Я ответила, что да, рядом.

Он говорит:

– Наверное, это неудобно.

Но я ответила, что на самом деле ничего страшного, потому что Лана в последнее время, кажется, избегает появляться в этом месте, а Джош и раньше никогда со мной не разговаривал, разве что спрашивал иногда: «Можно пройти?»

Я спросила у Майкла, продолжает ли Лилли говорить про меня гадости. Он очень удивился:

– Лилли никогда не говорила про тебя гадости. Она просто не понимает, почему ты тогда на нее так наорала.

– Майкл, – сказала я, – Лилли вечно меня подавляет! Мне это надоело, я больше так не могу! У меня и так проблем выше головы, не хватало еще бороться с друзьями, которые меня не поддерживают, а совсем наоборот.

Майкл рассмеялся:

– Какие у тебя могут быть проблемы?

Можно подумать, я маленький ребенок или еще что-нибудь в этом роде и у меня не может быть проблем!

Ну так я ему разъяснила, что к чему. Конечно, я не могла пожаловаться Майклу, что я принцесса Дженовии, но зато я ему напомнила, что у меня двойка по алгебре, что меня наказала директриса и мне придется целую неделю оставаться после уроков и, наконец, что недавно я проснулась и обнаружила у себя в кухне мистера Джанини в одних трусах, завтракающего с моей мамой.

Тогда Майкл признал, что, пожалуй, некоторые проблемы у меня действительно есть.

Все время, пока мы с Майклом разговаривали, я замечала, что Лилли то и дело поглядывает на нас из-за доски объявлений, на которой она толстым черным маркером писала лозунги кампании «Хо-гейт». Наверное, Лилли считает, что раз я поссорилась с ней, то мне нельзя дружить и с ее братом.

А может, она просто злится из-за того, что не вся наша школа дружно поддержала ее бойкот «Хоз Дели». Может, сначала его и поддерживали, но потом народ стал разбредаться.

Во-первых, все ребята из Азии стали покупать еду только у Хо. А почему нет? Благодаря кампании, развернутой Лилли, они теперь знают, что могут получить скидку в пять центов почти на любую покупку.

Другая проблема заключается в том, что поблизости нет больше ни одного гастронома. Это вызвало большой разброд в рядах протестующих. Некурящие согласны продолжать бойкот, но курящие считают, что достаточно было бы написать Хо грозное письмо и на этом покончить. А поскольку в нашей школе курят в основном самые популярные ребята, они вообще наплевали на этот бойкот. Они как ходили в Хо за «Кэмел Лайтс», так и продолжают ходить. А если ты не можешь привлечь на свою сторону самых популярных ребят, то можешь считать свое дело проигранным. Ни у одного дела нет шансов на успех без поддержки знаменитостей. Я хочу сказать, кто бы вспоминал о голодающих детях, если бы актриса Салли Стратерс не развернула свою кампанию?

Ну да ладно. Потом Майкл задал мне очень странный вопрос:

– Значит, ты под домашним арестом?

Я посмотрела на него как на чудака:

– Ты имеешь в виду за то, что меня наказали в школе?

Майкл кивнул.

– Нет, ничего подобного. Мама целиком и полностью на моей стороне. А папа даже хочет подать на школу в суд.

– Вот как. Я потому спросил, что, если ты в субботу не занята, может, мы могли бы…

Тут в класс вошла миссис Хилл и заставила нас заполнять анкеты для своей диссертации по проблеме насилия над детьми в городе. Лилли, правда, возмущалась, что мы недостаточно опытны, чтобы отвечать на такие вопросы, потому что единственный вид насилия, с которым нам приходилось сталкиваться, это то, что происходит на распродаже джинсов свободного покроя в магазине «Гэп» на Мэдисон-авеню.

Потом зазвенел звонок, и я бросилась бежать со всех ног. Понимаете, я знала, что хотел предложить Майкл. Он хотел предложить мне встретиться в выходные и позаниматься делением столбиком, с которым, как он говорит, у меня просто беда. А я боюсь, что больше не выдержу. Математика в выходные? И это после того, как я всю неделю занималась ею почти каждую свободную минуту? Нет уж, спасибо. Но мне не хотелось показаться грубой, так что я просто удрала еще до того, как Майкл это предложил. Неужели это так ужасно с моей стороны?

Честное слово, человеческое терпение не безгранично, сколько же можно критиковать мое деление с остатком?


ma mom mes

ta ton tes

sa son ses

notre notre nos

votre votre vos

leur leur leurs


ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:

Алгебра: стр. 121–157, только нечетные.

Английский:??? Спросить у Шамики.

История мировой цивилизации: вопросы в конце главы 9.

ТО: не задано.

Французский: pour demain, une vignette culturelle.

Биология: не задано.

Вторник, ночь

Бабушка говорит, что, похоже, Тина Хаким Баба куда более подходящая подруга для меня, чем Лилли Московитц. Но я думаю, она только потому так говорит, что родители Лилли – психоаналитики, а папа Тины, как оказалось, арабский шейх, а ее мама – какая-то родственница королевы Швеции, поэтому она – более подходящая компания для наследницы трона Дженовии.

