— Пора остановить эту череду убийств. Налдона не получит оружие Брюнера!

— Но тебе понадобится наша помощь, чтобы проникнуть во дворец.

— Возможно, я справлюсь с этим и сам. Кто занимает сейчас бывшие покои принцессы Киры?

Яннот удивленно посмотрел на Шандора.

— Кажется, именно там разместили Брюнера и его любовницу — спальня в покоях принцессы смежная с соседними покоями. Наверное, Налдона решил подыграть Брюнеру, который настаивает на том, что девица — его секретарь.

— Значит, нам повезло. — Шандор встал и прошелся по комнате, разминая затекшие ноги. — Но поскольку ты не знаешь, когда намечается убийство, надо кое-что выяснить, прежде чем я смогу составить план. Что там будет во дворце завтра вечером?

— В семь — коктейль-парти, затем обед для избранного круга блюдолизов Налдоны, — Дэнил нахмурился. — Надеюсь, ты не собираешься… Шандор! Это равносильно самоубийству.

Карпатан покачал головой.

— Боюсь, ты прав — мне не стоит там появляться. Видимо, придется использовать Фонтейна. Я решу окончательно, когда разработаю план охраны мисс Баллард. — Он похлопал Яннота по плечу. — Но это завтра, а сегодня, друг мой, я готов продать душу дьяволу за горячий душ и мягкую постель. Не могу даже вспомнить, когда я последний раз спал в нормальной кровати.

— Можешь воспользоваться ванной рядом с моей комнатой. Это в задней части кафе, первая дверь налево. Думаю, у меня найдется одежда твоего размера. Я стараюсь запастись побольше разной одежды. Когда здесь появляются беглецы из застенков Налдоны, их нужно не только лечить, но и одевать.

— Но благодаря тебе и твоим людям мы можем помочь этим людям. Помни об этом. — Шандор улыбнулся, и лицо его мгновенно преобразилось.

Впервые за сегодняшний вечер Яннот узнал в нем Танзара — человека с неотразимым обаянием, который словно магнитом притягивал к себе окружающих. Неудивительно, что он сумел без особых усилий завоевать любовь порабощенного народа Тамровии! К тому же Шандор Карпатан всегда владел искусством дипломатии. Его надо защитить любой ценой — без Танзара революционное движение умрет и не сможет возродиться еще много-много лет.

— Я предложил бы тебе свою постель, — сказал Яннот, — но, боюсь, это небезопасно. В подвале стоит кровать, на которой ты можешь переночевать. Там есть потайная дверь, ведущая в кладовку, из которой можно пройти в соседний магазинчик. Мне будет спокойнее, если ты ляжешь в подвале.

— Как скажешь, — Шандор направился в кухню. — Свяжись с Фонтейном и передай, что я жду его здесь завтра утром. Мне надо задать ему несколько вопросов. — Он остановился на пороге. — Когда я выведу девушку из дворца, ей нельзя будет оставаться в Белахо.

— Я уже думал над тем, как вывести ее из города… Но если с ней будешь ты, придется усилить меры предосторожности. Для любого городского патруля Шандор Карпатан — куда более крупная дичь, чем никому не известная американка.

— Но ведь вчера вечером я беспрепятственно пробрался через заставы!

— Не стоит рисковать лишний раз. Позволь мне позаботиться об этом. — Яннот взял со стола пустую тарелку и кружку. — Занимайся своим делом, а я буду делать свое. Ведь до сих пор всегда было именно так. Отправляйся в постель, Шандор. — Обернувшись в дверях, он добавил с ехидной улыбкой: — Спокойной ночи, ваша светлость.

Шандор насмешливо фыркнул в ответ:

— Ты совсем как этот несносный Поло Дебак. Он тоже, когда ему что-то не нравится, все норовит попрекнуть меня моим происхождением.

— Кстати, как там Поло?

— Он-то никогда не изменится. Это нам всем придется под него подстраиваться.

— Удивляюсь, как это он позволил тебе появиться в Белахо без него.

— Поло на разведке в горах, — Шандор едва подавил зевоту. — Спокойной ночи, Дэнил. И спасибо тебе за помощь.

— Если хочешь меня отблагодарить — просто будь предельно осторожен. Мы не имеем права сейчас потерять тебя.

— Не волнуйся. Я слишком люблю жизнь, чтобы так просто покинуть этот мир. — Шандор устало покачал головой. — Во всяком случае, я твердо намерен дождаться конца этой проклятой войны. Спокойной ночи.

С этими словами он скрылся за дверью.


Склонившись к зеркалу, Алессандра Баллард прошлась по щекам пуховкой, нанося тонкий слой пудры. Скорее всего она старалась зря — все равно через несколько минут нос и щеки снова заблестят. Кожа никак не желает оценить ее усилия.

— Я буду готова через минуту, — не оборачиваясь, сказала Сандра одетому во фрак мужчине, который стоял на пороге ее спальни. — Извини, что заставляю себя ждать. Я не так давно вернулась во дворец.

— Поездка была успешной? — Войдя и комнату, Джеймс Брюнер опустился в кресло. — Надеюсь, что да. — Откинувшись на спинку, он испытывающе глянул на Сандру. — Уже третий день подряд ты предоставляешь мне в одиночку отбиваться от домогательств Налдоны. Я слишком стар для этих перегрузок.

— Так я и поверила! — Сандра улыбнулась его отражению в зеркале. — Мы оба знаем, что тебе доставляет огромное удовольствие водить диктатора на длинном поводке. К тому же я вряд ли смогла бы помочь тебе в этом. Налдона считает, что у женщин вообще не бывает мозгов. — Сандра поморщилась. — И в это не так трудно поверить, глядя на его молоденькую любовницу.

