Так что я должна придумать оправдание, чтобы спокойно уехать с Джованни. Я притворюсь, что у меня сильный грипп и я не могу выходить из дому.


12 декабря 1999 года


Одесса – город на Украине, он расположен на берегу Черного моря. Здесь меня и Джованни сопровождает официальный переводчик, его близкий друг, который подыскал нам жилище в этом бывшем советском центре отдыха.

День выдался холодным. К окну подлетает чайка. Я никогда не видела чайку так близко. Она садится на балкон и с любопытством смотрит, как мы занимаемся любовью в уютной комнате. Я также за ней наблюдаю. Время от времени она пожирает взглядом кусочек хлеба, который поджарил для нас Борис, и икру. Но не шевелится, важно следит за происходящим. Я пытаюсь представить себе, как занимаются любовью чайки, помогают ли они себе клювом в их предварительных ритуалах.

Потом Джованни спрашивает меня, почему я замерла и сидит ли еще чайка.

– Она наблюдает за нами.

Джованни начинает ругаться.

– Porca putana! Fuori![15]

Крупная, похожая на плюшевого мишку чайка не двигается с места. Я представляю ее, увековеченную таксидермистом, на моем ночном столике. Нет! Она там не поместится. Слишком большая. Со стоном Джованни продолжает погружаться в мою плоть. Пока птица наблюдает за мной, я попадаю в другое измерение. Только блаженство и единение с природой. Внезапно Джованни останавливается. Сегодня сосредоточиться не удается.

После секса Джованни идет в душ. Пользуясь мигом одиночества, я беру его рубашку и рассматриваю вышитые инициалы. Они есть на всех его рубашках. Люблю водить пальцем по ниткам и чувствовать выпуклость букв. Закрываю глаза, палец снова скользит по ним, и представляю, что я слепая и читаю шрифт Брайля. Это неповторимые мгновения, и я не хочу, чтобы Джованни застал меня за этим занятием. Услышав, что он собирается выходить из ванной, кладу рубашку па место.


14 декабря 1999 года


Подъехал черный лимузин с тонированными стеклами. Джованни и я выходим из дому, смотрим на море и понимаем, почему оно так называется. Оно такое темное, что похоже на огромный кусок пластика. И только шепот волн, накатывающих на берег, напоминает, что это вода. Вдали на поверхности моря робко отражается луна, и лишь громадные облака, полные печали, окружают ее.

Из машины выходит шофер и открывает заднюю дверцу. Мы с Джованни затаиваем дыхание. И выходит она, прекрасная, в черном вечернем платье и серебристых туфлях на высоком тонком каблуке. Короткие волосы на шее пострижены буквой «v». Шея такая тонкая, что я могла бы обхватить ее рукой. Выступающие ключицы напоминают мостик, который ведет к еще не открытым сокровищам едва сформировавшегося тела с двумя кнопками вместо груди, которые проступают из-под платья и подчеркивают ее грацию. Эта женщина очень привлекательна. Джованни протягивает ей руку и, не проронив ни слова, ведет ее к дому. Там уже ждет Борис, наш переводчик. Он наполняет стакан водкой. Борис очень напряжен, словно собирается сдавать экзамен. Джованни хочет сделать ему подарок – он привел принцессу.

Принцесса садится за стол к Борису и без его разрешения начинает пить водку из его стакана. Я потрясена ее юным видом, так что спрашиваю о возрасте девушки, чтобы развеять свои сомнения по поводу ее совершеннолетия. Борис нам переводит:

– Ей шестнадцать лет, – говорит он, по-детски улыбаясь.