По словам бабушки, родители Тины Хаким Баба к тому же очень богаты, им принадлежит дикое количество нефтяных скважин. Бабушка сказала, что раз я пойду в пятницу к ним на обед, мне нужно надеть мокасины от Гуччи и явиться с подарком. Я спросила, с каким подарком, а она сказала, что надо заказать завтрак. Бабушка сделала специальный заказ у Балдуччи, чтобы они доставили завтрак в субботу утром по адресу Тины.

Все-таки трудная это работа – быть принцессой.

Я только что вспомнила: сегодня за ланчем Тина читала новую книгу. Обложка у нее была почти такая же, как у предыдущей, только на этот раз главная героиня была брюнетка. Эта книжка называется «Моя тайная любовь». В книге рассказывается про девочку из низших слоев общества, которая влюбилась в богатого мальчика, а он ее не замечал. Потом дядя девочки похитил этого мальчика и взял в заложники, а девочка промыла его раны и все такое и помогла ему убежать. Он, конечно, без памяти в нее влюбился. Тина говорит, что уже заглянула в конец и знает, что дядю девочки посадят в тюрьму, поэтому он не сможет ее больше содержать, и девочка переселится жить к родителям мальчика.

Ну почему со мной никогда ничего такого не случается?

15 октября, среда, домашняя комната

Сегодня Лилли тоже не поехала со мной в школу. Ларс считает, что мы зря тратим время и что нам лучше не останавливаться каждый день возле ее дома, а сразу ехать в школу. Наверное, он прав.

Когда мы подъехали к школе, там творилось что-то странное.

Все те, кто обычно до начала уроков болтаются вокруг школы, курят или просто сидят на спине Джо (это каменный лев), сегодня собрались небольшими группками и на что-то смотрели. Я сначала подумала, что опять чьего-то отца обвинили в отмывании денег. Меня поражает, насколько иные родители бывают безответственными. Прежде чем совершить что-то противозаконное, они бы сначала подумали, каково придется их детям, если их застукают. Я лично на месте Челси Клинтон сменила бы фамилию и уехала бы в Исландию.

Чтобы показать, что я не имею никакого отношения к сплетникам и не собираюсь принимать участие в их болтовне, я просто прошла мимо. Толпа уставилась на меня.

Видно, Майкл прав: слухи об инциденте с Ланой Уайнбергер и рожком мороженого действительно распространились по всей школе. Одно из двух: или это, или сегодня мои волосы как-то по-особому торчат во все стороны. Но нет, я зашла в туалет и посмотрелась в зеркало – волосы выглядели как обычно. Почему-то, когда я входила в туалет, несколько девчонок выбежали оттуда, по-идиотски хихикая. Иногда мне хочется жить на необитаемом острове. Честное слово. По-настоящему необитаемом. Чтобы на сотни миль вокруг – никого, только я, океан, песок и кокосовая пальма.

Ну, может, еще хороший телевизор с экраном 37 дюймов и спутниковой антенной… и «Сони плэй стэйшн», чтобы можно было поиграть, когда станет скучно.


НЕСКОЛЬКО МАЛОИЗВЕСТНЫХ ФАКТОВ:

1. Самый распространенный вопрос в средней школе имени Альберта Эйнштейна: «У тебя есть жвачка?»

2. Красный цвет привлекает пчел и быков.

3. В нашей домашней комнате иногда приходится ждать полчаса, чтобы учитель просто обратил на тебя внимание.

4. Я привыкла к тому, что Лилли Московитц – моя лучшая подруга, и теперь мне этого не хватает.

Та же среда, позже, перед уроком алгебры

Сейчас случилось нечто очень странное.

Когда я доставала тетрадь по алгебре, Джош Рихтер подошел к своему шкафчику, чтобы убрать тетрадь по тригонометрии, и заговорил со мной. Он спросил:

– Как дела?

Клянусь богом, я это не выдумала! Я была в таком шоке, что чуть не выронила рюкзак. Сама не помню, что я ему ответила, кажется, сказала, что все нормально. Во всяком случае, надеюсь, что я сказала, что все нормально.

С чего бы это Джош Рихтер со мной заговорил? Наверное, у него снова расстройство зрения, как тогда в «Байджлоуз».

Потом Джош Рихтер захлопнул дверцу шкафчика, наклонил голову – он очень высокий – и посмотрел мне прямо в глаза.

– До скорого, – сказал он и пошел из раздевалки.

Мне потребовалось минут пять, не меньше, чтобы прийти в себя.

А глаза у него такие голубые, что смотреть больно.

Среда, кабинет директора

Все кончено.

Мне крышка.

Такие дела.

Теперь я знаю, почему все болтались около школы и что они там высматривали. Я знаю, почему они хихикали и перешептывались. Я знаю, почему те девчонки выбежали из туалета. Я даже знаю, почему со мной заговорил Джош Рихтер.

На первой странице «Пост» напечатали мою фотографию!

Да-да, мою физиономию напечатала «Нью-Йорк пост», которую каждый день читают миллионы ньюйоркцев.

О господи, мне конец.