— А как Шарлотта? Мне нужно ее проверить.

— Это сделаю я, — ответила Джейн. — Грейсон, положи печенье и иди с Гидеоном.

К тому времени, когда Гидеон, Грейсон и Уид с тремя лакеями выбежали в сад, Ник прыгнул с дерева на стену и тайным маршрутом пробирался к себе. От ворот сада можно было заметить лишь мелькающее пятно чудесного бирюзового оттенка.

— Я его догоню, — расстегивал сюртук Гидеон. — Я хочу с ним сразиться.

Грейсон покачал головой:

— Придется подождать, пока не состоится свадьба, если не хочешь расстроить всех женщин в этом доме. Если ты ввяжешься в драку с уличной бандой, свадьба может не состояться. Мы можем поохотиться за ним в другое время.

— Но он был в ее подвенечном платье. Как свадьба может состояться без него?

— Это было не подвенечное, а прогулочное платье, — сказал Грейсон. — И кстати сказать, он всего лишь держал его под мышкой.

— Ты прав, — сказал Гидеон, сраженный осведомленностью Грейсона в дамских нарядах. — Послушай, меня протокол не волнует. Я должен увидеть Шарлотту собственными глазами. Всего несколько минут. И клянусь, я буду вести себя благопристойно.

— Нет. Я только что столкнулась с ней в холле, — сказала Эмма. — Она собирается принять ванну, чтобы успокоить нервы. Она взволнованна, но в полном порядке и прекрасном настроении.

— Тогда мне стоит под даться инстинкту и погнаться за негодяем. Во-первых, чего он от нее хотел?

— Он вернул дневник, — облегченно вздохнув, произнесла Эмма. — Это настоящий подарок к свадьбе, и теперь, хвала небу, ничто не угрожает этому событию.

Гидеон посмотрел на окружавшую сад стену.

— Дневник принес человек, который убежал с платьем? В этой истории есть нечто большее. Возможно, это не имеет никакого отношения к делу но мне интересно, что вы думаете о леди Клипстоун.

Эмма подняла брови:

— Она поклялась погубить академию. Почему вы о ней вспомнили?

— Думаете, она способна на кражу?

— Сомневаюсь…

— А нанять вора?

— Да, — медленно сказала Эмма. — Она годами таила против меня злобу, но мне никогда не приходило в голову, что Элис станет действовать под ее влиянием. — Она покачала головой, начиная понимать. — Это она организовала кражу дневника. Вот злобная ведьма. Ох… я могла бы накричать на нее.

— Накричать? — сказал Грейсон. — Это самая ужасная форма мести, о которой я когда-либо слышал. Эта женщина принесла нам непростительное горе. Не думаю, что крик подходящее наказание.

Рука Эммы скользнула к округлому животу.

— Настоящая леди не ищет мести. Она выше этого, и если у нее сильный характер, она прощает.

— Прощает? — покачал головой Грейсон. — Почему?

— Замысел Элис Клипстоун, может быть, и принес нашей семье неприятности, — ответила Эмма, — но он собрал нашу семью на очередную свадьбу. Не забывайте, главная цель нашей академии — чтобы ученицы вступили в достойный брак. Мы могли время от времени переживать печальные скандалы. Но в конце концов мы оказывались выше. Несмотря на низкие усилия, леди Клипстоун не удалось погубить ни репутацию Шарлотты, ни репутацию академии.

 

Глава 37


Шарлотта годами грезила о свадьбе. Она до последней детали описала ее в своем старом дневнике. И когда у нее будет свободная минута, опишет реальные события этого дня в новом, который подарил ей Гидеон вместе с серебряной чернильницей и тяжелым кольцом с сапфирами и бриллиантами. Он сказал, что эти камни напоминают ему цвет ее глаз и звездный свет в их глубинах. Первая страница дневника будет отмечена одной из красных роз, которые он прислал ей перед отъездом в церковь.

Мечта стала реальностью. Клятвы произнесены, новоиспеченные муж и жена были слишком переполнены чувствами и могли лишь улыбаться. Шарлотту обнимали, поздравляли друзья и родственники. Она искала в толпе Гидеона, их глаза встретились. Им не нужны были слова.

В этот вечер в бульварной газете появилась заметка, сообщавшая о том, что в особняк маркиза Седжкрофта пробрался таинственный визитер. Свидетелей преступления нет, хотя случайный прохожий заметил у ворот какого-то подозрительного молодого человека со свертком в руках. Лондон взбудоражили предположения о содержимом свертка.

Но подробности о свадьбе, избранном обществе гостей, перечень подарков скоро затмили эту сплетню. Ее семя было брошено на ветер и не проросло.


Дом затих, когда Гидеон привел Шарлотту в спальню и освободил от завязок и шнуровок свадебного платья.

— Озорной наряд, — одобрительно проворчал он. — И почти неприлично поднимает твою прелестную грудь. Я даже соски вижу.

Шарлотта, вспыхнув, смотрела мимо него.

— Я знала, что не следует его надевать.

— Еще как следовало. — Гидеон наклонился лизнуть розовый пик, выступавший над краем корсажа. — Но оно действительно дает тебе преимущество, и я не могу позволить, чтобы это продолжалось.