Я чуть не упала со стула. Джованни оторопело смотрит на Бориса. Внезапно я чувствую себя соучастницей преступления, чего-то ужасного, что вот-вот случится. Мне все это не нравится. Прошу Джованни отправить ее домой: я не могу позволить, чтобы что-то произошло с этой девочкой. Я упрашиваю его, умоляю, стоя на коленях. Джованни соглашается, но тут же объясняет, что, скорее всего, ей здесь хорошо. Лучше для нее остаться с нами, чем оказаться наедине с садистом-неудачником. Мы будем к ней хорошо относиться. С нами или с другими – она все равно этим занимается. Очевидно, ей это нравится. Мы спрашиваем ее, хочет ли она уйти, говорим, что ей все равно заплатят. Принцесса решает остаться. Какое-то время я наблюдаю за ней и замечаю, что в этой девочке отражаюсь я сама. Я смотрю, как она двигается, как смеется. На правой щиколотке девочка носит браслет с колокольчиками, которые качаются при ходьбе и наполняют гостиную причудливыми звуками.

Громко кричит магнитола, но принцесса продолжает плавно двигаться возле стола. Борис, устроившись в двух метрах от девушки со стаканом в руке, пристально смотрит на нее. Мы с Джованни наблюдаем за этим зрелищем, сидя на старом диване, усеянном подозрительными пятнами и маленькими дырочками, прожженными сигаретами, – свидетельствами ночных оргий. Яна начинает расстегивать платье, и я чувствую, что заливаюсь краской. От её невинной искренней улыбки в этой обстановке мне становится не по себе. Она кажется счастливой, ей доставляет удовольствие исполнять столь откровенный танец, хотя зрителей всего трое. Принцесса приближается к Борису и что-то шепчет ему на ухо.

– Что она говорит? – быстро спрашиваю я.

– Она говорит, что ты очень красивая и ей нравятся твой сережки, – объясняет Борис, отпивая глоток.

Чувствую себя еще хуже и наклоняю голову, будто могу при этом исчезнуть. Когда я осмеливаюсь снова взглянуть на эту сцену, Яна уже сидит на Борисе и возбуждает его своей обнаженной круглой грудью. На ней остались только миниатюрные зеленые блестящие трусики. Джованни поднимается и гасит свет. Но я продолжаю наблюдать за неистовыми движениями этой маленькой посверкивающей полоски ткани, и голова идет кругом. Беру своего любовника за руку, и мы направляемся к лестнице, которая ведет в нашу комнату. Занимаемся любовью под крики Яны. На следующее утро я осторожно спускаюсь вниз и вижу, что принцесса обнаженной спит на диване в гостиной. Снова поднимаюсь по лестнице, почти бегу, но стараюсь не шуметь, и в комнате, затаив дыхание, начинаю их искать. Куда же они подевались? Под кроватью, возле туфель. Убедившись, что Джованни крепко спит, беру их, опять спускаюсь по лестнице и ищу сумку Яны. Стараюсь не прикасаться к ней. Открываю застежку и кладу во внутренний карман свои сережки.


15 декабря 1999 года


В ванной потрескавшаяся белая эмалевая краска, ручной душ полностью заржавел. Горячей воды нет, или она появляется очень редко, но не в то время, когда я и Джованни принимаем душ. Приходится довольствоваться тем, что есть. Я передернулась, когда сегодня утром струя ледяной воды коснулась моей кожи. Джованни с веселым видом смотрит на меня. Он стоит с зубной щеткой в руке и пеной от пасты во рту. Я быстро намыливаюсь – мы купили мыло в Европе (у украинского мыла подозрительный цвет, пахнет оно отвратительно и похоже на камень, так что, увидев его, я воскликнула: «Послушай, но это же пемза!»), выпрыгиваю из душа с остатками мыла на теле и ищу на полу более или менее чистое место. Если бы Джованни не поддержал меня, я бы задницей села прямо на пол. И мы начинаем хохотать. Какая шикарная жизнь! Борис одевается внизу, в маленькой ванной комнате, где есть только умывальник, но это, как он утверждает, его устраивает. Меня немного тошнит, но кому бы понравилось принимать антарктический душ? В комнатах еще виднеются следы павшего коммунистического режима: в стены встроены древние микрофоны, а на окнах – датчики. Надо же! Меня повсюду преследуют микрофоны. Цементные колонны террасы не позволяют видеть море. Здесь я оставляю свои кроссовки, которые к концу дня пахнут, как дикая собака. Даже Джованни, который принимает меня такой, какая я есть, сказал мне:

– Либо кроссовки, либо я!

