Кэндес Бушнелл - Дневники Кэрри

— Могу тебя заверить, я не в положении.

— Перестань, Уолт.

Я замешкалась, не зная, как продолжить. Чизбургер я держу в руках перед собой, как щит. Я должна рассказать ему, немедленно.

— Не бесись только, пожалуйста. Ты так странно себя вел. Я думала, у тебя неприятности. А потом еще Себастьян…

— Что Себастьян? — спрашивает он сурово.

— Сказал, что видел тебя в этом месте. А потом Мышь и я, в общем, мы проследили за тобой.

Ну вот, я сказала это. А про то, что с нами была Мэгги, не расскажу. Может быть, потом. После того как он переварит то, что я уже рассказала.

Уолта разбирает нервный смех:

— И что же вы видели?

Мне так приятно видеть, что он не разозлился. Я откусываю еще кусочек от чизбургера.

— Тебя, — говорю я с полным ртом. — И Рэнди Сэндлера.

Он застывает, потом резко, через голову снимает фартук.

— Прекрасно, — говорит Уолт с горечью. — И кто еще, кроме вас, знает об этом?

— Никто, — заверяю я. — Мы никому ничего не рассказывали. И не будем, потому что это твое личное дело.

Уолт швыряет фартук в раковину и убегает через дверь в задней части кухни.

Я вздыхаю. Может ли сегодня приключиться что-то еще более гадкое?

Хватаю пальто и бегу за ним. Он стоит у задней стены ресторана и пытается прикурить сигарету.

— Уолт, прости.

Он качает головой, делая глубокую затяжку, потом долго держит дым в легких и медленно выпускает.

— Все равно все бы всплыло, — говорит он, делая еще одну затяжку. — Хотя я хотел сохранить это в тайне, пока не уеду в колледж и от отца.

— А зачем? Что он тебе сделает?

— Закопает. Или отправит к одному из тех врачей, в чьи задачи входит вправлять людям мозги. А может быть, к священнику, который станет рассказывать, какой я грешник. Забавно, да?

— Я чувствую себя отвратительно.

— Да почему ты себя должна чувствовать плохо? Ты же не лесбиянка, — говорит Уолт, снова глубоко затягивается и смотрит в небо. — В принципе, это не будет для него таким сюрпризом. Он и так зовет меня гомиком и педиком, а еще за спиной он меня любит называть неженкой.

— Твой отец?

— Да, Кэрри, мой отец, — отвечает Уолт, давя окурок ногой. — Да пошел он, — внезапно продолжает он. — Он все равно не заслуживает уважения с моей стороны. Если ему будет стыдно, это его проблемы.

Уолт смотрит на часы и говорит:

— Я так понимаю, на дискотеку ты возвращаться не собираешься.

— Я не могу туда пойти.

— Рэнди скоро за мной заедет. Мы с ним кое-куда собираемся. Хочешь с нами?

Через несколько минут появляется Рэнди на своем тюнингованном «Мустанге». Они о чем-то переговариваются приглушенными голосами, потом Уолт машет мне, чтобы я залезала в машину.

Через десять минут мы уже на шоссе 91, я сижу, с трудом умещаясь на маленьком заднем сиденье. Играет громкая музыка, и у меня никак не укладывается в голове, что я еду на прогулку с Рэнди Сэндлером, настоящим мужчиной и бывшим защитником школьной футбольной команды, и Уолтом, моим другом и его парнем. Мне казалось, я достаточно знаю о людях, но, выходит, это не совсем так. Мне еще нужно многому научиться, и меня радует такая перспектива.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, стараясь перекричать музыку.

— В город «Н».

— Провинстаун?

— Да, приходится ехать в соседний штат, чтобы проводить время вместе, — отвечает Рэнди. — Вот фигня, правда?

Да уж. Провинстаун находится в самом конце полуострова Кейп-Код, от нас не менее часа езды. Наверное, мне не стоило с ними ехать. Будут проблемы. Но я вспоминаю о Себастьяне и Донне ЛаДонне и о других обстоятельствах своей жалкой жизни и думаю — какого черта? Я всегда стараюсь поступать правильно, и куда меня привело это стремление?

Никуда.

— Тебя устраивает Провинстаун?

— Да, меня все что угодно устраивает.

— Значит, этот Себастьян Кидд танцевал с твоим злейшим врагом? — кричит Рэнди, заглушая музыку.

— Да, — в ответ мне приходится в буквальном смысле орать, чтобы он меня слышал.

— Он, кстати, видел нас у Чаки, — сообщает Уолт Рэнди.

— Может, он тоже гей? — кричу я.

— О, я, кажется, знаю этого парня, — заявляет Рэнди, кивая Уолту. — Такой высокий, волосы светлые. Выглядит как мальчик из рекламы Ральфа Лорена?

— Точно, он! — подтверждаю я.

— Он прикольный, — говорит Рэнди. — Но не гей. Я видел, как он брал в прокате порнофильм. «Сиськи» или что-то в этом роде.

Порнофильм? «Сиськи»? Да кто же такой этот Себастьян?

— Отлично! — кричу я.

— Забудь этого ублюдка! — орет Рэнди. — Скоро увидишь две сотни парней, которые будут тебя просто обожать.