Он долго целовал и ласкал ее, открывая секреты ее тела с той же легкостью, как открыл ее сердце. У нее перехватывало дыхание в ожидании предстоящего. Ее бы не оторвали от Гидеона, даже если бы дом был охвачен огнем. Глубоко внутри пульсировало желание, влажный жар собирался между ее бедрами.

Он не касался ее там, но Шарлотта знала, что с его стороны это умышленный акт соблазна… который достигнет цели прежде, чем она сможет принять ответные меры.

— Придет и твоя очередь, — сказала она.

Гидеон улыбнулся, чувственное знание в его глазах склонило ее выполнить свою угрозу.

— Но пока верх за мной.

Шарлотта потянулась и обвила руками его шею.

— Правда?

Шарлотта поцеловала его прежде, чем он смог ответить. Ее язык касался его языка в игривом приглашении. Она выгибалась, предлагая себя, и Гидеон брал, жаждущий и требующий.

Его дыхание участилось. Он целовал ее плечо, грудь, скользнул руками по спине, стянул с постели и поднял на ноги. Они стояли лицом к лицу, навечно связанные клятвой и тайнами сердца.

— Я хочу тебя на полу.

Шарлотта приоткрыла губы, припухшие и соблазнительные. Гидеон потянул ее вниз.

— И на коленях.

Он медленно отвел ее рассыпавшиеся локоны, которые прятали ее грудь от его жадного взгляда.

— Сейчас, Шарлотта.

Зачарованный, Гидеон ждал, когда Шарлотта подчинится. Уголки ее губ приподнялись в улыбке. Он опустился позади нее и сжал ягодицы, поднимая ее в соблазнительную позу.

Кончиками пальцев он провел линию от ее затылка до поясницы. Ее кожа напоминала влажный шелк.

— Я вижу нас в зеркале, — сказал он. — Подними голову. Посмотри на себя.

Шарлотта встретилась с ним взглядом. Свет ламп подчеркивал образ раскованной женщины, отражавшейся в зеркале. Спутавшиеся волосы обрамляли лицо, упали на плечи и руки.

Гидеон прижал к ее бедрам налившееся мужское естество. У нее вырвался слабый вздох. Она, словно загипнотизированная, смотрела на мужчину и женщину в зеркале.

— Какая ты распутная, герцогиня, — сказал он. — Кто-нибудь еще знает, что ты можешь быть такой озорной?

— Это секрет.

— Тогда я не буду рассказывать.

Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда набухшая головка его копья двинулась между ее бедрами, чтобы проникнуть в складки лона.

Не сразу. Не в первый ее раз. Гидеон выбрал размеренный ритм, с каждым движением продвигаясь чуть глубже и отступая. Слишком поздно он сообразил, что угодил в ловушку собственной изобретательности. Дразнящие удары наслаждения столько раз доводили его до крайности, что он начал полагаться только на инстинкт, уступая открытому чувству. Он услышал низкий, гортанный стон Шарлотты. «Французские письма» не нужны. Это его жена.

— Шарлотта, прости…

Жилы на его шее напряглись от усилий, которые он прилагал, чтобы не погрузиться в ее влажное тепло одним ударом. Глубже. Медленнее. Его руки сжимали ее бедра, когда ее тело принимало, вбирало всю его длину.

— Гидеон, — прошептала Шарлотта, и он снова взглянул в овальное зеркало, сраженный откровенной красотой ее подчинения. — Огонь с огнем.

Он оторвал зачарованный взгляд от зеркала.

— И плоть с плотью. Я запомню этот момент навсегда, — произнес он. — Позволь мне сделать это незабываемым для тебя. — Гидеон замер, и не успела Шарлотта вздохнуть, как он двинулся в нее с силой, которая разрушила ее последнюю защиту, заполнил ее до предела и сделал наконец своей.


Одри развлекала графа с предыдущего вечера — привилегия, гарантированная лишь одному из ее бывших любовников. Она проснулась раньше, чем он, после полудня и с облегчением увидела сквозь шторы безоблачное голубое небо.

Даже погода милостива к Боскаслам, подумала она, снова задремав. Она могла бы получить приглашение, если бы хотела присутствовать на свадьбе. Одри этого не сделала. Она слишком связана с женщиной, которую герцог едва не сделал своей любовницей.

Его невесте не нужны напоминания о его грехах. Эта мысль напомнила самой Одри, что ее Немезида не появлялся три дня. Возможно, она снова свободна от него.

Какой смысл затевать реванш, если другая сторона отказывается участвовать? Когда наступил вечер, Одри поднялась с кровати, стараясь не смотреть на графа, который распростерся на простынях во всей красоте своей наготы.

Надев серо-зеленое платье, она взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела незнакомая женщина.

Граф перевернулся на живот. Взглянув на него, Одри быстро выскользнула в смежную гостиную. Сэр Дэниел изучал картину с изображением Венеры, висевшую над розовым мраморным камином, в котором тлели угли.

— Миссис Уотсон, — сказал он, повернувшись к ней. — Надеюсь, мой визит не помешал.

Она сопротивлялась желанию одернуть платье и жалела, что не расчесала волосы.