Так что я повинуюсь. По правде говоря, я и сама не выношу свой запах.

Мы с Джованни занимаемся любовью три или четыре раза в день. Мне очень хорошо с ним. Я учусь изображать сумасшедшего лягушонка (сидя на краю кровати, широко расставив ноги, мастурбирую перед ним с помощью бутылки с минеральной водой без газа, и она иногда проливается мне на живот); французскую подводную лодку (сжимаю губы в форме сердечка, ныряю под простыни, и мой рот постепенно полностью поглощает его пенис) и «левретку» (то есть стою на четвереньках). Мы проделываем кучу вещей на этой шатающейся кровати. Но Джованни никогда не делит меня ни с кем, хотя завтра он собирается сделать исключение – пригласил Катерину.


16 декабря 1999 года


Борис снова хочет увидеться с принцессой, но, чувствуя себя обязанным, намерен поделиться с нами. Возможность заниматься любовью втроем с Яной исключена (так решила я, и Джованни согласился со мной). Тогда Борису пришла в голову идея пригласить ее подругу, совершеннолетнею специалистку по трио, как заверило нас агентство. Вот так мы познакомились с Катериной. Они обе приехали в том самом лимузине, который привез Яну в первую ночь. К нашему удивлению, принцесса приехала одетая как подросток, в миниатюрных черных шортах, в белой футболке и в ботинках на платформе, Как в шоу Drag Queens. Единственное, что защищает ее от холода, – это кожаный длинный плащ, который она набросила себе на плечи. Он совсем не подходит к ее одеянию. Думаю, она нам доверяет, и теперь у нее нет необходимости наряжаться, как «роковая женщина». Сегодня она кажется еще более развязной, чем в прошлый раз, и целует каждого в щеку, словно мы знакомы всю жизнь. Мы все находимся на улице, а я сижу на пляжной балюстраде. Яна смотрит на меня с улыбкой, и я понимаю, что она хочет поблагодарить меня за сережки, которые сейчас на ней. Вдруг она поворачивается и на своем языке зовет другую девушку. Катерина – блондинка с длинными вьющимися волосами, низкого роста. Девушка одета в голубое платье, усыпанное красными цветами. На ней широкий кожаный пояс, который подчеркивает, я думаю, крупноватые бедра. У нее огромные бирюзовые глаза и маленький, как у японки, нос. Мы приветствуем друг друга холодно, пожатием рук, и я опять чувствую себя виноватой. Яна пытается подбодрить ее, а я отчаянно ловлю взгляд Бориса, чтобы понять, что происходит. Яна начинает болтать, а Катерина отвечает ей короткими фразами. У меня такое впечатление, что они говорят на китайском языке, но я понимаю, что ситуация Катерине не очень нравится. Когда Яна берет Катерину за руку и входит с ней в дом через террасу, мы идем за ними гуськом, повинуясь этой маленькой принцессе, которая вдруг превратилась в вождя нашего племени. Яна начинает оглядываться по сторонам. Наверное, она что-то ищет. Борис словно загипнотизирован Яной и ни на что не реагирует. Что касается Катерины, она чувствует себя неуютно и не знает, как себя вести, пока я не принесла бутылку водки (по видимому, Яна искала ее). Мы с Катериной общаемся с помощью взглядов. Она буквально набрасывается на бутылку и пьет прямо из горлышка. Выпитый алкоголь моментально действует на нее, она начинает танцевать, а Яна продолжает что-то говорить ей, явно одобряя ее поступки.