— Кэрри? — зовет меня Мисси.

— Проснись! — кричит Доррит мне в ухо.

Я со стоном просыпаюсь, стараясь прогнать остаток сна, в котором мельтешат танцующие и вертящиеся мужские бедра.

— Кэрри? Ты жива?

— Ну, так, — отвечаю я, чувствуя, что меня мутит.

— О-хо-хо… — произносит Доррит, когда я сбрасываю одеяло.

— С дороги! — отвечаю я, выпрыгиваю из кровати и мчусь в ванную, где меня тошнит.

Когда я оказываюсь в силах оглядеться, то вижу, что Мисси и Доррит рядом. На лице у Доррит улыбка триумфатора. Выглядит она, как Гринч, уверенный, что ему удалось-таки стащить Рождество[14].

— Папа знает?

— Что ты пришла домой в три ночи? Не думаю, — шепчет Мисси.

— Не говорите ему, — предупреждаю я, глядя на Доррит.

— Себастьян внизу, — сообщает она сладким голоском.

Серьезно?

Он сидит у стола в столовой, напротив отца.

— Если X равен Y в минус десятой степени, — говорит отец и пишет уравнение на задней стороне конверта, — тогда очевидно, что Z становится случайным числом.

Закончив, он подталкивает конверт Себастьяну, который вежливо разглядывает уравнение.

— Привет, — говорю я, слегка помахав рукой.

— Доброе утро, — отвечает отец.

По его лицу можно догадаться, что он не прочь поговорить со мной на тему моего потрепанного вида, но уравнение пока что ему интереснее.

— Видишь, Себастьян? — продолжает он, постукивая кончиком карандаша по букве X. — Опасность здесь представляют возможные значения X…

Я бегу дальше, на кухню, и ищу завалявшуюся там банку с растворимым кофе. Найдя, высыпаю половину содержимого банки в кружку и жду, пока закипит вода в чайнике. В голову приходит фраза: «Если смотреть на чайник, он никогда не закипит». Однако утверждение оказывается неверным. Если включить газ достаточно сильно, вода в итоге закипает вне зависимости от того, смотришь ты на чайник или нет. Сегодня как раз такой случай. Хотя, возможно, чайник закипает лишь в моем воображении.

Я беру чашку с кофе, несу ее в столовую и сажусь за стол. Папа уже перешел от математического анализа к допросу Себастьяна по поводу его будущего.

— В какой, говоришь, ты собираешься поступать колледж? — спрашивает он настороженно.

По голосу отца можно догадаться, что Себастьяну не удалось произвести на него впечатление познаниями в области случайных величин.

— Я ничего такого не говорил, — улыбается Себастьян, поглаживая меня по ноге с видом собственника.

Это гарантированный способ вывести папу из себя. Я сжимаю его руку, чтобы он прекратил.

— Я подумываю о том, чтобы поступить на следующий год, — говорит Себастьян. — Попутешествую по миру. Гималаи там, все такое…

На лице папы скептическое выражение. Я сижу и пью кофе. Он все еще слишком горячий, и консистенция что-то слишком плотная.

— Я пока не готов впрячься в работу, — продолжает Себастьян, словно подобными фразами можно оправдать недостаток амбициозности.

— Тогда у тебя должны быть деньги.

— Пап! — восклицаю я.

— Да, они у меня есть. Когда умер дедушка, мы с сестрой получили в наследство все, чем он владел.

— Ага, — кивает отец. — Я понял. Ты удачливый молодой человек. Полагаю, если ты попадешь в беду, всегда найдешь способ выйти сухим из воды.

— Насчет этого я пока ничего не знаю, сэр, — говорит Себастьян вежливо. — Но я удачлив, это верно.

Он смотрит на меня и кладет руку поверх моей.

— По крайней мере, мне повезло встретиться с вашей дочерью.

Я думала, что подобное заявление меня напугает, а вышло, что мне снова захотелось сбегать в ванную, только и всего. Какую новую игру он затеял?

Папа смотрит на меня, и по взгляду его можно прочесть, что этому парню он не верит. В ответ я лишь улыбаюсь слабой улыбкой человека, которого мутит.

— Как бы там ни было, — говорит Себастьян, хлопая в ладоши. — Я как раз собирался спросить, не хочешь ли ты отправиться на каток?

Кататься на коньках?

— Скорей допивай кофе.

Он встает и пожимает папину руку.

— Рад был видеть вас, мистер Брэдшоу.

— Взаимно, — отвечает отец.

Папа, по всей видимости, не пришел к определенному мнению по поводу Себастьяна, потому что после рукопожатия он дружески похлопывает его по плечу.

Мужчины такие странные.

Интересно, я сама должна затеять разговор или оставить это на откуп Себастьяну? Или будем прикидываться, что вчера вечером ничего не случилось?

— Ну как там Донна ЛаДонна? Как ты думаешь, ты можешь ее попросить вернуть мои вещи?

Моя неожиданная атака застает Себастьяна врасплох.

Ноги перестают слушаться его, и он взмахивает руками, чтобы не потерять равновесия и не упасть на лед.

— Ха. Вообще-то это я должен задавать вопросы.

Он восстанавливает равновесие, и мы скользим дальше в молчании, пока я размышляю над его заявлением.