— Я не передумаю. — Не отступался я.

Она повернулась ко мне, и я увидел ее покрасневшее лицо. — Ха-ха. Ты ведь помнишь, что обо мне говорят Раин? Хочешь узнать правду?

Повисла неловкая пауза, я не знал, что ответить на ее предложение. Видя мое недоумевающее лицо, она приблизилась к уху и томно прошептала.

— Для тебя все будет бесплатно.

— Зачем ты так со мной? — Только и смог выдавить из себя я.

Мы долго смотрели друг на друга. Никто не решался заговорить первым. Надо было действовать, иначе казалось, что молчание продлится вечность. Я взял ее за руку и направился к выходу из парка. Она не сопротивлялась. Так и шли мы в полном молчании до моего дома.

Открыв дверь, я впустил ее первой, потом зашел сам. Сняв верхнюю одежду, Микаэлла пошла сразу в душ, словно хотела после этого сделать то, о чем говорила. А я лег на кровать лицом к стене. Снова как в тот день. Дверь в ванную комнату открылась, и я услышал приближающиеся шаги. Как и в прошлый раз, она легла сзади и обняла меня. Спиной я снова ощущал теплоту ее тела, на душе стало так спокойно и хорошо. Вот бы так было всю жизнь.

— Я люблю тебя Микаэлла. Останься со мной.

— И я люблю тебя Раин.

* * *

Проснувшись, я приподнялся на локтях и огляделся. Комната была пуста. За окном уже светало. Микаэлла ушла. Вчера мы больше не произнесли ни слова, так и заснув, в объятиях друг друга. Душ не хотелось принимать, и я остановился на варианте с ванной. Лежа в теплой воде, я представлял наше будущее, даже если она не хочет переезжать, я буду с ней рядом здесь. Не буду больше игнорировать ее в университете, и пусть остальные думают что хотят. Пока мы будем вместе, мне плевать на все остальное. С этими мыслями я пошел на кухню и заварил себе чай. Проходя мимо стола, я заметил листок бумаги, на котором было что то написано.

«Дорогой Раин. Ты всегда жил в моих мыслях. Стоило мне о тебе подумать, как у меня начинала кружиться голова. Как бы я хотела повстречать тебя раньше.

Приехав в Японию три года назад, я собиралась поступать в университет. К сожалению средств, к существованию у меня не было, и оплачивать его я не могла. Сбежав от родителей, я была одна в этой стране, единственными не чужими людьми были, двоюродный брат моей матери с женой. Но долго с ними я жить не могла, так как у них была своя семья. И тогда я встретила его. Он казался обходительным, вежливым, ласковым. Он был моим первым парнем. Но позже я узнала, что он из криминального мира, и мне некуда было деваться, кроме как подчиняться ему. Я не могла сбежать, не могла сопротивляться. Тогда я и попала в тот лав-отель, из которого была видеозапись. Такое будущее он мне определил. Там я и зарабатывала на жизнь два года, не в силах, что-либо изменить.

Попытавшись покончить с собой, я сделала только хуже. Ибо придя в себя, я узнала, что был сожжен дом моих дяди с тетей. И хоть он был застрахован, я поняла, что в следующий раз, если такое повторится, пострадают уже они сами. Он погиб год назад. Тогда я и смогла освободиться из этого кошмара. Так мы и встретились. Мое сердце снова начало биться, я всегда смотрела на тебя, не в силах оторвать свой взгляд. Ты был моим маяком, в океане грязи. Таким чистым и справедливым.

Теперь узнав все это, чтобы ты стал делать со мной, захотел бы так же обнять? Ты хотел снова сбежать, но это не выход. Убегать все время невозможно. Прими действительность, и живи дальше. Я слишком грязная, и если испачкаю еще и тебя, то не смогу больше жить. Так как для меня в мире не останется света. Я заслужила то, что сейчас говорят обо мне люди. Жизнь — диктатор, она превращает нас в серость, пачкает, ранит. Я не смогу быть с кем-либо, но зная, что в мире есть ты, постараюсь идти дальше.

Прощай мой дорогой Раин.»

 * * *

Больше я не видел Микаэллу. В университете она не появлялась. В деканате я узнал, что она забрала свои документы. Телефонный номер был заблокирован, из своей квартиры она выехала. И снова я почувствовал безысходность. Сидя на скамейке внутреннего двора университета, я смотрел в небо. Потому что не мог смотреть никуда больше. Не мог смотреть на людей, этих грязных тварей, которые послужили причиной нашего расставания. Только чистое, ясное и необъятное небо помогало почувствовать себя лучше.

Микаэлла, ты так жестока. Мы оба жестоки. Мы полюбили, и этим причинили боль себе и друг другу. Хотел бы я переписать сценарий. В твоей жизни я хотел быть тем человеком, который спасет тебя, и увезет с собой подальше от этой грязи. Но я всего лишь неудачник, испортивший представление. Посмотри на меня. Должен ли я кричать или плакать? Такой слабак не достоин спасать, он может только барахтаться на поверхности воды, пытаясь выиграть несколько лишних мгновений, перед тем, как пойдет на дно.

