И знала, что сказать ничего нельзя. Он жалость, как и она не приемлет. Его гордость еще сильнее избита. Даже просто сочувствия не вынесет.

Просто встала со своего стула и села на пол с ним рядом, прижав лицо к плечу Тимофея.

Так и сидели. Минут через десять он повернулся и прижался своим лбом к ее макушке. Осторожно взял ее руку, которой Саша упиралась в пол между ними, и сплел их пальцы.

— Иди домой, Саш, — совсем другим голосом проговорил Тимофей, шевеля словами волосы на ее голове. — Из меня сегодня отвратительная компания. Вот просплюсь, и попытаюсь хоть как-то извиниться, загладить свою вину перед тобой, — повинился он.

Но Саша видела, по глазам и голосу ощущала, что ему стало легче. Просто от того, что она выслушала, и молча сидела рядом. И ей легче было, и от своего рассказа, и от того, что он бушевать перестал.

— Не такой уж ты и плохой, — заметила она со слабой улыбкой.

— Да, — Тимофей скривился. — Просто пьяный вдрызг, — с самоосуждением в голосе признал он.

— Ну, не вдрызг, — рассудительно заметила Саша, — но прилично. А кораблик чем провинился? — спросила она, наткнувшись глазами на осколки.

— Ничем, — он вздохнул. — Неудачно повернулся, смел его со стола, бестолочь пьяная.

— Это ты собирал? — спросила Саша, кивнув головой на остальные модели.

— Я, когда пытался придумать, чем еще здесь можно вечерами заняться, кроме как напиться, — Тимофей поднялся и подал руку, помогая ей.

— Красиво, очень, — Саша наклонилась, чтобы лучше рассмотреть одну из бутылок. — А сегодня, зачем пил? — неуверенно спросила она, не поднимая глаз.

Тимофей хрустнул суставами рук.

— Забыть хотел. Забыться.

— Помогло? — с сомнением спросила она.

— Был шанс, — вдруг усмехнулся он. — Пока ты не пришла и не принялась совесть мою на поверхность вытягивать.

— Извини, — Саша и сама улыбнулась.

Тимофей протянул руку и обхватил ее щеку, легко повел пальцами вверх-вниз. А потом вдруг притянул к себе и уткнулся лицом в шею.

— Спасибо, — еле слышно прошептал он.

У Саши опять слезы навернулись, пришлось отчаянно заморгать, чтобы те прогнать.

— Не за что, ведь, — попыталась она не выдать своего состояния.

— Есть, — так же тихо возразил Тимофей, продолжая поглаживать ее кожу. — Уже только за то, что ты — есть, — добавил он, и с глубоким вздохом отстранился, не дав ей задержать это объятие.

— Пошли, я провожу тебя, нечего по дворам ночью бродить, — проворчал Тимофей, словно и не он только что говорил такое, от чего у Саши сердце замирало.

Подозревая, что ему просто необходимо время, чтобы побыть одному, Саша молча пошла рядом, не сопротивляясь, когда Тимофей взял ее ладонь в свою.

На улице было все так же темно. Только смех и разговоры утихли, видно разошлись уже все по хатам. Зато Дик настырно, пусть и негромко гавкал и ворчливо рычал.

— И не спится же ему, — заметил Тимофей, шикнув на щенка.

Тот тут же кинулся к нему и принялся обнюхивать ноги Тимофея со счастливым визгом.

— У меня такое чувство, что это не моя собака, — притворно ворча заметила Саша, пытаясь сдержать улыбку.

Тимофей крепче сжал ее ладонь.

— Твоя, не сомневайся, — покачал он с такой же улыбкой головой. — Он точно знает, кто его кормит. А во мне — он скорее товарища для игр углядел. Хотя, черт знает, как именно, — потрепав Дика по спине, он пожал плечами.

Стоило им отойти пес вернулся к своему прежнему ворчанию и тявканью.

— Может он светлячков пугает? Или жуков майских? — недоумевала Саша такой ночной активности.

— Рано еще для них, — отмахнулся Тимофей. — Видно коты снуют, или мыши. А может ежи, они часто во дворы ночью забредают.

— Серьезно? — Саша так удивилась, что даже остановилась. — Настоящие?! — она уставилась на Тимофея, пытаясь разглядеть в темноте не шутит ли он.

— Ну, не заводные же, — улыбнулся Тимофей в ответ. — Настоящие, конечно. А что ты так удивилась? Не видела никогда?

— Только по телевизору, — честно призналась она.

— Придется приманить одного молоком, показать, надо же просвещать городское население, — с доброй усмешкой в голосе шутливо пожаловался он.

— Правда?! — испытывая почти детский восторг от того, что сможет увидеть ежа, спросила Саша. — На них посмотреть можно?

— Можно, — кивнул Тимофей. — Завтра попробуем.

— А сегодня? — Сашу вдохновила такая идея. Даже спать не хотелось.

— Нет, — Тимофей покачал головой. — Сегодня я их отпугивать буду, от меня же водкой, небось, за километр несет. Животные хорошо это чувствуют, поймут, что человек рядом, — в голосе опять послышалось виноватые нотки.

Отпустив его руку Саша шагнула вперед и на миг крепко прижалась к Тимофею, крепко обняв за пояс. Уткнулась щекой в грудь, ощутив, как стучит его сердце.

— Завтра, так завтра, — согласилась она, не настаивая. — Только, ты же тогда, завтра, не пей, — с мягкой просьбой в глазах подняла она лицо вверх, почти впритык к его лицу.

