться адресом вашей сыроварни? – предложила Лили после недолгого размышления.

– Отчего же нет? Конечно, можно, – ответил Джо с видом радушного хозяина, и Лили торжественно вручила ему свой сверток. Вид у нее при этом был таким, словно под простым голубовато-серым полотном таился как минимум алмаз Хоупа [29].

– Должно быть, это что-то очень важное, не так ли, мисс? – Джо позволил себе слегка улыбнуться. Ему было совершенно ясно, что содержимое посылки действительно имеет огромное значение, во всяком случае – для нее. Лиллибет пришлось сделать над собой усилие, чтобы расстаться со свертком, и даже после того, как он перешел в руки Джо, она никак не могла оторвать от него взгляда.

– Не беспокойтесь, ваша посылка не пропадет, – пообещал он. – Я приму меры, обещаю. – Он действительно собирался отправить ее посылку первым классом и к тому же застраховать на разумную сумму. По собственному опыту Джо знал, что застрахованные посылки пропадают редко.

– Большое спасибо, мистер Латтимер. Огромное! – выдохнула Лиллибет и, попрощавшись, вышла из кабинета. Минут через пять она уже ехала домой, тщетно стараясь унять отчаянно бьющееся сердце. Лили чувствовала себя так, словно своими руками упаковала в картонную коробку собственного ребенка и отправила по почте неизвестно куда, неизвестно кому, даже не зная, увидит ли она его вновь и как его примут. Совершенно неожиданно отправка рукописи стала не только самым волнующим, но и самым пугающим своей неопределенностью событием в ее жизни, и тем не менее Лили ни секунды не сомневалась, что поступила правильно. Она знала, что должна была отправить рукопись в издательство, чтобы наконец узнать, стоит ли ее роман хотя бы той бумаги, на которой он написан. Да и мама, будь она жива, наверняка сказала бы ей, что другого способа выяснить это просто не существует. Больше того, Ревекка гордилась бы этим поступком дочери вне зависимости от того, как все закончится. Лили, впрочем, не особенно обольщалась насчет возможной публикации своей рукописи. Она понимала, что превращение двенадцати общих тетрадей в книгу – событие весьма маловероятное, но… не невозможное. А вдруг ей все-таки повезет?

В одном не приходилось сомневаться: как все будет – она узнает очень не скоро.

Роберт Белладжо негромко выругался, поняв, что лифт в офисном здании опять не работает. За последнюю неделю его отключали уже несколько раз. Оно и понятно – в Нью-Йорке стояла жара, а поскольку кондиционерами теперь обзавелись в каждом офисе и в каждой квартире, перегруженные электрические сети то и дело давали сбой. Но Роберту было от этого не легче. Издательство, основателем и владельцем которого он был, располагалось на пятом этаже старинного офисного здания в Трайбеке [30]– достаточно высоко, чтобы, поднимаясь к себе в кабинет, Роберт успел пять раз вспотеть. В другие дни подъем не стал бы для него большой проблемой, но нынешний июль побил все температурные рекорды. В довершение всего кондиционеры в офисе не работали уже неделю, а буквально вчера из-за скачков напряжения вышел из строя факс, так что, строго говоря, сегодня Роберт мог бы и вовсе не приезжать, но он решил не подавать плохого примера сотрудникам. Еще не случалось, чтобы он не приехал на работу, к тому же это, в конце концов, было его издательство.

Пыхтя и отдуваясь, Роберт вскарабкался на пятый этаж и толкнул дверь издательства, которое основал пять лет назад.

Тогда ему был тридцать один год.