Учебный день закончился. Внутренний двор опустел, и я направился домой. Проходя мимо лекционных аудиторий, я увидел Чису, разговаривающую со своими подругами. Они меня даже не заметили…

* * *

Прошел месяц. На носу были последние выходные весны. Традиционно на них, клуб путешествий устраивал званую вечеринку. На нее приглашались в основном первокурсники, а так же все желающие хорошо провести время. Организовывалось данное мероприятие для привлечения новых людей в наше сообщество. На вечеринке должны были присутствовать все члены клуба. И хотя я не появлялся на собраниях все это время, отвертеться от посещения было невозможно.

В этом году клуб снимал большой дом в пригороде Токио на все выходные, в так называемой зоне отдыха. В просторной гостиной, за общим столом все и собрались. Народу было довольно много, помимо участников клуба, на вечеринку пришло двенадцать человек. Глава рассказывал о клубной жизни потенциальным новичкам, алкоголь лился рекой, все шутили и смеялись. В общем, была обычная студенческая вечеринка. Я общался с первокурсниками, отвечая на их вопросы о местах в которых нам довелось побывать, развлечениях которые там были доступны и многом другом. Довольно быстро меня стало это утомлять, и я переместился в свободный угол комнаты. Там меня и нашла Чиса.

— Как тебе вечеринка Раин? — Спросила она заплетающимся языком.

— Довольно шумно, но я стараюсь развлекаться. Тебе бы стоило поменьше налегать на алкоголь сегодня, ты ведь не должна показывать заразительный пример первокурсникам. — Стал читать лекцию я.

— Сколько хочу, столько и пью. Ты мой папа что ли, чтобы мне запрещать что-то? Выпей со мной лучше. — Предложила она, и протянула свой стакан.

— У меня нет настроения сегодня.

— Месяц уже прошел, пора начинать жить дальше. — Произнесла она и, окинув меня не трезвым взглядом, пошла обратно к столу.

— Официальная часть закончена Раин, если хочешь, можешь отправляться домой, вижу тебе не очень весело. — Сказал Ватару, подойдя ко мне.

— Да. У меня разболелась голова, я наверно пойду в одну из незанятых комнат и попробую поспать. Не хочу в таком состоянии добираться до Токио в одиночку. — Признался я.

— Поступай, как тебе удобно. Любая комната в твоем распоряжении. — Предложил он.

— Тогда я пошел. Хорошо повеселитесь тут и за меня тоже.

Попрощавшись с Ватару, я быстро отыскал свободную комнату и завалился на кровать, заботливо расстеленную кем то заранее. Рано утром поймав такси, я отправился к себе.

Приходить в парк, после занятий, вошло у меня в привычку. И даже после исчезновения Микаэллы, я не прекратил этого делать. Я стоял у перил и словно ждал, что вот-вот ко мне поднимется она, поздоровается и улыбнется своей печальной улыбкой. А возможно здесь я нашел островок спокойствия и относительной чистоты, где можно было собраться с мыслями или наоборот отдохнуть от умственного труда. Вчера звонил Ватару и хвастался, как прошла вечеринка, и сколько новых членов удалось приобрести нашему клубу. Никого из моих одногруппниц, состоящих в клубе, на лекциях не было. Но так как сегодня был понедельник, а закончили они в воскресенье вечером, это было вполне очевидно.

Смотря на снующих туда-сюда людей, я услышал за спиной шаги. Обернувшись, я неожиданно оказался в объятиях. Глаза Чисы были красными, она постоянно всхлипывала. Я почувствовал, что ее всю трясет, и ответил на ее объятие своим. Тогда она немного успокоилась.

— Если хочешь, что-то рассказать, я выслушаю.

— Почему со мной? Нет никого, кому я могла бы рассказать это. Я знаю, что ты можешь поддержать, я искала тебя везде, потом вспомнила, что ты, возможно, можешь быть здесь. Я ведь видела тебя спускающимся отсюда, почти каждый день. Даже после того, как не стало ее. На этих выходных кое-что произошло, — Чиса на миг замолчала, возможно, все еще решая, говорить мне об этом или нет. — Я довольно много выпила и, дойдя до первой попавшейся комнаты, легла спать, просто отрубилась. А когда проснулась, что-то было не так, мне было немного больно. На простыне и моих трусиках была кровь и следы спермы. Раин, я ничего не помню. — Со стеклянными глазами произнесла Чиса. Она была на грани истерики. Я молча подождал, пока она смогла выплакаться.

— А ты уверенна, что это был не сон?

— Нет, и для месячных еще рано. Я ведь была девственницей. Я ходила в поликлинику к гинекологу, он подтвердил. — Она вновь стала плакать.

— Почему ты рассказываешь это мне?

— Я просто не знаю, кому я еще могу сказать. Родители выгонят меня из дома, если узнают. У меня ведь строгая семья, старых японских нравов. Отец даже пытался меня обручить в детстве, без моего согласия, с сыном его делового партнера. Мама тогда встала на мою сторону, и из этого ничего не вышло. Но ты ведь хорошо знаешь нашу культуру, и понимаешь, что им я не могу такое рассказать. А обратиться в полицию то же самое. Меня обесчестили. Как бы я хотела, чтоб последние дни оказались просто сном. Какая же сволочь так могла поступить? — Она сделала паузу, как будто собираясь с мыслями.