— Возможно, — пожал плечами Джеймс. — Впрочем, Налдона сейчас в отчаянном положении. Судя по всему Карпатан с каждым днем все ближе к победе. Думаю, нам пора покинуть Тамровию.

Сандра кивнула и поднялась с высокого стула перед туалетным столиком.

— Мне нужен еще один день. Я нашла священника, который берется все организовать, но нам надо обсудить детали работы сети распространения.

— Когда ты говоришь о своих проектах, — улыбнулся Джеймс, — это всегда звучит так, будто речь идет о сложной операции на сердце.

Подойдя к Брюнеру, Сандра взяла его под руку.

— Что ж, операция на сердце — не такое уж плохое сравнение.

— Да уж, — Джеймс похлопал девушку по руке. — Все это, дорогая, ты делаешь по зову сердца. Думаю, я смогу усмирить Налдону еще на один день. Но не больше.

— А больше и не потребуется, — заверила Сандра. — Что ж, теперь нам пора отправляться на эту дурацкую вечеринку. Я прилично выгляжу?

— Почти что, — Джеймс неодобрительно нахмурился. — Платье, которое на тебе надето, было в моде лет пять назад. По пути домой надо будет остановиться в Париже и поводить тебя по магазинам.

— Если у нас будет время, — улыбнулась в ответ Алессандра. — Не понимаю, почему тебе так хочется сделать из меня модницу и кокетку. Я думала, ты уже сообразил за эти годы, что за твердый орешек попал в твои руки.

— Не орешек, а алмаз, трудно поддающийся огранке, — поддержал шутку Джеймс.

— Что ж, смирись. Ты потрудился надо мной на славу, но большего блеска уже не добьешься. — Девушка нежно улыбнулась. — Ты ведь наверняка помнишь, из чего пришлось создавать то, что ты видишь сейчас перед собой.

Улыбка на губах Брюнера поблекла, в глазах мелькнула боль.

— Конечно, помню. Я всегда буду помнить об этом, Алессандра.

Девушка тут же пожалела о сказанном. Черт побери, когда она научится выбирать слова? Ведь Джеймс живет, постоянно казнясь чувством вины, — как можно забыть об этом?

— Пожалуй, я разрешу тебе купить мне новое платье, — сказала она вслух. — Не хочу, чтобы ты краснел за меня в Марибе.

— В Марибе? — изумился Брюнер. — Где это — Мариба?

— Это столица островной республики Кастеллано в Карибском море. Я навела справки, и мне кажется, что из Белахо стоит отправиться прямо туда. По жестокости режима Кастеллано вряд ли уступит Тамровии.

Брюнер усмехнулся и медленно покачал головой:

— Вечно ты опережаешь меня на шаг. Как думаешь, мы сумеем заглянуть на пару дней домой, дабы я мог убедиться, что все еще владею своими заводами?

Слава богу, Джеймс снова развеселился!

— Почему бы и нет? — отозвалась Алесандра. — Думаю, наше расписание позволяет это. — В темных глазах ее заплясал вдруг озорной огонек. — Если мы, конечно, не станем бегать по парижским магазинам.

Джеймс от души рассмеялся и словно помолодел лет на десять.

— Пожалуй, мы обсудим это.

— Да, конечно. Я ведь, знаешь ли, женщина здравомыслящая.

— Кроме тех случаев, когда тебе чего-то очень хочется. Тут все доводы рассудка отступают на задний план. — Он посмотрел на часы. — В одном ты права — нам, пора отправляться на коктейль-парти. Уже почти половина восьмого. Не стоит зря сердить Налдону — с ним и так не просто иметь дело.

Они вышли из спальни и, пройдя через гостиную, направились к двери, ведущей в коридор.

— Знаешь, — сказала Сандра, — глаза этого фанатика Налдоны напоминают мне портреты Ленина, развешанные по всему Кремлю.

— Налдона похож на Ленина не только глазами. Его политика наверняка понравилась бы вождю большевиков. — Джеймс нахмурился. — Мне хотелось бы поскорее убраться отсюда. Конечно, Тамровия очаровательна, и все же гражданская война — грязное дело, где бы она ни происходила, на Балканах или в Гватемале. — Он запнулся, на лицо его снова набежала тень, и Джеймс добавил почти шепотом: — Или и Саид-Абабе.

Пальцы Сандры крепко сжали его руку.

— Мы не в Саид-Абабе, Джеймс. Все это в прошлом. — Она стойко выдержала его пронизывающий взгляд. — Сейчас есть только Тамровия и то, что мы можем сделать здесь и сейчас. — Глубоко вздохнув, Сандра разжала пальцы. — И ради этого мы должны ближайшие два часа лучезарно улыбаться этому отвратительному Марку Налдоне.

Словно подавая пример, она ослепительно улыбнулась.

Брюнер нежно погладил по ее щеке.


Сандра бродила среди гостей в бальном зале, и ей казалось, что светская улыбка навеки приклеилась к ее лицу. Она ненавидела душную атмосферу дворцовых приемов, хотя и умела в обществе казаться веселой и непринужденной. На самом деле Сандра задыхалась от дыма сигар и запаха дорогих духов. И все же омерзительней всего было сознавать, что каждое слово, произнесенное на таких вечеринках, имеет двойной смысл. Господи, скорее бы пригласили к ужину! За столом ей по крайней мере, придется быть вежливой только с соседями.