— Не буду, — пообещал Тимофей, и легко коснулся ее щеки своими губами. — Иди, тебе хоть немного поспать надо. Рано же вскочила из-за своего сарая, — он подтолкнул Сашу к двери, над которой Юля включила свет.

И нашла же переключатель подруга, подумала о ней.

Ей не хотелось уходить. Так и простояла бы с ним до утра под дверью, словно девчонка на свидании со своим первым мальчиком. Но разум и опыт подсказывали, что лучше все же прислушаться и позволить всему идти постепенно. У обоих было так много в прошлом, что стоило совершать по шагу за раз, а не бежать стометровку сразу. Сегодня они немного больше поняли друг друга, и это уже было здорово.

А завтра… завтра они будут искать ежиков. Что тоже должно быть весело.

Саша улыбнулась ему.

— Спокойной ночи, — прошептала она и погладила его по колючей щеке.

Тимофей только улыбнулся уголками губ, кажется, понимая ее мысли. И кивнул.

Простоял во дворе, пока она не зашла в кухню, Саша видела его силуэт в окне, а потом медленно пошел к своей хате, еще некоторое время задержавшись, чтобы поиграть с Диком.

Глава 9

Несмотря на усталость, она еще долго ворочалась с боку на бок. Может виной всему была хоть и замечательная, но новая и непривычная кровать, да матрас, который не скрипел и не провисал под ее небольшим весом? А может, просто мыслей много накопилось в душе и сознании Саши, прогоняя сон. Да и события дня, вечера, не давали покоя. Она думала и думала о том, что рассказал Тимофей, вспоминала свою жизнь, и пыталась понять, как же так вышло, что этот мужчина настолько быстро отвоевал себе место в ее душе? Причем он большую часть времени ворчал или делал вид, что вообще не видит ее перед собой?

Сложно было сказать, что же это за ниточка такая протянулась между ними.

Любовь?

Саше казалось, что она любила Антона. Да, что там, казалось? Любила. Долго, преданно, вопреки всему. Пока любовь просто не кончилась, не исчерпалась. Но ведь любила же. А было все с ним, с мужем бывшим — совсем не так, как сейчас происходит с Тимофеем.

Между их знакомством и первым свиданием с Антоном — прошло почти три месяца, когда они просто присматривались и приглядывались друг к другу, обсуждали какие-то темы, Саша уже и не помнила сейчас, о чем подолгу разговаривала с бывшим мужем на переменах между парами. Потом было признание родителям «что ей нравится Антон Семченко», одобрение отца, знающего его родителей и довольного тем, что дочь выбрала парня из хорошей семьи, их круга и уровня. Первое свидание, поддержка с обеих сторон, так как обе семьи были довольны такими отношениями. Все развивалось плавно и степенно, Антон ухаживал красиво, с цветами и романтичными прогулками, с походами в ресторан и в кинотеатры на дни испанского или «интеллектуального» французского кино. Со звонками по утрам, чтобы пожелать доброго утра, и томящимися взглядами, которые сопровождали полные достоинства слова «что он ценит ее неуверенность и сомнения, и ни на чем таком не настаивает».

Мечта любой молодой девушки, идеал парня, очаровывающий всех, даже строгих бабушек и деда. И она постепенно влюблялась в него, привыкала к присутствию Антона в каждом дне своей жизни. К тому, что незаметно он становился неотъемлемой частью всех семейных событий и торжеств, даже советов о покупке новой стиральной машины или ноутбука для отца.

Им подарили квартиру, уже не сомневаясь, что дети поженятся. И она не сомневалась. Он был ее первой настоящей любовью. Нет, были увлечения и до Антона, но не то все, не такое. А тут — Саша не сомневалась, что у таких отношений просто не может быть иного исхода кроме свадьбы и совместной жизни до конца их дней.

А все вышло совсем не так. Может она и правда была глупа, что не замечала поначалу измен Антона. А может просто по наивности не видела того, что другим, опытным, более хитрым и циничным сразу в глаза бросалось. Она и поняла то это случайно, уже через год после свадьбы, застав мужа в достаточно однозначной ситуации с одной из лаборанток кафедры. Хорошо, что хоть не в разгар процесса зашла, а уже когда те одевались. Тогда Саша ничего не сказала, просто развернулась и ушла, не слушая объяснений растерявшегося мужа. Приехала домой, собрала вещи и ушла к родителям, собираясь подавать на развод и умирая в душе от боли из-за предательства человека, которого любила. Родители ее приняли, дали выплакаться пару дней, не пуская Антона, который просто взял в осаду их дом. А потом мама зашла в ее комнату и долго разговаривала с Сашей. Говорила, что мужчинам просто надо нагуляться, перебеситься, что они рано поженились, и нет ничего удивительного в том, что Антону захотелось попробовать на стороне, сравнить, оценить. Но ведь вот же — он боится, не хочет ее терять, значит Саша для него важней. И не она первая, не она последняя, кто сталкивается с такой чертой характера любимого мужчины. Решать, конечно, Саше, да только мать не советовала бы ей рубить сгоряча. Это для романтичных и молоденьких девушек любовь и секс неотрывно связанны. А для мужчин такие интрижки — пустяковое дело, не имеющее никакого веса и значения, как сходить посидеть с друзьями в баре, пива выпить. Они и не думают, что совершают нечто предосудительное. И в мыслях не имеют бросать жену. Ведь для них это не любовь, а лекарство от проблем и стресса, от скуки, в конце концов. А своих жен такие мужчины, как Антон — ценят, они всегда внимательны к ним и уважительны, благодарны за комфорт и благоустроенность семьи. За поддержку, которая жена оказывает мужу. Это важнее и существенней мимолетных интриг, те можно и перетерпеть.